Десять часов вечера. В коридоре темно, если не считать тусклого света лившегося из-за приоткрытой двери его кабинета. Теодор помнил, что запирал его когда уходил. Он не спешил узнать имя вечернего визитера. Подсознательно ответ уже крутился в голове, но вслух не решался его произнести. Каждый шаг отзывается жалобным скрипом старых половиц. Странно, что этого еще никто не исправил, а может, намеренно оставили, чтобы слышать, как дышит старое здание, кряхтя под ногами волшебников. И, если днем, этого не заметно в общей суматохе, то подобными вечерами и впрямь кажется – здание оживает и недовольно стонет. Мужчина остановился на пороге всего на пару секунд. Он не стал медлить и потянул дверь на себя. Тот, кто находился по ту сторону, не любил ждать. Терпение, в принципе, не значилось в его добродетелях. Хозяин кабинета вошел в комнату и замер, глядя в спину незваного гостя. Тот даже не подумал обернуться. Том, в личине его помощника, меланхолично рассматривал дубовый стол посреди комнаты и Нотт готов был поклясться, что услышал смешок, когда взгляд Лорда остановился на золотой табличке с именем Теодора Нотта – ИО Министра Магии.
Он бы и сам усмехнулся, в другой ситуации – непременно, но было не до смеха. Не то, чтобы он выражал недовольство полученной должностью, но все же, самую малость, был удивлен. То, что начиналось, как фарс, увенчалось успехом. В который раз, Теодор имел возможность наблюдать с первых рядов за тем, как можно легко играть фактами и перетасовывать правду, вывернув последнюю наизнанку. При желании, в умелых руках игрока, реальность менялась подобно мягкой глине. Стоило только обернуть ее в красивую упаковку и кинуть в толпу – она приобретала формы, в нее верили, не отличая подделку от истины. Теодор умел искусно лгать, приправляя ложь правдой – не отличишь, не подкопаешься. А Лорд, в свою очередь, умел эту правду создавать, не оставляя и капли сомнения в сказанном. Когда Том говорил, его голос подобно серебряной нити обвивался вокруг чужой головы, проникая в сознание и насаждая его идеи. Срабатывало каждый раз.
Этот не стал исключением.
Только голосом Лорда стал Нотт. Теодор не лгал, он говорил словами милорда, забираясь в чужие умы, внушая правильность будущего выбора. Насколько оказалось сильно влияние Лорда можно судить по министерскому креслу, дожидавшемуся Нотта в кабинете.
Даже сейчас Теодор не мог поверить, что у них получилось. И как. С размахом!
Тем временем, мужчина напротив негромко хмыкнул и, наконец, повернулся к Нотту, выгибая бровь, точно это он – Тео, должен был постучать в дверь, прежде чем войти. Даже в этом мимолетном замечании была своя правда, но об этом разговор только предстоит.
- Добрый вечер, - Закрыв за собой дверь и применив заглушающее, он кивнул, продолжая, - Том… Милорд, не ждал Вас так скоро, - проходя мимо стеллажа, заставленного старыми книгами и фолиантами, волшебник на мгновение задумался – может ли среди всего этого быть что-то стоящее?..
«Вряд ли»
Все ценное либо в его личной библиотеке, либо украдено.
Либо у Эзры, что вполне попадает под категорию «украдено».
Минуя милорда, волшебник не спешил сесть, однако жестом пригласил «помощника» занять место за столом напротив кресла Министра.
-Чай? – Нотт не предлагает чего-то покрепче, хотя сейчас, он бы с огромным удовольствием открыл бутылку бурбона и опрокинул пару стаканов.

Усмешка дернула уголок его губ, но наставление Тома он оставил без ответа. Нет смысла раскидываться словами на очевидные и понятные вещи. Горячий аромат крепко заваренного чая поднимался белесым паром и приятно щекотал нос Теодора. Забрав обе чашки, Нотт развернулся и мир вдруг на мгновение покачнулся. Секунда, другая, он поднял взгляд на восседающего в Министерском кресле Тома и вновь едва сдержал улыбку на столь показательный жест.
Конечно, Риддл не тот, кто позволит хоть на мгновение забыть, кто здесь главный, и кто является зачинщиком развернувшего спектакля с продолжением. Иногда у Теодора возникало чувство, что он - фигурка в стеклянном шаре, которую бесчувственный малыш в лице Лорда, наклоняет туда-сюда, заставляя искусственный снег кружиться и засыпать с головой. Забавы ради.
Малыш вырос, а привычки остались. Да и под стеклянным куполом фигурок значительно прибавилось. А некогда снежная метель превратилась в настоящую бурю.  Мужчина моргнул, прогоняя наваждение, и выпрямился, уверенно продвигаясь к своему столу и ставя на него две чашки крепкого чая.
- Я весь во внимании, Том, как и всегда, - он не спешил коснуться выпуклого бока тонкого фарфора и сделать первый глоток. Не спешил смыть напряжение последних нескольких недель. Времени расслабляться не было, да и в ближайшем будущем не предвиделось. - У нас впереди весь вечер и целая ночь, - улыбка кривит тонкие губы, - А запасам чая можно лишь позавидовать.
Он наклонился вперед, ставя на стол руки, сцепленные в замок, невольно зеркаля жест милорда, и вдруг поморщился, отводя взгляд в сторону. Свет над столом был слишком ярким. В комнате вообще было слишком ярко, словно бывший министр боялся темноты и в полной мере озаботился тем, чтобы ни один из углов не остался неосвещенным. Особенно слепила настольная лампа. Как на допросе в Аврорате, честное слово. Находясь рядом с ней, Тео чувствовал, словно кто-то осторожно проталкивал заточенный карандаш ему в глаз, медленно проворачивая по часовой стрелке, не пытаясь сразу убить, но доставить максимум «удовольствия». Нотт скривился, чувствуя, как начала болеть голова, и поспешно погасил лампу, всего на мгновение прикрыв глаза и выдыхая.
-Если не против, я приглушу свет. Слишком ярко, - Тому не надо отвечать, он в излюбленной манере без спроса скользнул по его сознанию, вкладывая ответ в голову и разве что не насмешливо выгнул бровь.
Короткий взмах палочки и кабинет погрузился в приятный полумрак. Такой присущ для встреч с близкими друзьями, для задушевных бесед. Беседа и впрямь намечалась душевная, о чем ему незамедлительно напомнил мужчина, сидящий напротив в кресле Министра так, словно он и впрямь занимал законное место и не чувствовал и каплю дискомфорта.