В небольшой беседке за школьными теплицами, полными густо покрытых бутонами цветов, темнела одинокая фигура высокого юноши, стоявшего прямо, словно в его спину был вбит кол. Том прикрыл глаза и, развернувшись лицом к западу, пытался ощутить слабые лучи июньского солнца, поймать за хвост уходящий день, чтобы ещё хотя бы на несколько мгновений ложно отсрочить новые сутки, неумолимо нависшие над ним приютскими стенами. Уже завтра поезд умчит его в Лондон, где целых три месяца кряду он вынужден будет слушать голоса, ощущать запахи, травиться атмосферой и задыхаться в обществе тех, кого с огромной радостью предпочёл бы не видеть и не знать вовсе. Тот мир, плоский, словно выцветшие афиши кинотеатров, уже давно перестал быть его, если вообще когда-либо был таковым. Однако..
Староста Слизерина положил руку на деревянную балюстраду беседки - нагретую и шершавую, как кожа бумсланга - живую.
Это было неизбежно. Так ведь?
Мысли сами собой шли по кругу, и даже когда он пытался отстраниться, забыть, перелистнуть страницу и оставить в прошлом - шальная идея нет-нет да мелькала в сознании, вонзаясь мелкой занозой в безупречную гладь шелкового сердца. Все предопределено.
Руки сжали поручень, и Риддл вдохнул полной грудью, но тут же с силой выдохнул, распахивая глаза, словно от души загрёб полные легкие тленного смрада мёртвой плоти и прокисшей, мокрой, плесневелой одежды - ее школьной формы.
Смерть.
Вдох-выдох. Во рту было прогоркло и хотелось сплюнуть - но это лишь фантазии, воображение, глупости. Из всего произошедшего можно было вынести лишь один урок: он шагнул на шесть футов под землю, и никакая самая прочная веревка, ни даже надежная рука верного друга уже не могли вернуть его обратно, туда, где человеческая жизнь казалась непреложной. Том поднял руки к глазам и посмотрел на линии своих ладоней: неясные, едва читаемые, они разбредались многочисленными морщинками по бледной коже худых кистей.
Выбора не было.
Или ему казалось? Тогда, стоя в звенящей тишине кафельного склепа, он видел лишь пять пар мальчишеских глаз, ошарашено глядящих на мертвое тело, слышал бешеный стук пяти сердец, но не своего собственного. Казалось, оно замерло на мгновение, будто отдавая дань только что упорхнувшей из хрупкого тела жизни, и пошло дальше, качая кровь и равномерно гоня по сосудам выплеснувшийся адреналин. Он не мог изменить реальность, не мог вернуть назад время или сломать ход событий: такая тонкая материя, такая сильная магия, способная смешать воедино и растворить в себе все, даже смерть, не была ему подвластна. Пока не была.
Ухмылка.
Риддл никогда не был частью двумерной блёклости существования приютских однокашников. Но случившееся там, в кафельной комнате на третьем этаже, чёрной пропастью первой трещины украсило приобретённую было твёрдую опору под ногами.
Солнце вдруг скрылось и, набежавший с гор ветерок прохладой взъерошил волосы старосты, заставляя юношу отвлечься от мыслей. Том моргнул и нахмурился, отчётливо ощущая, что больше не был один.

[icon]http://sg.uploads.ru/t/dNqi6.gif[/icon]