Marauders. Brand new world |
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders. Brand new world » Флешбеки » Птенчику на воле веселей (с)
Птенчику на воле веселей (с)
Открытый (место общественное)
|
|
|
|
◊ Участники: Марцелл Мальсибер (вышеупомянутый птенчик), Селина Браун, Ровена Мальсибер | ◊ Дата и время: 29 декабря 1978 года | ◊ Место: Косой переулок |
◊ Сюжет: рано или поздно птенец вылетает из гнезда. И на воле ему становится веселей.
Вот и младшенький Мальсибер туда же...
О встрече с Селиной Марцелл договорился в последний день перед каникулами, и обещал прислать письмо если что-то пойдёт не по плану. Он пока опасался писать ей из дома. Нет, родители, конечно, не отслеживали его почту (делать им больше нечего), но все равно лучше перебдеть, чем недобдеть.
Но все планы не изменились, и в нужный день он попросил у родителей прогуляться в Косой за подарками друзьям в школу, настоял на том, что он уже большой мальчик и сможет сделать это сам. И встретил Селину, как они и договаривались у «Дырявого Котла».
Только увидев ее, он разом понял, как же нестерпимо скучал по возможности видеть Браун за завтраком в большом зале, перекидываться парой слов в коридоре, когда каждый спешил на свое занятие, или обмениваться улыбками на общих.
- Привет! – он не смог удержатся от удовольствия поднять ее – маленькую и бойкую – на руки и покружит в воздухе, хотя был уверен, что получит не один саркастичный комментарий по этому поводу. Такая уж была Селина: много сарказма, еще больше сарказма, отразить нападение даже если никто не нападал.
Самая восхитительная девушка школы, чтобы там кто не думал.
- Я так рад снова увидеть тебя, очень скучал, - сообщил он, возвращая ее на землю.
Сейчас он совсем не думал о том, какая толпа людей может их увидеть.
- Как ты смотришь на то, чтобы пройтись до мороженного Фортексье? Я слышал там куча новых вкусов. Есть даже мороженное со вкусом сыра, красной рыбы, черного хлеба и рожденственского пирога с олениной. И горячий шоколад для тех, кто замерз.
Марцелл обожал пробовать что-то такое, если это конечно не Берти-Ботс. Вкус должен быть не просто не обычным. Но еще и вкусным – иначе какой в нем смысл?
Думала ли Селина, что им все-таки удастся встретиться раньше, чем закончатся каникулы? Разумеется, нет. Представлялось, что в их наивное и шальное обещание стремительно ворвутся неучтенные факторы: снегопады, пурга, нашествие саранчи, приезд дальних родственников (неизвестно, что еще хуже). В конце-концов родители или даже собственное нежелание покидать четыре стены. Любая деталь, из-за которой придется отменить встречу.
Сама полукровка встретила Рождество буквально сидя на чемоданах – родители решили переоборудовать ее старую комнату под кабинет, а самой волшебнице отдать в единоличное пользование всю мансарду. Роскошный подарок на Рождество. Браун тихо посмеивалась над сложившейся ситуацией: в безудержной фантазии пространство под крышей превращалось в башню замка, где прекрасная принцесса под охраной родителей-драконов ждет весточки от принца, но сама не может написать ему и пары слов – не знает нужного адреса. Впрочем, полукровка так же не хотела никого подставлять и знакомиться с семьей Мальсибера раньше положенного, пусть и в теории, срока. Маловероятно, что в их дом часто приходят письма от сокурсниц. А сова все не летит. Самоирония, полезная вещь, чтобы не сойти с ума в ожидании чуда или вселенского провала.
Она не верила в то, что Марцелл не пришлет ей весточку об отмене встречи и даже специально не готовилась к ней, всецело отдавшись перетаскиванию чемоданов и коробок. Но ничего сверхъестественного не произошло и в тот самый неподходящий миг пришлось крутиться подобно ужу на сковородке, работая над операцией по исчезновению из отчего дома. Миссис Браун явно сделала вид, что поверила интересу своей дочери и «искреннему» желанию сопровождать ее в поездке в Лондон– семейный бизнес микроскопическими шагами шел в гору и настало время расширяться – нужно было подобрать подходящее помещение где-нибудь в Косом.
Но так или иначе, сбежав из-под материнской опеки ( миссис Браун ушла улаживать некие дела в Гринготсе и это грозило затянуться надолго) Селина уже пять минут стояла перед Марцеллом, даже и не зная, как начать разговор. Социальных навыков хватало только на задумчивое разглядывание собственных ботинок из кожи дракона.
-При... , - девушка делает паузу и хмурится, - даже и не думай поднять меня — укушу, - хитро смотрит, а после добавляет важную мысль, - Я соскучилась. Никогда не думала, что каникулы могут надоесть, - эмоции четко написаны на лице и вылеплены в жестах. Полукровка прячет руки в карманы черного пальто с золотистыми пряжками и зарывается носом в шарф слишком кислотного цвета.
Рядом с высоким Мальсибером она выглядит не старше второкурсницы, вставшей на мамины каблуки, хотя истинный возраст выдает изгиб губ и море ехидства во взгляде. Селина действительно рада встрече, смущена и растеряна, но и хочет сбить спесь со своего парня, чтобы не торопил ситуацию.
Я думала, мы согласились только прогуляться, про кафе ничего такого не было!
Свободолюбивая и независимая часть полукровки бьется в неравном бою с ее любовью к еде, в том числе и сладкому. Волшебницу совсем не заботит, что в здании может быть уйма знакомых, сейчас она разрывается между тем, как бы поесть, да и сохранить личное пространство. Марцелло в нем стало непозволительно много. Это и пугает, и вводит в щенячий восторг.
- Никогда не думала, что скажу, но, - Селина прикладывает руку ко лбу в наигранно трагическом жесте, - Ты уверен, что не схватил Тролля на СОВ по маггловедению? -кажется, что девушка говорит весьма серьезно, - Боюсь, что даже мой всеядный желудок переварит мороженое со вкусом красной рыбы только в состоянии глубокой беременности. О... знаешь, я сейчас раскажу тебе такую шутку.... А нормальная еда там есть?
Отредактировано Selina Brown (2018-03-26 21:01:02)
Рождественские празднования остались позади, оставив после себя самые что ни на есть светлые воспоминания, и яркие эмоции. Теплые вечера в кругу семьи – одно из прекраснейшего, что могло быть у волшебницы, привыкшей коротать ничем не примечательные будни в пределах поместья. Это придавало сил и наполняло энергией, которая не покидала леди Мальсибер несколько дней подряд. Казалось, ничто не способно омрачить настроение благородной мадам еще очень долгое время. Даже Марцелл с горящими глазами, ни с того, ни с сего убежав за подарками друзьям, нисколько не расстроил мать. Разве что, немного озадачил. Да и то ненадолго. И это вовсе не помешало женщине отправиться по своим делам, прихватив одного из домовых эльфов. И очень приятным, надо признаться. Например, сделать долгий забег в «Твилфитт и Таттинг», не отказав себе в желании примерить дюжину роскошных платьев и прикупить парочку из них, не забыв подобрать не менее роскошные аксессуары.
Утомительное занятие, не правда ли?
Не то что бы ее мало интересовали тряпки и прочие женские штучки – Ровена никогда не зацикливалась на этом. Но на сегодня она выбрала себе именно такой отдых.
Уставшая, но весьма довольная собой, дама поспешила на свежий воздух, проведя в помещении магазина достаточно времени. Женщина отдает эльфу покупки и отправляет домой, предупредив, что в любой момент может позвать его.
Миссис Мальсибер вдохнула полной грудью зимний воздух и медленно выдохнула. Настроение взлетело до отметки «превосходно» и, кажется, не собиралось стремительно падать вниз.
Красота!
Она поправляет светлые волосы, плотнее кутаясь в теплое темно-синее пальто, и решает сделать перерыв. Сейчас если Ровене и хотелось чего-то, то только одного: выпить чашечку горячего кофе с добавлением ароматной корицы и испробовать какую-нибудь аппетитную выпечку, от взгляда на которую некрасиво текли бы слюнки. После этого, набравшись сил, можно заглянуть еще в несколько лавок и прикупить что-то необычное уже для Эдварда и сыновей. Но сначала она забежит в магазин с котлами, что по иронии находился рядом с баром «Дырявый котел» – надо бы присмотреть парочку новых, а то еще несколько варок зелий и они треснут. А потом можно отдохнуть и не отвлекаться более на что-то подобное.
Ровена стучит каблучками по вымощенной булыжником дорожке, не обращая никакого внимания на прохожих. Сейчас волшебница даже не думала о младшем сыне, который весьма убедительно заявил, что уже достаточно взрослый. Время покажет. Но пройдя мимо витрины магазина детской одежды, не могла остановиться и не рассмотреть красоту, что красовалась за тонкими стеклами. Да и само название магазина «Маленькие щечки» никогда не оставляло Ровену равнодушной. И волшебница думает о том, что пора бы для старшего сына подыскать достойную партию. И тогда уже позже она сможет зайти сюда именно за покупками. Откровенно говоря, бабушкой себя уважаемая миссис Мальсибер пока не представляла, потому что сыновья для нее до сих пор остаются маленькими мальчиками, которых хочется взять под материнское крылышко и согреть...
Ровена улыбается своим мыслям, направляясь вдоль улицы, как голос Марцелла вывел женщину из раздумий. В первый момент Роу подумала, что ей почудилось, и резко остановилась. Но голос младшего сына вновь донесся до нее. И леди Мальсибер осмотрелась, пытаясь зацепиться взглядом за знакомую шевелюру. Магов на улице Косого предостаточно. Но волшебница быстро цепляется за него взглядом в тот момент, когда Марцелл возвращал какую-то девушку на землю. Ровена представить не могла своего выражения лица в этот самый момент. Они были на довольно приличном расстоянии от матери, и рассмотреть девицу не удалось. Да сама женщина не пыталась быть замеченной, наблюдая за ними. Но настроение отчего-то упало в момент, мысли выветрились из головы, а все желания – исчезли. На женских губах проявляется ухмылка.
Подарки друзьям, значит?
Она скрещивает руки на груди, а серо-голубые глаза внимательно наблюдают за тем, что творилось у «Дырявого котла».
Марцелл и Селина стоят чуть в стороне от движущегося потока людей, ближе к домам. И откровенно говоря, всей этой праздничной суеты вокруг него прямо сейчас не существует… Потому что вот она – Браун – и пусть она хмурится и ворчит на тему его привычки подхватывает ее на руки, это совсем не страшно, ведь он знает: на самом она рада видеть его. Рада ведь?
- Прости, - он смущенно улыбается и шутит, - Я подумал тебе будет интересно взглянуть на меня сверху вниз. Так не будем терять время? – Мальсибер берет ее под локоть, ничуть не смущаясь разнице в их росте, напротив находя ее чудесной. Потому что все в Селине – от кончиков ботинок до острых краешков сарказма – прекрасно.
Прежде чем влиться в поток готовящихся к празднику людей, он коротко касается губами ее щеки, пока еще слишком смущаясь, чтобы целоваться на глазах у всей честной публики. Для такой наглости он может быть дозреет к вечеру или наследующий раз.
- Ну, звучит это конечно, подозрительно и правда. Но Фортексью всегда вкусно. Тем более там есть и более обычные вкусы. Шоколад, ягоды разные, - он улыбнулся. Самого Мальсибера очень забавляла мысль о эдаком мороженном сендвиче. Берешь мороженное со вкусом хлеба, сыра и красной рыбы и смешиваешь… Должно получится экзотично.
Они не торопливо идут вдоль витрин, и Мальсибер улыбается и девушке и их отражению.
- Обычная еда… - он задумался припоминая, - Да, мне кажется там есть сендвичи, блинчики и еще что-то… но мы можем зайти и просто поесть и в другое место, - он огибает фонарный столб на улице, - Ты хотела бы куда-нибудь заглянуть? Может за подарком, а может просто посмотреть?
Сейчас его совсем не заботит, что он может столкнуться здесь с кем-то из школы, а то – вот это был бы ужас – с кузенами или еще знакомыми. Мир неторопливо крутится вокруг одной единственной Браун.
Немного поразмыслив, Селина решила оставить анекдот про профессора МакГонагалл, март и котят до лучших времен, хотя бы из чувства уважения к собственному декану и анимагической солидарности на почве схожего облика. Сама полукровка с удовольствием вломила бы с разворота тому, кто посмел бы произнести вслух такую небывалую околесицу.
- Да, нет, прости наверно, это все издержки воспитания и жестокого быта, никак не могу приучить себя к тому что еда может иметь не просто непривычный, а совсем ужасающий вкус, как Берти Боттс со вкусом опилок. Ну да, мне попался однажды этот вкус. Хочешь спросить, что я ощутила в этот момент? Словно я редкий шотладский дятел и жру кору ивы. Как-то так, - со стороны реплики можно было бы принять за милое сердцу и уху щебетание маленькой и наивной девочки, с трепетом смотрящей в глаза своему спутнику. Это если не брать в расчет диковинную смесь магического и маггловского сленга, да легкий акцент, выдающий происхождение с самого севера острова.
По правде говоря, Браун просто высчитывала, сможет ли оказаться выше Марцелла, если прыгнет без разбега, или даже не стоит и пытаться? А острый язычок хочет дополнить, что смотреть снизу вверх он будет только на квиддичном матче.
- Марцелл, - девушка вначале робко, но затем все более настойчиво дергает юношу за одежду, - не забудь пометить этот день красным в календаре. Ты впервые поцеловал меня на публике, - анимаг задумчиво трет щеку и пытается использовать дыхательную гимнастику, чтобы унять неистово бьющееся сердце. А оно колотится как безумное, настолько, что завтрак в желудке совершает пару кульбитов и к горлу подступает волнительная дурнота. Девушка не привыкла и стесняется такого недружеского проявления привязанности, потому что знает - теперь она вовсе не подруга к Марцеллу. А сделать это на людях, все равно что выйти в жесткий мир из зоны комфорта.
Легче было бы пробежаться в одной майке вокруг замка.
Ровена давно подозревала, что Марцелл влюбился – такие вещи сразу бросаются в глаза, кто бы что ни говорил. Особенно, когда это касается твоего ребенка. Раньше она как-то не пыталась узнать у него причину частой задумчивости и «полетов в облаках», несвойственных младшенькому, наивно полагая, что придет время, и он сам шепнет об этом на ушко матери. Но время шло, а сын молчал. И причину этого «молчания» она понимала двояко. А потому Эдварду рассказывать пока не торопилась – незачем беспокоить мужа опасениями.
Она стояла, как в землю вкопанная, не в силах сдвинуться с места, пока внимание ее было приковано к этой парочке. До снующих туда-сюда магов не было никакого дела. Время будто остановилась, пока она наблюдала за развернувшейся перед ее взором картиной. И настроение благородной мадам c каждой секундой опускалось все ниже и ниже. И отчего-то Роу задалась вопросом наподобие «а почему именно мой мальчик?». Признаться, ей даже тяжело было наблюдать за всем этим. Немного ревностно, если быть откровенно. Будто ее любимчика отрывают от нее. По сути, так и было. Но, рано или поздно этот день настал бы. И лучше бы как можно позже, честное слово...
Леди Мальсибер поджала губы – она всегда делает так, когда ей что-то не нравилось. И семья ее об этом прекрасно знала.
Ровена провожает молодежь взглядом, когда те отдаляются от нее, направляясь вдоль улицы, не замечая ничего и никого вокруг. И девушку вновь не удалось рассмотреть. Вот только на первый взгляд, она не напоминала Ровене никого из знакомых ей детей чистокровных семей. А вот тут Роу надеялась, что в этом случае память подводит ее.
Ведьма тряхнула головой, отгоняя тревожные мысли – их как раз сейчас и не хватало. Она делает несколько шагов к лавке, торгующей котлами, но резко разворачивается назад – в ту сторону, куда направился Марцелл со своей подругой. Судя по всему, к кафе-мороженому Флориана Фортескью. Ну, или к подобному заведению.
Ноги сами несли женщину. Она не могла оставить это просто так, несмотря на убежденность, что поступает неправильно. А потому оставалась на приличном от парочки расстоянии. Ровена почти не отводит от них взгляда и не замечает, как сталкивается с кем-то.
– Будьте аккуратнее, – говорит леди Мальсибер без злости или раздражения, мельком взглянув на того, с кем столкнулась. И тут же ищет взглядом сына.
Марцелл только улыбается. Он-то в целом не плохо относится ко вкусу дерева. Даже любит - когда эскимо на палочке подходит к концу долго обсасывать оставшуюся палочку - разумеется если он один и занят раздумьями. В конечном счете она начинает распадаться на щепки и тогда ее в любом случае приходится выкинуть. Запах опилок он тоже любит. Но как на зло именно эта конфета от Берти Ботс ему не попадалась, а вот всякая нейтральнейшая гадость вроде вкуса старых носок или ушной серы... а то и блевотины: "Да, конечно, Марцелл, мы приберегаем их специально для тебя, что ты ощущал, как небезразличен нам. И покупал нас чаще".
Потому он предпочитал этим конфетам шоколадных лягушек, и то подмороженных: а то их попытки убежать вызывали у сердобольного Мальсибера сочувствие. Хотя и недостаточное, чтобы совсем уж отказаться от шоколада.
- Дятлы очень полезные птицы. Они спасают деревья от жуков, которые едят их, - поучительно сообщает Марцелл сжимая пальцы девушки и мягко поглаживая их большим пальцем, - Знаешь, так конечно устроена природа, но даже как-то обидно, когда смотришь на могучее и красивое дерево и думаешь, что что-то жалкое и мелкое, да еще и паразитное ест его изнутри. Так что быть дятлом не так плохо. Если вдруг снова такие попадутся - угостишь? Мне интересно. Я знаю, что у Ботс много странных вкусов. Но вот где еще ты попробуешь раскаленное железо на вкус и при этом не сожжёшь себе горло, - смеется Марцелл, пожимая плечами, - А еще я слышал, что у Фортексью теперь есть пицца. Как насчет пиццы?
Ему кажется, что спиной он чувствует чей-то взгляд. Но украдкой обернувшись видит лишь смеющиеся, сосредоточенные, что-то рассеянно ищущие взглядом лица. Толпа обтекает их - безразличная. И разве что какая-то старушка неодобрительно поджимает губы, заметив, что Марцелл держит девушку за руку. "А вот в наше время!" читает он безошибочно в этой недовольной складке рта.
Но в следующее мгновение Селина производит свои нехитрые подсчеты поцелуев, и Марцелл смущенно вспыхивает от ее слов. И сразу забывает и странное фантомное ощущение взгляда, и чужое раздражение не благопристойным объятием чужих рук.
- Помечу, - справившись с первым смущением, отвечает Марцелл и сразу улыбается, - Мы будем его отмечать? Годовщины там? и каждую годовщину есть пиццу, и мороженное с красной рыбой? - шутливо спрашивает он, - Щучу.
Он рассчитывает вызвать улыбку Селины, потому что, когда он смеется и чуть щурит свои кошачьи глаза, мир вокруг сразу выцветает, теряет краски перед тем как это красиво. Марцелл подносит к губам ее руку и целует пальцы.
- А вот и второй раз, - отвечает он, - Кстати, ты читала Киплинга? Я тут недавно наткнулся на "кошку, которая гуляет сама по себе" - такая чудесная вещь, тебе должна понравится, - и тянет за собой, - Нами тут недовольна одна старушка - не будем ее смущать. Бежим?
Это конечно не полет на метле, но все равно бежать, взявшись за руки по Косому, между собранных в кучу сугробов, отпустить Селину на мгновение, чтобы обогнуть фонарный столб или не успевшего отойти в сторону пешехода и снова сплести пальцы.
Прекрасное воспоминание для личной коллекции счастливых воспоминаний.
Девушка только фыркнула и забавно дернула носом. Конечно, обсуждать на первом нормальном (кому как) свидании такую тонкую тему как многообразие преотвратных вкусов драже это просто верх романтики и триумф здравого смысла. Конечно, Селина-подруга детства Марцелла, непременно поддержала бы тему и припомнила, какую еще гадость тащила в рот на первом курсе, рассказала, как противны на языке маггловские рыбные консервы, которыми ее как-то летом пыталась накормить подслеповатая соседка, которая приняла анимага за простую домашнюю кошечку или низзла. И обязательно бы напомнила об ужасном вкусе некоторых зелий, от которых за версту несет анисом и тмином. Впрочем, Селина, которая девушка Марцелла, тоже имеет свое, весьма отдаленное представление о романтике и первом свидании, поэтому просто держит юношу за руку и молчит в тряпочку.
И даже не испытывает волнение и неведомый трепет вперемешку с предвкушением, словом все то, о чем болтают студентки в женской спальне. Селина ожидала какого-то подобия экстаза, да вот единственное, что ей удается испытывать - неописуемый ужас, от которого подгибались колени, а с языка срывались глупые фразы и все проскальзывал шотландский акцент. И с каждой минутой А еще это странное чувство, что полукровкой кто-то следил.
Да ладно!, - девушка продолжает болтать с Марцеллом, а сама с каждой секундой все больше отвлекается, повинуясь неясному желанию запустить что-то тяжелое себе за спину. Спрашивается, с каких это пор Селина, никогда не являвшаяся образцом женственности и самой превосходной девушкой, а о своей принадлежности к слабому полу вспоминала от случая к случаю, вдруг открыла в себе талант к так называемой женской интуиции, которую заботливо культивируют с годами? Нет, тут было что-то иное, скорее всего отточенный инстинкт игрока в квиддич, приправленный всякими побочными бонусами от анимагии. Уже несколько месяцев к ряду волшебница замечала, что стоит в какому-то предмету, например бумажному самолетику, попасть в зону досягаемости, как срабатывает одно - игрушку нужно срочно поймать.
Где-то в толпе явно был недоброжелатель. Даже не следил, а монотонно наблюдал, сканируя, взвешивая и оценивая, отсекая все лишнее и приводя остаток к какой-то цифре. На ум приходила неприятная ассоциация с кусом вырезки на прилавке мясника, неугодившим изысканному вкусу домохозяйки. Неприятное ощущение, взгляда скользящего по позвоночнику, почти так же как и во время регистрации в министерстве, когда опытные маги так же оценивали и взвешивали, достойна ли Селина Браун считаться анимагом или же так, жалкая подделка. На языке вертелся вопрос, а будет ли незваный шпион настолько наглым, что заглянет ей под самый хвост, в поисках неведомых меток, достойных занесения в реестр? Против воли девушка тяжело дышала, прислушиваясь и даже принюхиваясь, от чего крылья носа забавно раздувались. Но пусто – вокруг была пестрая толпа, в которой найти камикадзе-самоучку, играющего на расшатанных нервах, было невозможно. Если у вас паранойя - это не значит, что за вами никто не следит. Одно другому ну совершенно не мешает, а нервы сберечь просто необходимо. И полукровка идет по пути наименьшего сопротивления – придвинулась ближе к Мальсиберу, в поисках поддержки, улыбнулась и побежала следом, держась за руки.
- Марц, готова поспорить, эта старая леди в свое время куражила еще больше, чем мы. Времена меняются, а нравы и панталоны остаются, только принимают разную форму, - волшебница показывает язык, смеется и перепрыгивает через сугроб, оставляя за собой вереницу следов от тяжелых сапог. В результате отстает на пару-тройку шагов. - Спорю на тыквенный пирог, она негодовала по той причине, что мы с бой смотримся слишком впечатляющее: мышка и священный индийский слон.
Как иносказательно не произнеси, у Селины и Марцелла будет всегда одна и таже проблема: предположительно выпускник Хогвартса держащий за ручку максимум второкурсницу, причем явно не в порыве братско-сестринской дружбы... Даже несмотря на "браки в пеленках", такие отношения будут вызывать определенный диссонанс и разрыв шаблона. А Браун как-то наплевать, наоборот, находится очередной способ беззлобно шутить над старостой Рейвенкло. Как это называется у магглов? Ролевые игры? Желание позлить старую леди?
- Дядя Мальсибер, - волшебница неумело копирует детский голос и дергает юношу за штанину, привлекая внимания, как сделал бы это малый ребенок. Глаза влажные и подозрительно блестящие, а ловкие пальцы то отпускают ткань, то снова натягивают. - Дядя Мальсибер, а ты возьмешь меня на ручки? А купишь мороженку? Ну купи!!! - Полукровка издевается, но делает это в четверть тише, чем стоило - нет желания привлекать внимания. Эта игра только для двоих. У Марцелла же когда-нибудь появятся свои дети, правда?
Отредактировано Selina Brown (2018-05-27 22:44:44)
Иногда Ровена Мальсибер откровенно жалела, что не обладает уникальной способностью испепелить кого-нибудь взглядом, чтобы тот мгновенно воспламенился аки птица Феникс, но, в отличие от этого прекрасного создания, из пепла уже не возрождался.
В конкретном же случае, миссис Мальсибер хватило бы и прожечь дыру одним взглядом, чтоб неповадно было. Обоих. Сразу. Сына, чтобы думал, прежде чем кого-то вести под ручку на людях, а девчонку – чтобы хоть ненадолго отцепить от Марцелла. И как же замечательно, что этих прекрасных способностей у благородной мадам отродясь никогда не было. Оно и хорошо – сын как-никак. Зато была волшебная палочка. Но это уже другая история…
Сейчас было куда важнее для начала найти их среди толпы магов. Она потеряла эту сладкую парочку (прости Мерлин и Эдди) из виду, столкнувшись с кем-то по своей же вине – ну не смотрела по сторонам, бывает. Зато нашла их довольно быстро – они привлекали ненужное им внимание своим поведением. Вот так сразу и не скажешь, что это ее крошка Марцелл, который был и по сей день оставался тихоней. Но, как оказалось, лишь при ней. Да и смотрелись вместе, по мнению леди Мальсибер, не очень. Да ладно – было бы странно, если бы мнение Ровены было иным. Такой высокий статный молодой человек и… эта девочка. И сказать по-другому язык просто не повернется. Вот как.
Ровена ускоряет шаг, едва поспевая за ними, а самой становится тошно от одной только мысли, что она следит за собственным сыном. Это кажется ей донельзя противным. Но аналогичных вариантов пока не было. Нет, конечно, можно было приставить к Марцеллу домовика. Но мадам не сомневалась, что это существо что-то значительное, да упустит. То, что никак не ушло бы от взора матери. Ну, или от любой другой, заинтересованной в этих делах женщине.
Но продолжать в таком же духе Роу не собиралась – не будет бегать по улице Косого переулка за сыном и его подружкой. Надо либо уходить по своим делам, либо знакомиться. И второе было предпочтительней, ибо потом леди Мальсибер будет жалеть, что не подошла к молодежи. Что ж, самое время сделать маленький сюрприз младшенькому.
Миссис Мальсибер переходит за улицу, с каждым быстрым шагом приближаясь к намеченной цели. И, оказавшись в нескольких шагах от парочки, даже слышит отрывки их разговора. А на просьбу «купить мороженку» наигранным детским голосом, кладет ладонь на плечо сына, побуждая его приостановиться.
– Да, дядя Мальсибер, – Ровена подыгрывает девушке, словив на себе взгляд младшего сына, – купи мороженку девочке.
Женщина хочет улыбнуться сыну, но выходит что-то непонятное. Ооо, Марцелл все прекрасно понимает. А голова сама поворачивается в сторону девушки. Оценивающий взгляд серо-голубых глаз Ровены прикован к Селине. И когда ведьма встречается с ней взглядами, но своего не отводит, задерживая на какое-то время. Ровена не помнит ее среди детей знатных семей. Она вообще не встречалась с ней нигде даже мельком – в ином случае, непременно запомнила бы необычное лицо девушки. Не очень хороший показатель для четы Мальсибер.
– Может быть, представишь свою подругу? – негромко уточняет Ровена, переведя взгляд на Марцелла.
Как миссис Мальсибер оказалась тут – дело десятое. Куда важнее услышать фамилию девицы, которая что-то да прояснит.
Марцелл не считает разницу в росте страшной проблемой. На его взгляд это даже смотрится очень мило и трогательно: он высокий и стройный – «А вовсе не неповоротливый слон!» - и Селина, которую ему больше всего сейчас хочется подхватить на руки и покружить. Вполне подходить для ее роста, разве нет? В этом-то и заключается вся прелесть ее роста.
- Да ладно, тебе, - он безоблачно улыбается, - во-первых, у тебя еще все впереди, во вторых мне очень нравится. Ну и в третьих, ловцы маленького роста всегда самые лучшие, разве нет?
А вот ответить на смешливое «дяденька Марцелл» обещанием непременного мороженного и вообще всех сладостей, что пожелает эта маленькая девочка – он не успевает.
Прямо перед ними из толпы, внезапно, как Пивз или профессор, если ты занят в коридоре чем-то запрещенном правилами, появляется его мать. И это первый – Марцелл очень надеется, что и последний раз в жизни, когда он не рад ее видеть.
«Может, это вырвавшийся у кого-то боггарт?» - мелькает мысль, и очень хочется выхватить палочку и сказать «ридикулус», но если это и правда мама, то есть все шансы начать и так уже не слишком приятный разговор совсем неудачно.
- И снова добрый вечер, мама, - осторожно говорит Марцелл, сжимая руку Селины. А ведь вечер обещал быть таким чудесным… ну почему все должно быть через одно место…Подумал он в совсем не свойственном рейвенкловцу стиле.
- Позвольте представить, - Марцелл не слишком думает о чем говорит, - Мисс Селина Браун, моя подруга. И миссис Ровена Мальсибер – моя матушка.
Что делать дальше он совершенно не представляет. Вести маму и Селину в кафе и угощать мороженным? Мерлинова борода, не так он представлял себе этот вечер и это мероприятие. Да и Браун явно не будет просто сидеть, опустив глаза долу как благовоспитанная леди. «Что же черт возьми мне делать».
Марцелл укоряет себя мысленно, напоминает, что сам собирался защищать Селину от всего и всех вокруг, но… кто же знал, что это будет его собственная мать.
- Мама, - негромко говорит он, - мы можем обсудить это дома? Ситуация на мой взгляд неловкая. И мне не хочется, чтобы мы обидели друг друга. Надеюсь, и ты к этому не рвешься.
Звучит слишком... для шестнадцатилетнего подростка. Но это первое что приходит в голову Мальсиберу.
Он мой по праву, фимиам,
Но только ей и льстят:
Еще бы, мне семнадцать лет,
А ей под пятьдесят.
Наверное, в малом росте действительно есть свои преимущества. По крайней мере Селине хочется до отчаянья верить словам Марцелла, кивая на особо длинных моментах и периодически выдавая туманное "Ага". За это отвечает разумная взрослая часть, а веселая, у которой детство играет не только в мягком месте, продолжает дурить и выделываться, будто не на свидании, а на утреннике в начальной школе. Девушка хихикает и продолжает следовать за Мальсибером до той самой отметки, за которой начинается хаос. Нажать на тормоз не успевает никто, да и нет могущественного волшебника, способного остановить надвигающуюся катастрофу.
Неучтенный фактор, небольшой изъян в идеальном плане, врывается в хрупкий мирок с вихрем снежинок, обдав ароматом неизвестных, но явно дорогих духов, затронувших какие-то смутные воспоминания и подозрения, вынудив встать волосы дыбом. По позвоночнику ударом кнута расползается тревога, так что хочется отпрыгнуть подальше и выпустить когти.
Мимолетно Селина отмечает, что дежурная дружелюбная улыбка незнакомой женщины больше походит на оскал волчицы, а ее взгляд постоянно переключается то с полукровки, то на Марцелла. Браун знает такой тип женщин, с изумительной способностью давить на психику, даже без своего непосредственного желания. А от того, что незнакомка так нагло и, быть может, немного по-собственнически кладет руку на плечо ее парня, Селина вскипает, чувствуя царапающие нотки ревности.
Потому что, черт возьми, эта леди безумно хороша и даст мне десять тысяч очков форы.
-Марцелл, а ты не хочешь мне сказать, кто эта красотка? - невысказанный вопрос крутится на языке, но девушка не успевает его задать, огорошенная ответом, который никак не ожидала услышать. Конечно, это Лондон, а не провинция, шансы встретить знакомого повышаются, но... Разве это правило не должно не распространяться от родственников? Впервые анимаг задумывается, что единственный конспиратор здесь - она.
Мама... Ну да... К такому жизнь меня не готовила. Исподнее Морганы, это мама Мальсиберов! У меня от силы несколько минут, чтобы придумать немного фальшивую и невероятную историю внеземной любви, чтобы не лишить Марца органа, ответственного за продолжение рода, а меня избавить от внеплановой авады в спину!
В это время староста Рейвенкло по всем правилам этикета начинает представлять дам друг другу, но Селина разве что неловко кивает головой, думая, что кто-то, а её личный гений мог бы и не произносить фамилию, позволив выиграть день-два форы.
-Селина Браун, Гриффиндор, - что сделано, то сделало. Девушка мысленно бьет себя в лоб - не хватало еще дополнить, что она ловец гриффиндора и вообще умница со склонностью создавать на уроках зельеварения оружие локального поражения. Нужно как-то вытаскивать их задницы из патовой ситуации. Тут главное, не высказать панического страха, хватит испуга в глазах и шотландского акцента, вдруг ставшего все отчетливее, выдавая жителя провинции.
Добиться приглашения в сборные явно проще, чем одобрения мамы Марцелла. Шаг влево, шаг вправо - расстрел.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – Марцелл недоволен внезапной, как гром среди ясного неба, встречей с матерью, что без труда и использования легиллименции можно прочесть по лицу младшего Мальсибера, лишь мимолетно взглянув на него. Надо ли говорить, что осознание этого огорчило Ровену? Вряд ли – она-то, по сути, ничего дурного не предприняла, лишь встретилась им на пути, поприветствовала в привычной ей манере. Ничего лишнего. И, видимо, всем своим видом тут же напомнила младшенькому, из какого он рода и прочее и прочее. Зато Марццелл все прекрасно помнил. И осознанно делал те или иные вещи, которые родители никак не одобрили бы.
– Будь так добр: следи за тоном и подбирай слова, сынок! – ровно проговорила леди Мальсибер, глядя на Марцелла из-под длинных, тронутых краской ресниц – он выбрал неверную стратегию. А, ведь, все могло выйти гораздо проще. – Можешь не беспокоиться, милый – я не имею привычки обсуждать личные вопросы при посторонних. – Леди Мальсибер легко пожимает плечами, раз сын до сих пор не понял этого. Этим он очень напоминает Эдварда. – И ты знаешь об этом!
Они поговорят. Они обязательно поговорят как-нибудь об этой встрече – только не сегодня. И не в ближайшие несколько дней, иначе дельного разговора не выйдет – только недопонимание и разочарование. Возможно, ссора. А это не то, что хотел бы каждый из них.
Ровена переводит холодный взгляд на Селину и кивает, пока сынок представлял матери свою подругу. И в тот самый момент, когда девушка повторяет свое имя и фамилию. Да еще и факультет, на котором обучается. Вот тут леди Мальсибер просто не может удержаться и против воли с языка срывается неуверенное:
– Какая прелесть! – Удивил сынок, так удивил! И добавляет, слукавив: – Ровена Мальсибер. Рада знакомству. – Было бы глупо ожидать, что сейчас мама скажет нечто иное. И снова обращается к сыну, кивнув. – Очень неожиданно, Марцелл.
Она уже ощущает, будто бы высокий на удивление прочный песчаный замок, когда-то заботливо построенный ими, стал осыпаться. И причиной этому не легкое дуновение ветра.
За шестнадцать лет ее любимый сын никогда не смотрел на нее подобным образом – будто она была здесь лишней. Неприятное чувство! Тонкая морщинка залегла меж светлых бровей, выражая явное огорчение поведением Марца.
– Не хотите зайти и перекусить мороженого? – интересуется Ровена у обоих одновременно. Марцелл же прекрасно понимал, что мама просто так не развернется и не уйдет – сам виноват. Ну, по крайней мере, в ближайшие четверть часа. А леди Мальсибер и вправду не отказалась бы перекусить чего-то вкусного. И немного понаблюдать за девушкой, чтобы сделать выводы, раз представилась такая возможность. – Не беспокойся, сынок, – она подходит к младшему Мальсиберу с другой стороны и аккуратно берет его под локоть, ощущая, как напряжены мышцы руки. Ладонью свободной руки проводит по темным волосам, убирая белоснежные снежинки. – не беспокойся, я не задержусь. И оставлю тебя в свободном полете, птенчик мой!
«На сегодня…»
Марцелл уставился на матушку с явственным изумлением: он не мог понять что именно в его тоне или словах – а видит Мерлин, он подобрал их максимально аккуратно, как мог в сложившихся обстоятельствах – обидело мать и вызвало ее возмущение.
Он совсем этого не хотел и оттого ее возмущение и воспитательный тон прозвучали особенно обидно. Матушка – обычно такая мягкая и нежная – говорила с ним так, словно он дерзил или она застала его за кражей серебряных ложек из отеческого сервиза.
- Мне жаль, что мой тон и слова показались вам стоящими того, чтобы подбирать их тщательнее, матушка, - вот сейчас его тон действительно звучит холодно и неприятно. Марцелл весь подбирается словно пружина, перед тем как развернуться, - Это никак не входило в мои планы.
Он вдруг впервые думает о перспективе подросткового побега из дома. Ему совсем не жаль комнаты, вещей и даже книг. Но только куда: не к Браунам, их тут же обвинят в какой-нибудь чуши вроде похищения. Не к дядюшке: от него не приходится ждать понимания. В школу, разве что: ему не так уж и много осталось до совершеннолетия.
Он чувствует, что начинает злиться: чувство совсем ему не свойственное, и оттого особенно не приятное, потому что мальчик не представляет как именно должен с ним бороться. И мамино «прелесть», выбравшееся на то, как представляется Селина только подкидывает дров в пучины его гнева.
Какого в конце концов черта! Почему их дурацкие, устаревшие представления о том, с кем можно общаться, дружить, связывать свою жизнь, а с кем нельзя влияют на него, диктуют ему как чувствовать! И заставляют вот так вот холодно говорить с собственной матерью, которая застала их с девушкой. «Да, плевать я хотел на ваши правила! Дома так и скажу: плевать! Можете выжечь меня с древа как Сириуса Блэка и выкинуть на улицу: это не моя проблема – мои чувства. А ваша – ваши убеждения!»
И на матушкино «Очень неожиданно» он только поднимает брови: «Значит, не имеешь привычки обсуждать что-то при посторонних? Неужели?» И игнорирует это замечание. Мало того, что ему можно встречаться с девушкой, только если у нее есть список достойной родословной, так кажется ему как раз собрались прочитать нотацию про факультет… «Ну что за чушь. Ведь так хорошо начинался день!»
- Ну что вы, матушка, разве вы можете мне помешать? - ядовито тянет Марцелл, на которого слова матери о том, что стоит следить за тоном оказали совсем обратный эффект и тон из деликатного и даже нежного, совсем переменился. И виноватым он себя не чувствует: мать начала первой, со своим «следи» и «прелесть», «Я не долго», «птенчик».
- Напротив, я думаю, мы все сможем душевно пообщаться, ведь мы же не разделяем радикальных взглядов этих ужасных и противозаконных террористов, не так ли? - он сжимает ладонь Селины в своей руке, и испытывает желание поцеловать ее пальцы. А потом переводит на нее взгляд: маленькую, хрупкую, похожую на свернувшую стальную пружину, которая вот-вот развернется.
Вы здесь » Marauders. Brand new world » Флешбеки » Птенчику на воле веселей (с)
