Герхарду не очень даётся общение с новым коллективом. Впрочем, если не кривить душой и быть предельно честным с самим собой, ему не давалось общение и со старым коллективом тоже. Конечно, он был безукоризненно воспитан, вежлив, обходителен... и при том очень отстранён. Там, на прошлой работе, заслугой его коллег было то, что Герхард чувствовал себя как дома - они, словно приняв его настороженный, мрачноватый характер сами постепенно втянули его в общий круг общения. Здесь же... здесь же Тодд чувствовал себя не в своей тарелке полностью и бесповоротно. Не то что бы его это хоть сколько-нибудь смущало. Годы жизни сделали из него замкнутого, отстраненного, довольно ироничного волшебника, и во всем этом не так уж много места оставалось для близких знакомств. Пожалуй, за всю жизнь он так и не нажил большое количество друзей. Конечно, в его жизни были Хоуки, с которыми он продолжал общение и сейчас, был Косимо, которого Герхард предпочитал забыть, был Руфус, но все же, даже они находились лишь немного ближе остальных, раз обжегшись Тодд избегал подпускать кого-то близко. Не то что бы опасался, скорее считал, что исчерпал какой-то условный лимит принятия. Это, разумеется, мешало работе, но не так сильно, чтобы не позволять вообще ее выполнять, но все же...
Здесь и сейчас Герхард с усталой покорностью ждал, когда начнется вся эта традиционная свистопляска вокруг новенького. Она не могла не начаться. У него буквально на лбу было написано, что он не англичанин, а в документах и подавно. Не говоря уж о его профессии.
Поэтому когда на утренней летучке его представляют коллегам, Тодд только коротко кивает в знак приветствия, стараясь не сверлить новых товарищей по работе взглядом. Зато в остальную информацию он постарался вникнуть как мог тщательно. Потому и вышел с летучки с задумчивым видом, только потом вспомнив, что у него было отдельное указание.
- Доброе утро, - вид у Тодда совершенно не доброутренний, но тут уж ничего не поделаешь. Ему и вовсе не сказали, как выглядит его товарищ по введению в курс дела, только имя и назвали, так что дальше Герхард полагается на логику и интуицию.
- Вы - Эшлинг О'Флаэрти?
На сложной фамилии он на мгновение спотыкается, так, что звучит она скорее "Флэрти"

Герхард без удовольствия думает, что почти ровно год назад, день в день, он так же глупо чувствовал себя в школе Хогвартс. Впрочем, нет, ещё глупее. В аврорате, хотелось верить, не было тех ужасных лестниц, что, кажется, ненавидели немецкого аврора каждой своей ступенькой. И множества... множества. Во всяком случае, проверку на психическую адекватность перед устройством в аврорат ещё никто не отменял.
На рыжеволосой женщине и правда буквально написано, кто она такая, но Герхард смотрит не на значок, в глаза, по старой привычке. Губы его упрямо сжаты, словно вот этой показной хмуростью Тодд пытается скрыть, насколько он на самом деле симпатичен. В школе у него не было отбоя от студенток. В аврорате, до этого - от молодых сотрудниц. Да что там, даже здесь за утро он успел поймать множество улыбок от миловидных стажерок, а потому теперь относится к женщине-аврору самую малость предвзято, словно боясь, что она тоже сочтет его симпатичным экземпляром. Впрочем, в этом подозрении Тодда нет неприязни, скорее отстранённость - он так и не привык толком общаться с женщинами, а его "боевой" опыт по этой части сквозил неподдельной виктимностью.
- Ирландский тип внешности. Скулы и... - Герхард замолкает, взгляд его синих глаз буквально на миг стекленеет. Раймонд нередко ему говорил, что говорить с женщинами о их внешности такими словами... не самое умное решение из всех, которые можно принять.
- Догадался, - покладисто соглашается Тодд. Над шуткой он думает чуть дольше, игра слов не сразу разворачивается перед ним во всей красе, но стоит ему понять, как лицо его на краткий миг озаряется лёгкой, тут же погасшей улыбкой.
- Смешно, - соглашается Герхард почти искренне. - Это такая... лексическая шутка?
Он запоминает расположение комнат, стараясь не запутаться, сразу отсекая те, которые ему не нравятся и запоминая он, что будут остро необходимы.
- Мой... старый з-знакомый, - Герхард как всегда спотыкается от волнения и смущается этому неловкому звуку, - п-предложил мне поработать здесь. Мис-стер Руфус С-скримджер.
Герхард сглатывает и берет себя в руки, стараясь говорить нормально.
- После травмы я уже не мог работать оперативником... дома. И все это... это были дурные воспоминания, - произносит он негромко. - Маг-глы называют это посттравматическим шоком.