- Ругаться при дамах в высшей мере неприлично, но d'anam don diabhal вас, Эшлинг с вашими аврорскими штучками, - Герберт посмотрел на появившуюся из-под, как он понял, мантии невидимки О’Флаэрти совершенно мрачно. – Если бы я вас не ждал, я мог бы в вас и чем неприятным кинуть, знаете сами – времена неспокойные, а внезапная апортация непонятно куда мало кому вообще добавляет душевного равновесия.
Герберт усмехнулся мрачно и протянул руку для приветствия. – С другой стороны, я и сам собирался также бесцеремонно вас куда-нибудь аппатрировать, так что мы, я думаю, квиты. В вашем случае я мог смело ждать чего-то вроде удара током и сорванной встречи.
Крейн некоторое время помолчал. – Проверяйте как нужно, я это действительно я, но я прекрасно понимаю, что сейчас разговор идет на несколько других тонах. В конце концов, дело о… о том, о чем вы меня предупреждали. Я знал, что такое будет, но не знал, когда и как. У меня свои каналы… были, как вы понимаете.
Герберт задумчиво прошелся перед Эшлинг, а потом вспомнил что-то и стал снимать с себя артефакты, складывая их прямо в траву. – Вот, эти все темномагические, ваши инструменты фонить будут только так.
Герберт снова замолчал.
Жизнь после побега была… странной. Не то чтобы он от такого отвык – нет, все детство он провел в режиме секретности, а мать и вовсе притворялась магглой. Потому Герберту не составляло никакого труда снять дом в нескольких киломатрах от Лондона и устраивать там себе подпольное издательство. Он-то сам издавался подпольно в уже существующем издательстве, но конкретно тут нужно было свое, и потому Герберт изучал все детали на собственном опыте. По крайней мере, он мог не зависеть от других людей теперь, пусть и мощность его печатного станка была не такой уж большой. В принципе, самое большое затруднение у него пока вызвала не сама печать, а поиск путей распространения. У него было некоторое количество сов, обученных скидывать переносимый груз в заданном месте, но пока на этом было все. Может быть, этого и окажется достаточно, но по-хорошему листовки нужно бы клеить куда-то – если в них будет немного текста. Статьи же прекрасно бы вкладывать в Пророк между страниц, но для этого нужны были силы посерьезнее, чем его собственные.
Впрочем, Герберт был уверен, что он способен не только быть воином пера. Правда, насчет воинов – каждый раз, когда он думал об этом, он думал о Малфое. И о матери. Особенно о матери. Ее так не хватало ему. Мама бы точно возглавила бы подполье – или боролась бы за новую власть. Это смущало Герберта в большей степени, потому, пожалуй, Лили Крейн не была приоритетным источником помощи. Вряд ли она поддерживала Волдеморта, конечно, но втягивать мать в то, во что он уже втянул любимого человека, Крейн считал совсем отвратительным.

- С аврорами не спорят, даже если те откровенно неправы, - Герберт крепко пожал руку Эшлинг и улыбнулся. Реакции же на свое добро он откровенно развеселился.
- Право слово, Эшлинг, если вы хотите, чтобы меня посадили в Азкабан, то для этого никакие артефакты не нужны. Я, конечно, не уверен, что будет какой-никакой суд, а не просто казнь на месте, но тем не менее, артефакты – самое меньшее из моих прегрешений. И это не «пакость», а вещи, которые могут спасти  достаточное количество жизней при случае. Так что, - Герберт пожал плечами, - на данный момент вам придётся смириться, тем более, что я показываю все вам и нет нужды даже трогать. А это… - Крейн похлопао себя по карманам, - это портключ, - он достал пуговицу и кинул её в стопку артефактов на траве. – И кастет, я забыл выложить. Он абсолютно обычный, в смысле не запрещён британским законами. Кстати, скорее всего новыми британским законами запрещены будем мы с вами, считаете, что это повод провести суицид на радость новому правительству?
Крейн бросил и кастет в кучу артефактов, котрая действительно тянула на долгое время в Азкабан, и прошёлся перед Эшлинг туда-сюда.
- Я не знал никакой конкретики. В смысле, моё «знал» это умозаключения. У меня есть… был контакт среди людей, попавших в кабалу верности Пожирателям смерти, общаясь с ним Я заключил, что они готовятся к чему-то. Собственно, дело в том, что Пожиратели – типичная организация, желающая захвата власти, в истории магглов их было множество, я приводил аналогии с магглам и неоднократно, а потому много читал. Переворот был вопросом времени, но я не думал, что он будет таким… бескровным. В конце концов, их Лорд активно выступил с его позицией, и я полагал, что после они выступят открыто, но… он оказался ещё умнее, чем можно было представить, хотя почему я удивлён? И я… я хочу поговорить с вами потому, что это моё дело. Так уж получилось, что Вол… Волдеморт, - имя далось Крейну с трудом, - использовал меня для продвижения своего мировоззрения. Я не могу сказать, что я против его мыслей… ну, в целом, в частном против. Но дело не в моих личных предпочтениях, а в войне и терроре. Я не могу остаться в стороне, а вы единственный аврор из объявленных предателей, которому я доверяю, - Герберт пожал плечами, - у меня есть свое подпольное издательство, я только закончил его организовывать. И хорошее место для того, чтобы скрыться. Я предлагаю объединить силы. Я буду бороться один или с вами вместе, просто вместе… что ж, больше шансов выжить.

- Просто кастет, - Крейн пожал плечами. Он не стал распостраняться, что со своим «просто кастето» он ухитрился с Грейбеком подраться, так что это было… ну, не просто вещью. Хотя, конечно, большой – огромной – глупостью было бы считать, что вовремя выхваченный кастет важнее палочки. Тем не менее, Крейн его таскал.
Мама в свое время говорила ему, что в сражении всегда можно и нужно рассчитывать на мордобой при сближении дистанции – магия была бесконтактным способом сражения, но в какой-то момент все могло пойти совсем по иному пути. А маг без палочки и вовсе был беззащитен.
- Я не пью для храбрости, иначе я бы пошел на Пожирателей прямо в открыую – вот настолько у меня много храбрости и мало инстинкта самосохранения, - отшутился Герберт. Ему просто много нужно было рассказать, в конце концов, он отличался тем, что не умел молчать, а потому и был… скажем, на не самом хорошем счету что у аврората, что у новой власти. Молчать как текстом, так и словами – особенно на такие темы, как были сейчас. Рай для публициста, верно? Только Герберт так не думал.
И допрос – язык не поворачивался назвать это простыми вопросами – аврора как раз бил по больному. Герберт помолчал, подошел к кучке артефактов на траве и вытащил оттуда кольцо. Он надел его обратно на палец и посмотрел на Эшлинг неожиданно серьезно и без всякого запала.
- Я не рассказал аврорам, потому что у него были бы проблемы. Мой… человек – далеко не ангел, и, если бы аврорат был в том же положении, что и сейчас и вскрылось бы, насколько он глубоко аффилирован с Пожирателями, он бы сидел. Он – один из кошельков Пожирателей Смерти, и удар по нему был бы ощутим. А вместе с тем – он в положении раба при них, потому что никуда деться он просто не может. И я более чем уверен, что до определенного момента его все устраивало, даже садистские замашки Волдеморта. В конце концов, с ним можно просто минимально пересекаться и если его не задевать и сразу давать то, что ему нужно – я уверен, что это не так смертельно опасно. Я… а что мне бояться за себя, Эшлинг? Тогда мне бояться за себя не было смысла. А вот за него… Да, я боялся за него. И сразу могу сказать – меня с ним связываюют глубокие отношения. А еще вот это, - Герберт продемонстрировал кольцо, - это сильная темная магия, артефакт из запасников самого Гриндевальда, вывезенный в Ирландию. Он основан на магии крови и делит урон тех, на кого зачарованы кольца. Мое кольцо заблокировано в одну сторону, и что бы ни случилось со мной, в обратную сторону это не пойдет. То же кольцо – оно будет отдавать максимальные повреждения на моя сторону. Оно не способно разделить только лишь смерть. Мои родители носили эти кольца, - Герберт пожал плечами. – Потому, Эшлинг, я знаю, на что я иду и в какую игру играю. Никто не говорил, что будет легко, никогда. Мне нужно объединиться с вами потому что так немного проще будет, но если же не выйдет – я просто буду «партизанить» один. У каждого есть семьи или дорогие люди, которые могут быть жертвами в этой войне. Мой дорогой человек изначально жертва, пусть он иногда так и не думает. Так что… я готов. Его вряд ли убьют просто, чтобы заткнуть меня, а к пыткам… я к ним готов. И мне будет невыносимо, что я его втравил – но так нужно, - Крейн помолчал и посмотрел на Эшлинг. – Надеюсь, моей мотивации достаточно?

-  Мне не нужно доверие с порога, это невозможно. Более того скажу, с доверием я вообще не знаю, что делать. Я мог бы кому-то довериться ещё до переворота и все кончилось бы в высшей мере печально, - Герберт фыркнул задумчиво и посмотрел на аврора. – Я бы сел в Азкабан, потому что никогда бы не сдал тех, кто доверился мне, хотя поверьте, к Пожирателям я тогда не испытывал ничего хорошего, также как и сейчас.
Крейн смолк, думая о том, что на самом деле много мог сказать тут. И дело были в том, что в Пожиратели шли не от желания творить беспредел и погружаться страну в ад, совсем нет. Туда шли те, кто чувствовал себя нежеланными в собственном мире, мире, который по праву они считали своим. И это началось совсем не при Волдеморте, это началось на много, чудовищно много лет раньше, просто сейчас усугублялось постоянно. Герберт неоднократно писал об этом, почти столько же, сколько писал о чудовищности террора. Он знал это ощущение, ощущение судака в собственном мире, потому что вырос с этим ощущением. Чистокровные же сталкивались с этим в куда более зрелом возрасте. И все равно, Крейн и сам понимал, что, скажем, запреты на магию это самое неправильное из того, что могло быть. Пожиратели же выросли из запретов на ненависть, на традицию, на то, что было для них неотъемлемо. И это воспринималось так, будто пытались запретить их.
Это напряжение росло и росло, и Волдеморт просто аккумулировал и усилил его. И он тоже вырос из тех же запретов.
Сейчас Герберт снова вспомнил о том, что первую статью Тёмный Лорд сжёг, и по этому поводу чувствовал досаду.
-Мне нужно… да, нужна компания. Информация и компания. Я… я не справлюсь один. То есть, если так случится, что один я останусь, я справлюсь, придётся, но это не то, что поможет мне как можно дольше выживать и приносить пользу, - Герберт смолк и некоторое время вообще ничего не говорил.
- Я слаб. Это глупо звучит, но я действительно слаб. Я уверен, что сломаюсь, если попытаюсь в одиночку сражаться с их пропагандой и идеалам и, это меня просто раздавит. И мне потому и нужны союзники – чтобы не оставаться с этим всем один на один. Я боюсь, что не справлюсь один – вот моя слабость. Матушка бы отходила меня розгой за такие разговоры, - Герберт улыбнулся криво. – Но я не собираюсь вам лгать. И потому… убежище, моё перо, мои артефакты, знания и боевые навыки. Я постараюсь воспользоваться контактами матери в Лютном, это тоже не такой плохой вариант, вряд ли все криминальные элементы под Пожирателями.  Я полезен, Эшлинг, я постараюсь быть полезен, - Крейн помолчал. – И я готов дать адрес моего убежища, даже если вы вдруг не согласитесь… объединиться. Потому что я доверяю вам и мы на одной стороне.