Френк вышел из тренировочного зала, чувствуя приятную ломоту в мыщцах, и пустоту там, где еще несколько часов назад бурлила в его крови неиспользованная магия. Тренировка прошла отлично. И даже тренер – вечно хмурый и недовольный – соизволил бросить что-то вроде: «Однажды может из тебя выйдет толк». Лонгботтом описавший бы свое состояние, скорей как "выползал", а не "выходил" хотел было улыбнуться на это замечание. Но во время вспомнил, как в прошлый раз  получил на выражение радости краткое: «О, еще силы есть? Продолжим?» - и сразу убийственно серьезно и даже устало кивнул. Эти тренера… никакой жалости.
   В первый год Френк наивно думал, что тяжело только сейчас, потом он взматереет, и сразу станет щелкать все эти упражнения словно косточки. Ага, размечтался. Фантазер нашелся. Словно угадывая его мысли и мечты. Впрочем... почему "словно"? Наверняка, прекрасно зная, что там себе фантазирует этот глупый желторотый стажер. Потому как каждый второй себе это думал. И каждого ждало разочарование: аврорат на каждом шагу вступительного переода готовил сюрпризы. Думаешь, если сдал экзамены, то молодец? Не тут-то было - пройди стажировку. Попробуй. Прошел? Первое дело - справишься?
Нагрузка росла, и попробуй только дать слабину - сламаешься. На то, ты в конце концов  и должен вступить в ряды элиты боевых структур. И все пройти.
  Звание «элиты» - при всей своей громкости – не интересовало Фрэнка от слова «совсем». Такие амбициозности к слизеринцам. Он с упорством настоящего хаффлпаффца собирался пройти этот не легкий путь ради простого: «А кто кроме меня будет их всех защищать?» Привычка со школы. ну и не много упорства.
   В моменты слабости он говорил себе, что не случайно, его первое проявление магии случилось, когда он увидел, как на голову матери падает глыба льда и снега с крыши их дома. И пусть: Августа Лонгботтом могла за себя постоять, тогда маленький Фрэнк еще не вполне осознавал это.
Мысль о матери что-то напоминает, и Фрэнк хлопнул себя по лбу и беззвучно застонал. Вот черт же… сегодня гости, и мама настоятельно рекомендовала ему быть и не бросать толи ее на растерзание ирландцев, толи ирландцев ей в пасть – кто бы тут разобрался.
    А еще так как других детей в семье не водится – И тут бесполезно доказывать, что в свои двадцать, он уже давно не дитя – ему весь вечер развлекать внучку гостей. Не знай он мать заподозрил бы гнусный матриманиальный план. Но девушка еще курсе на пятом только… кажется. В общем не важно. Развлечет.
Так самоуверен он был всю дорогу домой, и ровно до тех пор пока собственно не встретил девушку. Алиса О’Доннелл оказалась невысокой (по Фрэнку – так совсем не высокой) хрупкой, со светлыми волосами, голубыми глазами, и совершенно очаровательной улыбкой.
   Когда все приветствия, знакомства и раскланивания были окончены, и матушка Лонгботтом с дедушкой О’Доннеллом сели что-то обсуждать в ожидании обеда, Фрэнк понял, что пора перейти от гордых мыслей к действию.
- Мисс О’Доннел, могу я называть просто Алиса? Или после такого сразу розу в зубы и кольцо на палец? – он просиял улыбкой, - Итак: библиотека? Сад? Тренировочный зал? Может что-то еще? Матушка вывернет мне ухо, если вы будете скучать, а сам я себя не прощу.
    Показывать девушке аврорские хитрости – было бы отличной идей, но было во-первых не законно, а во-вторых… ну ей вряд ли будет интересно, как будет выпендриваться стажер.
- К слову, вы не будете возражать, если мы по дороге заглянем в мою оранжерею: я проверю не счел ли лукотрус прыгающую поганку своим врагом?

На шутку про розу в зубах девушка заулыбалась очень уж вежливо и напряженно, и Фрэнк отчетливо ощутил, как в позвоночник стали втыкаться тонкие китайские иголки подозрительности.  Неужто все-таки матушку, жизнерадостно возложившая на традиции обручения наследника чуть ли не в младенчестве – видимо собственный не удачный опыт разорванной помолвки был учтен – вспомнила о том, что из всех пунктов жизненной программы вроде «посадить дерево», «построить дом» не поставила галочку только напротив «покачать на коленях внуков».
      Впрочем, это не слишком походило на его мать, и потому Фрэнк быстро отбросил эту мысль. Августа была женщиной не ординарной, и представить маму одной из тех наседок, которые беспокойно заглядывая в глаза возрастному сыну, тащат в дом «приличных девушек» с надеждой, что тот женится на одной из них – не мог.
- Отлично, но скорей придется спасать поганку. Лукотрусы довольно агрессивные создания, если на их территорию случайно зайти, - улыбнулся Лонгботтом. Он не считал, что не разбираться в гербологии или в магических существах плохо. Лукотруса себе он завел скорей случайно, чем специально, тот приблудился вместе с саженцем одного из растений, которые сияющий Фрэнк притащил из леса в домашнюю оранжерею.
   Да, да, Лонгботтом был из тез парней, что вместо кошек или девушек «мама, теперь это/она будет жить с нами» тащил домой деревья: «Теперь оно будет тут расти».
   Он попытался вернуть лукотруса в естественную среду обитания, но тот восстал против такого произвола наглых магов и остался править оранжереей. Фрэнк подозревал, что причина была очень проста: дома ему приходилось делить одно дерево с кучей собратьев, а тут вся оранжерея была его полноправным владением. Чтобы эти глупые дылды маги себе не думали.
   Впрочем, обоим Лонгботтом – матери и сыну – было с высоты царственного величия дозволено ухаживать за владениями Великого Зеленого Господина. Имени ему Фрэнк пока не придумал, про себя ласково звал Лукси.
По дороге в оранжерию он в лицах и выражениях пересказ историю его появления Алисе, стремясь развлечь девушку, которая по его ощущениям предпочла бы оказаться в другом месте, и с другим делом.
- А теперь позволь представить себе, - улыбнулся он, - В-лесу-рожденного Властителя Оранжерии, Обитателя Абиссинской смоковницы, Укротителя Дьявольских силков, Покорителя Мандрогор и Победителя Прыгающих поганок Лукси Первого Доминирующего, - он протянул руку к указанной смоковнице, откуда уже слышалось воинственное попискивание Властителя, а Лукотрус вбежал по пальцам на ладонь. На его острых стеблях рук поганки не наблюдалось, хотя Фрэнк подозревал, что найдет на ней попытки проткнуть, - Симпотяга, правда?
   Лукотрус рассмотрел девушку с недоверчивостью, но к дамам он всегда питал слабость, и не прошло и нескольких минут, как его писк стал одобрительно-знакомящимся.

Фрэнк заметил, что после его шутки в глазах девушки появились нежные смешинки, и заулыбался. Алисе очень шла эта серьезность, с плещущими искринками радости, едва сдерживаемыми. И казалось вот-вот смех прорвется наружу. А Лонгботтом по собственному опыту знал, что  искренний радостный смех на редкость красит людей.
Он вернул благосклонно принявшего гостью Лукси в естественную среду обитания, обновил защитными чарами вокруг пресловутой поганки, и наскоро осмотрелся. Ни что из растений не подавало признаков жажды полива или еще каких радостей плотских. Спасибо домовику. У самого Фрэнка почти не было с этой работой времени следить за своим хобби. Разве что так… по мелочи. И то обычно выражалось это не столько в заботе за уже имеющимися, сколько вы: «Смотрите какой чудесный росточек дала добрая продавщица из магазина (после того, как я долго ходил кругами вокруг цветка на подоконнике книжного магазина), теперь мы его прорастим!»
- Тренировочный зал? – переспорил Фрэнк, на выходе из оранжереи отвлекшийся на новый бутое, появившийся на зубастой герани, и не  скажешь, что в этих свернутых нежных лепестках прячутся очень острые зубы, - Прекрасный выбор.
«Я смотрю, леди знает толк?»
Он протянул Алисе руку, не имея никакого желания излишне задерживаться, или устраивать экскурсию в духе «На этой стене вы видите портрет пра-пра-пра-дедушки Вставить очень важное имя, которое чертовски трудно выговорить (он назвал своего сына Арфангом – нет вы это слышали, Арфанг! Звучит как какой-то африканский инструмент… или что-то чертовски неприличное) , он известен ничем особенным, а потому мы сразу перейдем к вазе пятнадцатого века, которую мне так и не удалось разбить, хотя уродство ее велико, и мы с матушкой все забываем выставить ее куда-нибудь в музей дорогущих но страшно уродливых вещей».
История тренировочного зала в доме Лонгботтомов была историей любви, предательства и торжества справедливости. В смысле он был задуман и исполнен еще при строительстве дома, и многие поколения предков Фрэнка по мужской и женской линии радостно совершенствовались в нем в боевом искусстве. А потом тот самый Арфанг решил переделать зал то ли в столовую то ли в новую бальную залу. Смерть прервала его в середине планов (Фрэнк считал, что женщины из рода Блэк до добра не доводят. Но так или иначе в нем была толика крови Блэков – хотя учитывая их плодовитость… в ком ее, акромантул побери, не было!). Отец Фрэнука был слишком занят, чтобы что-то сделать с залом. Зато сам молодой человек, решил вернуть старому тренировочному залу былое величие.
- Прощу. Стесняться в чарах не нужно: эти стены переживут и пяток прямых бомбард максима, хотя ими все же лучше не злоупотреблять. Ибо они переживут, а вот в себе я не так уверен, - заулыбался он снова, - Ну что, Алиса, хочешь проверить британских авроров на зубок, чтобы потом рассказывать в чудесных ирландских пабах какие мы – задохлики?
В смехе Фрэнка не было ничего саркастичного или обидного: он просто не умел хотеть задеть кого-то словами.

Словосочетание «испанская инквизиция» Фрэнк сразу разложил на два составных. Об «Инквизиции» он знал: согласно учебнику так называлась организация, что снабжала ряд любителей нестандартных развлечений среди магов приятной щекоткой на костре (некоторые даже пристрастились к этому время препровождению), а еще сжигала заживо тех маглов, которых почему-то считала волшебниками. И все это во имя того милого пухлого мальчика, чей День Рождения Британия дружными рядами отмечала на Рождество. Люди вообще часто творят много всякого отвратного дерьма во имя чего-то такого возвышенного. Общего блага например. Испания – же была страной. В этом Фрэнк не был прямо уверен, но кажется все-таки да. Где-то рядом с Италией. Разочаровывать Алису в мнении, что он считает «Испанскую инквизицию» зверюшкой он не стал, но все равно попозже хотел бы узнать почему она приходила так внезапно.
Вообще Рейвенкло это же просто кладезь кучи отличных знаний. Почему бы и не воспользоваться этим.
После приглашения кавалеров начать, Лонгботтом не стал расшаркиваться и уступать в свою очередь ей возможность атаковать. Ему вовсе не хотелось становится участником анекдота про столетнюю войну. Того самого, где два войска вежливо расшаркивались перед друг другом и просили противников атаковать первыми.
Аврор улыбнулся, начиная с школьных хулиганок.
- Triksimarvus… - прозвучало очень даже нежно. Фрэнк снабдил чару оплетающим жестом палочки, словно накладывая на противницу сеть легкой паутины, мешающей движениям. Конечно, это почти не серьезно, если не знать, как сильно можно влететь во время боя из-за нарушения координации движений.

В защите Фрэнк всегда был хорош, его хаффлпафская натура противилась время от времени атакующим чарам: «мол, как же так, в живого человека!» Пришлось со свойственным его факультету упорством довести до автоматизма несколько чар, и чередовать их в атаке.
- Протего! – радостно возвестил Фрэнк, смутно припоминая, что вроде бы к этой чаре подходит любой щит, и сразу следом добавил, - Glisseo.
Он знал, что и сам рискует стать жертвой чары, так как трасфигурация воздействовала на весь пол, но раз девушке привычней уворачиваться от чары, чем защищаться, то она в большой зоне риска на падения.

*Glisseo (фр. "glissade" - "скользить")
Заклинание, трансфигурирующее неровные, твердые поверхности в гладкие и скользкие. Гермиона использовала его, чтобы превратить лестницу в покатую горку, чтобы Пожиратели не могли по ней взобраться.

Связывание стула было единственным, что действительно поставило Фрэнка в тупик. Он бы понял связывание себя любимого. Но мебель? Зачем.
Позволив себе поскользнуться на скользком полу, чтобы агресивно настроенный, плененный Алисой предмет мебели просвистел над головой: ножка прошла в столь опасной близости от лица Лонгботтома, что он на секунду даже задумался, а будет ли его нос столь же красив, как прежде.
Увы – лежачее положение было не слишком удобно для движения, но судя по звуку Алиса тоже успела упасть, а значит они примерно на одном уровне.
- Aerea bulla, - быстренько почти пробормотал Фрэнк, опасаясь что вот вот расчехается. А чихание с палочкой в руке и парарельным произнесением чар, было равносильно не слишком правильному произнесению чар, что могло выдать неожиданные эффекты
- Silencio, - пожелал он Алисе, сразу как смог нормально дышать. «А если попадет проверем, что у нас с невербальными»