В последние дни беспокойство стало постоянным, фоновым чувством, как затянувшаяся головная боль, от которой уже ничего не помогает. Да и что тут может помочь? Если только вдруг, «как по волшебству» все встанет на свои места? Минерва слишком хорошо знала границы возможного для волшебства, чтоб хоть сколько-нибудь на это рассчитывать. Приходилось привыкать жить с этим чувством, делать хорошую мину и подавать детям пример. Держать себя в руках, продолжать жить и быть готовыми ко всему.
Но спокойствие было видимостью, каждая перемена, каждая новость, любое непредвиденное обстоятельство нарушали внутреннее равновесие. Да, даже такая мелочь, как переставленные уроки. Так бывает, расписание меняется, если, допустим, не хватает кого-то из учителей, требуются замены. В обычных обстоятельствах это даже не предмет обсуждения. Но когда все не как всегда, когда ты не знаешь, все ли в порядке с любимыми людьми, и понятия не имеешь, каких сюрпризов ожидать от нового начальства, даже такая ерунда провоцирует на дурацкие мысли.
Хотя почему дурацкие? Очень хорошие мысли… Опасные, не вполне законные, но очень даже разумные идеи. Надо было поделиться ими с Флитвиком.
Минерва прихватила с собой коробочку печенья, оставшегося еще «с прежних времен». Не то, чтоб это в самом деле было нужно, но если разговор предстоит долгий и непростой, то отчего бы и не печенья?
Она постучалась и вошла, услышав что-то вроде отклика.
- Как насчет рюмочки чая, Фил? И пары мыслей…
А войдя, поняла, что услышала отзвук беседы – Филиус был не один. Улыбка у Минервы была так себе сегодня, вежливая, не от сердца, от необходимости, но и та сползла с её лица при виде гостьи.
- Простите, я вам помешала, - проговорила почти без выражения. Если наружу выпустить хоть немного чувства, то совсем не хорошими были бы интонации, не приветливыми, не добрыми и совершенно не приличествующими настоящей леди. – Добрый день, Ровена. Так значит, мне не показалось, я в самом деле видела именно тебя утром на первом этаже. А я уже подумала было, что схожу с ума.
По мере того, как она говорила, голос немного оттаивал, но не до лета, до мартовских оттепелей. А вот выражение лица не потеплело ни капельки, не вернулась на лицо улыбка. Минерва села в кресло, некоторое время смотрела на Ровену, а потом перевела взгляд на Флитвика.
- Извини, что так внезапно ворвалась. Но уходить сейчас будет нелепее, чем оставаться. Можно мне тоже немного чая? – Она протянула старому другу жестяную коробочку с печеньем, и слабая улыбка на миг коснулась её глаз.

Чай, кексы... как беспечна была жизнь, которую успешно изображал Филиус. Уважение, лояльность, абсолютная отстраненность от политики и верность своему преподавательскому долгу, милые привычки, теплые участливые слова и красивые жесты - все это было и правдой и неправдой.
Привычные действия и слова, были дистанцией, которую держат фехтовальщики. Все отмерено, ритуалы соблюдены, щекочущий вкус опасности растворен в показном спокойствии.
- Ты ничему не могла помешать, Мин. - Филиус воспринял неловкость возникшую в кабинете, как личного врага, и решил заполнить ее тем, что отлично умел. Теплом и спокойствием. Паника - плохо. Напряжение - очень плохо. Особенно сейчас, когда в  Школе куча подлецов и убийц.  Он улыбнулся своей старой подруг и тронул ее руку, чуть пожимая пальцы, мол "держись, я с тобой" - Конечно, чаю и кекс.
Он наполнил чашку и распаковал печенье, делая это нарочито спокойно и так, словно здесь не сидела женщина, которая могла разрушить жизнь каждого из них.
Флитвик вздохнул, "события четвёртого января" и "причина, по которой я сегодня оказалась здесь" были очевидны... или нет? Ровена высказала намерение  появляться раз в какое-то время в Хогвардсе, но не ради Марцелла.  И до конца учебного года...  Так-так...
- Сейчас любой бы не отказался от безопасного места, но при чем тут учебный год? Или вы... хотите занять какой-то пост среди педагогического или административного состава? - он проследил взгляд своей нежданной гостьи и не увидев ничего вернулся к ее лицу. Грубо получилось, надо извиниться. - Простите, если я не слишком вежлив, но ваша оговорка вызывает мое искреннее любопытство. Вы будете преподавать .... ?
Эмоции были надежно скрыты, Филлиус знал, что новый директор будет ставить своих людей, но кого и куда? Впрочем, тут не так много вариантов, но пусть миссис Мальсибер скажет это сама. И главное не забыть удивиться, в меру, но обязательно с чувством.
Три человека, три энергии, три настроения, три чашки и темное будущее впереди. Сегодня пожалуй можно отлично гадать на чаинках.

Отредактировано Filius Flitwick (2019-05-17 22:02:07)

Минерва молча, только с улыбкой, приняла перемену чая. Одарила Филиуса долгим и очень спокойным взглядом, желая сказать ему – не волнуйся, все будет хорошо, не подеремся. Однако же, ничего не сказала и даже глазом не подмигнула. Не то, чтоб ей стало неловко за свою вспышку или жалко Ровену. Нет, ни то, ни другое не дотянули ни до жалости, ни до неловкости – так, слабые пульсации чувств. Она не успокоилась, не перестала злиться, но фокус злости больше на Ровене не концентрировался.
- Ну, что ты, дорогая, какие фантазии, - Минерва потянула носом запах из чашки. – Это все официальная позиция Министерства. Ты с ней не согласна? Или не знакома? Каждый раз, просматривая передовицы, я вспоминаю, как близка была к провалу в тот вечер. Помнишь, когда мы пили чай на втором этаже Трех Метел и беседовали о политике.
Она тихо вздохнула и коротко взглянула на свою руку, где на безымянном пальце тускло поблескивало колечко. Даже не напоминание, она ни на минуту не забывала о том, кто его надел на этот палец – камень на сердце. Дорого она бы отдала, чтоб оказаться сейчас рядом с ним, и не важно, он бы оказался здесь или она там, у него. Но думать об этом Минерва себе не давала. Затоскует – сойдет с ума. Лучше злиться, чем тосковать.
- Как многое с тех пор переменилось! У меня все еще не укладывается в голове, что что-то в этой школе может меня не касаться. Я-то привыкла, что меня касается все.
…вопросы безопасности, изменения в расписании, личные проблемы учащихся, даже часть хозяйственных дел требовала как минимум того, чтоб Минерва о них хотя бы знала. Двадцать лет с лишним она была вплетена в ткань школьной жизни крепкой и надежной нитью. Её и теперь так просто не выдернуть. Зато отлично можно игнорировать и ставить на место, прекрасно зная, что ни возражать, ни настаивать профессор МакГонагалл не будет, опасаясь за жизнь школьников. Открыто возражать, разумеется.
Глухая ярость, копившаяся в груди, полыхнула, обожгла сердце, но наружу вырвалась в виде улыбки.
- Что же, во всем есть свои плюсы. Полагаю, теперь у меня появится больше свободного времени.
Только черта с два я буду отдыхать!
Минерва снова вдохнула успокаивающий аромат чая. Это было очень, очень кстати. Ей далеко не всегда хорошо давалось искусство лицемерия. Говорить не то, что она думает – это вообще не удавалось никогда. Даже сейчас все, что она может сделать – это лишь формулировать свои мысли так, чтоб к её словам трудно было придраться. Не потерять головы от ярости, не наделать глупостей.
- Пожалуйста, не волнуйся, Ровена, я только выпью немного чая и уйду. И ты вполне сможешь поискать понимания у Филиуса, если конечно, понимания не требуется незамедлительно. Если так, то только скажи, я сразу уйду. У меня с пониманием в последнее время большие проблемы, я очень многого не понимаю. Возможно, если у тебя есть время и терпения, ты могла бы мне объяснить происходящее.  Если, конечно, твоя версия чем-то отличается от того, что я уже слышала и читала.