Marauders. Brand new world |
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders. Brand new world » Законченные флешбеки » “Ты действуй. Я посплю,” – сказала совесть.
“ТЫ ДЕЙСТВУЙ. Я ПОСПЛЮ,” – СКАЗАЛА СОВЕСТЬ.
Открытый или закрытый эпизод (можно ли другим игрокам к нему присоединиться в ходе отыгрыша)
◊ Участники:Гавейн, Руфус | ◊ Дата и время:декабрь 1968 | ◊ Место:магический лондон |
◊ "У мужиков все просто - в рожу друг другу дали, водки выпили, помирились, все, дружба навек." (с)
Гавейн еще в начале месяца знал, что его вместе с Саважем переведут в новую группу, к кому-то из новых старших авроров, и даже ставил восемь из десяти, что этим новым будет именно мистер Скримджер.
Но, что по мимо всего прочего, им будет настоятельно рекомендовано присмотреться к друг другу в качестве боевых партнеров – стало для него неожиданностью. Ему сложно было работать с напарником, когда им был покойный Харви. Гавейн предпочитал работать один: в глубокой защите, на максимальное сокращение дистанции, а потом только бить. Либо уже в большой сплоченной команде, где упор делается на индивидуальные особенности каждого.
Скриджера он не раз видел на тренировочных площадках, и пару раз на общих миссиях – но на последних особенно не присмотришься. На площадке тот был резок и лаконичен. По своему хорош, конечно. Дурмстрангская выучка, куда ж без этого.
С другой стороны, Робардсу льстило оказанное доверие: прикрывать старшего аврора в своей группе – он не плохо устроится.
Вместе они смотрелись почти классической аллегорией на гриффиндорца и рейвенкловца – пусть Руфус и был дурмстрангцем. Но он массивный, с гривой рыжих волос, с тяжелой челюстью, и хмурым взглядом, сантиметра на три выше Гавейна – худощавого, с короткими темными волосами, в очках. «Ладно, попробуем сработаться. Почему нет в конце концов. Хоть на деле узнаю, так ли хороша подготовка Дурма, как о ней говорят».
Новосформированная группа отправилась в патруль почти сразу. Первый патруль. Присматриваться, притираться к друг другу, учиться работать в команде именно с этими людьми.
Руфус предсказуемо разделил их на две двойки, и не менее предсказуемо взял Робардса в свою.
Они не разговаривали, Руфус опережал его на пол корпуса, в его обманчиво расслабленной позе чувствовалась сжатая пружина, словно у присевшего в прыжке зверя. Но Гай сомневался, что она многим бы была очевидна. Как говорил один из его первых тренеров по рукопашному бою: о хорошем бойце можно понять все просто потому как он держит вилку. Так вот, Гавейну, оценившему манеру двигаться Скримджера, не очень хотелось сидеть напротив него за столом. Во всяком случае, пока.
Сигналка на всплеск темной магии срабатывает у обоих одновременно. И здесь особой согласованности действий не требуется.
И на месте событий они оказываются одновременно: здесь в узком проходе между домами, всего несколько прохожих, и кто-то уже испуганно бежит прочь, а остальные отходят заметив аврорскую форму. Испуганной девушке, сжимающей что-то в руке, Руфус преграждает путь. У стены судорожно пытается поднять на ноги окровавленный парень, и Гавейн бросается к нему, справедливо рассудив, что нарушителем займется старший, а раненного надо срочно отправить в Мунго.
Пара заклятий для первой помощи, стабилизировать его состояние – не такое ужасное, как могло показаться – и активировать порт-ключ.
Нарушительница сопротивляться не пыталась, и Гавейн спокойно подошел,вставая чуть позади Скримджера и не вмешиваясь.
Назначение на пост старшего аврора было приятным признанием заслуг. Не то, что бы Руфус мечтал о карьере и какой-либо власти, но, с другой стороны... Как говорил дед - либо не берись, либо доводи до конца. Он взялся за службу в аврорате, хотя мог выбрать любой другой путь. Значит, он станет лучшим.
Форменная теплая мантия уютно лежала на плечах, и можно было почти не обращать внимание на Робардса, которого ему ненавязчиво пытались пропихнуть в напарники. С дной стороны, конечно, стоило прислушаться и присмотреться. Возможно, старшие товарищи видят что-то, что он пока видеть не может. С другой стороны...
Посох равномерно постукивал по плитам мостовой, не менее размеренно стучали каблуки теплых сапог. Конечно, Руфус, при желании, мог двигаться совершенно бесшумно, превращаясь в стремительную и смертоносную молнию. Совершенно спокойную молнию, убивающую одним точным ударом. Но сейчас было не время. Сейчас было время казаться расслабленно-небрежным. И позволить себе размышления о возможном напарнике.
Робардс казался типичным тем, кого называют "ботаником". Правильный до буквы закона, предпочитающий защищаться, а не бить. Настолько, что, если бы Руфус мог позволить себе заносчивость, он бы отказался не думая, заявив, что ему не нужна обуза, которая умеет только ставить щиты.
Вот только позволить себе заносчивость выпускник Гласиаса не мог. Да, он воин, но при этом - он и политик. Который сначала работает мозгом, и только потом всем остальным. И потому - стоит присмотреться. Возможно, он действительно просто не может пока что-то рассмотреть. Возможно, это действительно лучший напарник для него, который сможет дополнить что-то, чего в нем самом нет.
Сработавший сигнал мгновенно изменил старшего аврора, буквально за пол-шага превратившегося в ту самую стремительную молнию, которая сорвалась в сторону переполоха.
Как ни странно, но на месте они оказались одновременно - это Руфус отметил краем сознания, которое привыкло замечать и отмечать все. А сам он уже оттеснял от толпы напуганную девчушку, в сознании которой даже без легилименции сквозил испуг и ужас. Наверное, одного его вида было достаточно, что бы случайные зеваки сначала сделали дружно шаг назад, а после и вовсе поспешили удалиться.
- Мисс, покажите то, что у Вас в руке. - Тон Скримджера был совершенно ровным, без нотки волнения или угрозы. Даже дыхание не сбилось, будто не было рывка мгновение назад. Девушка разжала дрожащую руку, в которой лежала брошь в виде цветка росянки. И от броши просто невыносимо фонило темной магией. Руфус нахмурился. - Я должен попросить Вас сдать это, мисс. - Однако, тон не изменился ни на грамм. Глаза девушки наполнились слезами.
- Он... Он напал на меня... Я не знала что так... это память об отце, прошу, не забирайте. - Голос дрожал.
Нет, подобные вещи не могли тронуть сердце Руфуса. Ни женские слезы, ни просьбы - ничего из этого не могло его тронуть. Вот только... Он протянул руку, касаясь затухающего артефакта. Возможно, он не был одноразовым, но он не был и смертельным. А память.. Скорей всего, отец хотел просто защитить своб дочь - и защищал так. Даже после смерти. Это было достойно уважения. В конце-концов, тот парень сам виноват.
- Идите. Постарайтесь больше не активировать его.
Скримджер сделал практически незаметный шаг, преграждая путь Робардсу, даже если тот попытается что-то возразить, немного отставляя в сторону руку с посохом.
- Идите. Быстро.
Девушка, сообразительно кивнув, мгновенно исчезла из переулка.
Короткое движение – прикрыть ему путь – от взгляда Гавейна не укрылось. Не будь его, ему бы и в голову не пришло оспаривать решение более старшего по званию. И дело даже не в субординации. Кто бы что не говорил о протекции для Скримджера со стороны дяди, Гавейн предпочитал пребывать в уверенности, что командование назначают именно потому, что они могут принимать правильные решения. И то, что их подчиненным они кажутся не очевидными – это еще ничего не значит.
Но, Руфус преградил ему путь, и это могло значить две вещи. Он сам понимает, что принятое им решение не вполне верное. Либо, он просто не доверяет новичку.
«Спорить со своим старшим аврором, там где полно штатских? Спасибо, за оказанное доверие моим умственным способностям.»
Робардс проводил взглядом девушку, так и не двинувшись с места. Он запомнил ее лицо, и найти ее после будет не такой уж проблемой. Если она действительно та, кем кажется.
– Во избежание недоразумений, сэр. Я не намерен оказывать противодействие старшему по званию, – «За исключением, разумеется, тех случаев, когда старший ведет совсем уж неадекватно. Но это вряд ли наш случай.»
– Однако, – продолжил Гавейн, поднимая на Руфуса глаза, – Если позволите, я хотел бы узнать причину, которая побудила вас, отпустить задержанную до полного выяснения обстоятельств? Мы знаем о ситуации только с ее слов. Ее артефакт должен был бы быть изъят – он совершенно определенно темномагический, пусть и слабый. И он опасен.
«Если все будут подобным образом защищать свои жизни – то мы закапаемся в работе...»
– Мне не хотелось бы недоразумений между нами с первого дня работы в группе, но я обязан отразить этот эпизод в своем отчете, сэр.
Первый день в составе новой группы грозил окончиться просто прекрасно.
Что ж, девушка ушла - осталось разобраться с последствиями. Любопытные спешно расходились подальше от и без того не сильно людного и освещенного переулка, и вскоре авроры рисковали остаться наедине. Как нельзя лучше для разговора по душам. Не стоит посторонним видеть их препирательства.
- Похвальная привычка, мистер Робардс. - Получилось несколько сквозь зубы, уж больно сквозило недовольство в эмоциях. Хотя вряд ли так много бы это недовольство заметили. "Конечно, ты отразишь это в своем отчете. Намного удобнее же прикрыться бумажками, чем подумать своей головой, да?" Руфус поморщился, не особо скрывая недовольства или ледяного тона.
- Отражайте как посчитаете нужным. Это будет на Вашей совести.
Как он и думал, им совершенно не по пути с этим офисным мальчиком, умеющим только защищаться и прикрываться. Напарник должен быть боевым товарищем, всегда готовым прикрыть спину - как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. Не должно быть даже тени сомнений, что вы будете действовать как одно целое. А в данной ситуации - и желание преградить путь, и теперь слова об отчете - целиком противоречили всему этому. "Мы не сработаемся. Советчики чертовы."
- Не стоит закрывать детей и отбирать у них средства самообороны только потому, что так сказал закон. Девочка будет сохраннее, если ее будет охранять эта безделушка. Она же не убила того парня? В следующий раз пусть лучше думает, прежде чем тянуть свои руки куда не просят.
Пояснять про легкую легилименцию, про то, что он, чаще всего, чувствует, когда ему лгут, что чует, практически нюхом внутреннего зверя, запах замешательства, чувствует остатки агрессии парня... много чего чувствует. И все это говорит в пользу девушки. Просто потому, что стоит иногда верить людям. И стоит поступать по справедливости, а не букве закона. Но что может понять в этом... этот человек?
Ничего хорошего от реакции на свой вопрос Гавейн не ждал. По меньшей мере, это должен был быть разнос : "Вы не обратили внимание на то-то и то-то. Если бы вы это сделали, то вам стало бы очевидно, что моё решение было обусловлено тем-то." Подобную выволочку Гавейн принял бы с подобающим опростофилевшемуся подчинённому смирением. Но Руфус взял принципиально иной тон.
"Совесть?! Вы это серьёзно?! Совесть?! "
Робардс воспринял это, как достойную уровня школьника, обиду на "стукача", как признак, что новоявленный босс сам не уверен в своём решении. Что совсем не говорило в пользу босса.
- Инструкции и протоколы аврората, сэр, написаны "кровью", - и он меньше месяца назад нарушил их, чтобы самолично вынести приговор убийце своего наставника и привести его в исполнение: "Утверждать: это было другое - мелочно, но из-за моего решения никто не умрет, а из-за вашего - не уверен".
- Мы не знаем всех обстоятельств, сэр, и были ли для "девочки" весомые причины применить темный артефакт. Если вас действительно беспокоит ее безопасность, то защитные артефакты разрешенные к использованию для граждан магической Британии вполне доступны и "девочке". Но если каждый будет защищаться от любого чиха и воробья - темной магией: наступит хаос. Вы, сэр, может быть и любимчик Крауча, - а иной причины, чтобы такой человек получил этот пост Гавейн больше не видел, - Но еще не министр магии, чтобы выделять "девочку" из числа других граждан и отпускать ее до выяснения всех обстоятельств. В вашем возрасте стоит знать, что первому взгляду доверять нельзя. Ваша оценка ситуации может быть ошибочна. Вы не безгрешны и не можете все знать. Повторяю вопрос, сэр: чем вы руководствовались, когда принимали это решение, если опустить лирику про "девочек, нуждающихся в защите" темной магией?
"На моей могиле напишут: "Упрямым в назидание".
Гавейн подозревал, что стоило просто сказать: "Да, сэр, понятно, сэр" - и решать проблему уже через руководство аврората. Но он предпочитал более личный способ.
Челюсти сжались сами собой. Руфус привык добиваться всего сам, он оценивал себя так же здраво, как и окружающий мир, и был уверен, что достоин полученной должности. Как достоин и всего остального, что имеет в своей жизни - потому что добивался, долгим и упорным трудом, совершенствуясь и не щадя себя, но уже не первый раз натыкался на подозрение в протекции. Это позже он научится отвечать взглядом свысока, пропуская любые замечания мимо себя, зная, что не должен доказывать очевидное - как не имеет смысла доказывать, что солнце встает на востоке - достаточно на рассвете посмотреть на небо.
Но в данный момент все, что Скримджер смог противопоставить оппоненту - заигравшие на скулах жвалки и острый, как бритва, взгляд.
- Я отлично осведомлен как канцелярским крысам нравится прикрывать свою трусость и ограниченность "написанными кровью" уставами, мистер Робардс. - Количеством яда в голосе можно было отравить несколько отрядов и еще осталось бы на небольшую армию. Руфус намеренно выделил фразу собеседника особенно язвительно. - Но пока тут я старший аврор, каким бы образом мне не досталась эта должность.
Пальцы сами сжали до белизны посох, но бить магией не хотелось. Сейчас хотелось хорошенько врезать кулаком, так, что бы кровь была совсем близко. Увидеть недоумение и, скорей всего, страх на лице противника, насладится ароматом победы и, облизнув костяшки, отправится дальше в одиночестве, оставив поверженного на грязной мостовой.
- Знаете, по манере ведения боя можно сказать о человеке все. - Это была откровенная насмешка. Привычка защищаться, а не атаковать - возможно, в другом человеке Руфус рассмотрел бы определенную мудрость подобной тактики - сначала подпустить противника, обмануть кажущейся доступностью, а потом уничтожить одним точным ударом в нужный момент. Возможно. В ком-нибудь другом, кто бы не стоял сейчас перед ним в своих раздражающе поблескивающих очках и не пытался занудным голосом стребовать отчет со старшего по званию, будто он не то, что министр магии, а не меньше, чем чам Мерлин.
«Достал» - понимает Гавейн, видя, как сжались челюсти и заходили желваки. Эта мысль не приносит не удовлетворения, ни раздражения.
Руфус бьет ядовитыми словами в ответ, но удар почти не достает цели. Разве что чуть-чуть, заставляя Робардса нахмурится. А вот фраза про то, кто здесь старший аврор, напротив проходится почти по больному. И Гавейн скептично сжимает губы.
Не говоря уж о следующий. «Вы провоцируете меня на то, чтобы я вмазал вам по лицу? С удовольствием, мистер Скримджер. Вы заслуживаете и хорошего урока и хорошей взбучки. Старший аврор. Без двух минут. Как же.»
– Это не ответ на мой вопрос, мистер Скримджер. И если вам нечего ответить, а хочется посмотреть на меня в деле набивания вам лица, не смею вам отказать. Предлагаю не пользоваться магией: дабы не привлекать лишнего внимания и не позорить честь нашего отдела.
Пока он говорит, он уже оценивает Руфуса с точки зрения банального мордобоя. Тот тяжелее и, наверняка, физически несколько сильнее. Насколько он быстр... хороший вопрос. Должен быть быстр.
И Гавейн бьет. Сразу с двух рук – с разницей в пол секунды. Правой в нос, левой под челюсть. Он готов тут же отшатнуться назад на пружинистых ногах, чтобы пропустить удар мимо себя. «Силен и быстр. Посмотрим. Может, удастся использовать твою инерцию и твою мощь, против тебя.»
Руфус только морщится в ответ на предложение не пользоваться магией. Это дело именно канцелярских крыс – сначала оговаривать условия, расставлять все запятые и точки, подписывать договор кровью, что бы потом помахать друг на друга руками, не имея ни малейшего понятия что такое хорошая драка. И действия Робардса только подтверждали его правоту, а попытка ударить была крайне ожидаемая, потому Сримджер успел блокировать один удар посохом, а от второго уклониться, уходя вниз и вбок, сразу нанося удар в ответ, по корпусу снизу вверх, метя в солнечное сплетение.
- Нападение на старшего по званию, Робардс. Это Вы тоже отразите в своем отчете? И чем же оправдаете?
Стоило признать, удары были полноценными и достаточно стремительными. С другой стороны, он прекрасно знал, что Робардс не сидит всегда за столом, вполне участвуя в активных действиях аврората, а, значит, опыт драк у него должен быть. Даже драк без магии. Хотя и сложно ожидать от подобного индивида полноценного знания техники боя. Руфус был уверен, что тот предпочитает палочку.
Но это не меняло положения. Нападение на старшего по званию в военной организации было проступком более серьезным, чем отпустить девочку с темным артефактом. Но, не смотря ни на что, Руфус не собирался докладывать об этом инциденте. Он сам проучит зарвавшегося подчиненного, сам разберется с этой проблемой, и сделает это так, что подобное не повториться никогда.
Руфус ничего не предпринимает, лишь уворачивается, и говорит. Гавейн сам отступает назад и морщится.
– Отражу, если понадобится. Жаль, я полагал, мы выясним отношения как мужчины, а не как авроры. И не будет прикрываться статусом. Но видимо, вы на это не способны, господин напарник, – он улыбается, и в этой улыбке есть нечто крайне не хорошее.
Маски сброшены, и перед Руфусом Скримджером человек, который убил Джея Меррила. И даже не тот, что потом не соврав и словом и буквой, отразил это в отчете как самооборону, хотя знал: это было убийство. Расчетливое и продуманное. Тот Гавейн не поднял бы руку на старшего по званию.
Этот, впрочем, тоже не видел в Руфусе Скримджере то, что стоило смерти. Разве что – хорошей взбучки. Высокомерие, привычка считать себя умнее других, и феноменальная слабость перед девочками с темными артефактами.
– Так мы будем болтать и запугивать друг друга отчетами? – он чуть наклоняет голову на бок, – Мне казалось, вы не из тех, кто избегает драки? Разочаровываете: меня восхищал уровень вашей подготовки в тренировочном зале. И жаль, что вы так быстро сдулись здесь.
Слова больше не достигали цели. Обвинять в запугивании отчетами после того, как от него самого исходил подобный посыл, было, по крайней мере, странно, а в другом случае просто вызвало презрительную усмешку. "Что, не нравится когда с тобой твоими же методами?" Не менее странным было и обвинение в бездействии - когда Руфус наносил удары в ответ, не стесняясь. "Говоришь только ради того, что бы что-то сказать? Боишься, что если умолкнешь то проиграешь? Ты и так проиграешь". И, все же, стоило отметить, что дрался младший аврор не плохо. Намного лучше, чем ожидал Скримджер. Например, когда он все же пропустил удар по лицу. Благо, отработанные за два десятилетия рефлексы позволили не упасть и, более того, ударить в ответ до того, как потерялась координация. "Ну, можно считать что морды мы друг другу набили."
Руфус провел ладонью по лицу и встряхнул головой, отгоняя мимолетное марево и протягивая руку сотруднику
- Все довольно просто. Я не считаю что вся темная магия зло. - И это было достаточно очевидно. В Дурмстранге темная магия изучалась наравне с любой другой, если не в большей мере. Он сам, да и многие другие авроры, пользовались ей. - Зло - то, что причиняет зло другим. Какого бы цвета оно ни было. Если девочка не причинит никому зла своим артефактом - то какая разница какой он? А если причинит, я лично приду и накажу. Каждый имеет право получить способ. И каждый имеет право сам выбирать как этим способом распоряжаться. И какую ответственность за него нести.
Их учили управлять тем, чего другие боятся как огня и стремятся только запрещать. Но огонь - тоже разрушительная стихия. Однако, если от него отказаться совсем... что ж, ничего хорошего не будет точно.
Руфус поправил насколько мог на себе мантию, но все равно несложно было догадаться насколько плачевный у него вид. Достаточно было посмотреть на собеседника.
- Нам стоит привести себя в порядок. Аврорам не стоит разгуливать бесплатной рекламой аморального образа жизни.
Как и предполагал Гавейн Скримджер не смотря на массивность был быстр, даже очень быстр. Робардс был значительно легче, и поэтому даже пропущенный его удар, вряд ли мог стать для Руфуса фатальным. В чем Гай и убедился все же съездив своего босса по лицу. Чем Руфус незамедлительно воспользовался, чтобы отомстить, и Гавейн решился бы челюсти, если бы не успел повернуть лицо, и словить кулак по касательной скулой. Все равно достаточно сильный, чтобы отшатнуться, не упасть, но напороться спиной на стену и остановится.
Руфус протягивает ему руку и наконец снисходит до того, чтобы пояснить причину своих действий. Гавейн касается пальцами щеки, чуть морщится, но ничего такого, что он бы не смог исправить парой заклятий.
– Я знаю, – сухо и спокойно говорит он, – Темная магия – инструмент. Я убил человека без магии вообще, сломал ему шею, – он смотрит на свои руки и не знает, зачем говорит это Скримджеру. Наверное, потому что точно знает, его не выдадут, – Выдал все за падение с лестницы. Ты должно быть слышал.
Дело было вовсе не в том, что Меррил убил Харви. Потому что Харви не хотел бы, чтобы Гай пачкал руки. Нет, эта тварь похищала и насиловала маленьких девочек. Такие жить не должны. И единственное о чем Робардс жалеет, что не сделал этого раньше.
– Позволите? – он обнажает палочку и исцеляет собственный синяк, – Приведем друг друга в порядок.
Руфус коротко усмехается, и в этой усмешке при внимательном рассмотрении можно заметить легкую грусть. Что ж, кажется, правы были те, кто назначили их в напарники. У них у обоих есть скрытые стороны. Не так уж они и отличаются. Не в столь многом они и отличаются.
- Убить можно чем угодно. Хоть ложкой, хоть зубочисткой. Важно только как используется инструмент. Именно этому нас учили в Дурмстранге. Надо уметь пользоваться всем. И понимать что хорошо, а что плохо.
Скримджер и сам вытащил палочку, приводя себя в порядок. Признание в совершенном преступлении не вызвало никаких эмоций. Руфус надеялся, что Робардс и не ждал, что он сейчас превратит свой плащ в белый и начнет ужасаться или читать нотации. Старший аврор считал, что его напарник поступил правильно.
- Пойдем. - Он сознательно перешел на более неформальный стиль общения. - Думаю, наше дежурство окончено.
Руфус точно помнил, что рядом было заведение, где наливают даже в такое время, и уверенным шагом направился туда. Он не сомневался, что Гавейн пойдет за ним.
- Убийство - не всегда преступление. Некоторые заслуживают того, что бы быть мертвыми. Некоторые мертвые заслуживают того, что бы остаться в живых. И если последнее обычно никак не исправить, то первое... вполне поправимо.
Он усмехнулся, уверенно направляясь в дальний темный угол, к своему любимому столику, краем глаза отмечая девушку, несущую им по порции огневиски. Хорошо, когда тебя помнят. Тебя и твои вкусы.
- Надеюсь, тебя не мучает совесть за то, что ты сделал. А то я снова разочаруюсь. - Руфус прищурился, интонации потеплели на пару градусов. Вряд ли Робардс заметит такое изменение, но такие мелочи никогда не волновали Скримджера.
Гавейн идет вслед за Скримджером в полутемный бар и, пожалуй, начальник так или иначе – прав. Им это сейчас не помешает.
Он кивает девушке и просит повторить ему тоже, что и его спутнику.
- Вряд ли темную магию можно использовать иначе... – пожимает он плечами, - Она действительно инструмент, но все-таки не нож, которым можно резать хлеб, а можно убить человека, а скорей меч... хлеб им резать не удобно.
Девушка возвращается с огневиски для него. Гавейн медленно смакует напиток и, прищурясь, смотрит на своего начальника. Ему не очень хочется сейчас спорить, но и согласится с Руфусом он не может. Убийство всегда убийство, даже если оно казнь или самозащита. Самоназначая себя палачем – это нужно признать, иначе уйти по скользкой дорожке просто, почти элементарно. Гавейн не собирается мучать себя страшными угрызениями совести, но и считать, что был кругом прав он не будет.
- Меня не мучает совесть, - спокойно кивает он, - Но я не хочу уподобляться таким как он. И полагать, что имею право решать кому жить, а кому умереть.
Он уловил переход на менее формальный тон и поддержал его. Если они собираются действительно работать дальше вместе, быть напарниками – прикрывать друг другу спины, подставлять плечо – откровенность лучший выбор.
- Снова? – он приподнял бровь, - Ты правда решил, что я хотел шантажировать или угрожать тебе рапортом? Ну спасибо, - Гавейн покачал головой и хмыкнул, - Но я все еще считаю, что ты зря ее отпустил. Не важно, надеюсь интуиция тебя не подвела, и мы о ней больше не услышим.
Хотел бы он действительно в это верить. Но Гавейн предпочитал считать, что не кусаются только мертвые преступники и может быть очень хорошо проверенные. Ну очень-очень хорошо.
Руфус отпил еще виски, прикрывая от удовольствия глаза. Наличие Робардса все еще немного раздражало, но уже таком раздражением, которое вызывало желание объяснить. Кране редкое со стороны Скримджера желание.
- Даже убийство или пытки могут быть как во зло, так и во благо. Темная магия более эффективное и эффектное оружие. Эффект сдерживания. Если все будут думать, что за убийство или беспорядок ему пригрозят пальчиком, преступлений будет намного больше, чем если будут знать, что наказание неминуемо и крайне жестоко. Но при этом справедливо.
Поврежденная рука после напряжения боя побаливала. Не так, как раньше, он вполне был дееспособен, но ощущение не самое приятное. Невольно он коснулся ее пальцами другой руки, но тут же одернул себя, допивая одним глотком стакан до дна и протягивая руку к новой порции. Руфус знал, что выпивку будут носить пока он не остановит.
- Мы авроры. И если мы считаем кого-то опасным, мы можем его убить. Это большая ответственность, которую стоит принять. И она совсем не значит, что можно убивать всех подряд, кто плохо посмотрит. Но раз ты счел, что этот человек не заслуживает жить, что его жизнь принесет больше вреда, чем пользы, то не стоит уходить от ответственности и утверждать, что не нам решать. Как раз нам. В первую очередь нам решать, кто уйдет свободным, кто отправится в суд, а кто останется лежать мертвым даже без суда. И далеко не всегда на раздумья есть время.
Скримджер задумчиво обвел пальцами по краешку бокала. Потом еще раз. И еще, надавливая немного сильнее и извлекая чистый хрустальный звук. Не долго, всего пара секунд на передышку и формулировку.
- В бою легко уйти от ответственности за выпущенное не останавливающее, а убивающее заклинание. Это же бой. Но, на самом деле, вне боя действует то же. Ударить или сказать резкое слово. Ударить заклинанием или кулаком. Смертельным или нет. А, может, и вовсе не бить, а отпустить, поверив, что это правильно. И нести ответственность за свои поступки. Не считать себя богом, или карающей дланью, но быть тем, кто выбирает и решает.
Гавейн пьет медленно, можно сказать вдумчиво, смакуя алкоголь, и глядя поверх стакана на своего собеседника. Который теперь знает о нем то, что знал покойный Харви и живой Дункан. О чем, пожалуй, догадывается Кайлан, но не может знать наерняка. Вот только Грант и Саваж ему как дети, а Скримджер... пока босс и навязанный напарник, с которым они не сошлись во мнении, набили друг другу лицо, а теперь вот откровенничают за крепким алкоголем.
- Я выбрал эту работу, Руфус, не чтобы получить карт бланш на убийство тех, кого считаю не достойными жизни, Если на то пошло, то я считаю, что у каждого человека есть шанс изменится. И никто не совершает чудовищных поступков без причины, Даже если утверждает это. Что-то или кто-то делает из детей, подростков вырастающих в мужчин и женщин - монстров. Другой вопрос, что мы не можем давать бесконечные шансы на искупление и подставлять под удар невинных. Именно потому что я не бог - и не знаю. Я выбрал эту работу, чтобы защитить тех, кто сделать это не может. Я жестокий человек, Руфус, я знаю про себя это. Всегда знал, и выбрал место, где моя жестокость - уместна. Где она может быть полезна.
Он пьет все так же медленно, не пытаясь придать своим словам веса и значимости, вульгарно-театральным ощущением бокала одним глотком. Скримджер ему теперь даже - самую малость - нравится. Редко кто бывает так откровенен в высказывании своих мыслей относительно темной магии. Руфус, наверняка, прекрасно знает,что его мнение не популярно - тем более в Британии, тем более после магической войны.
- Мне, кажется, в конечном счете мы говорим об одном и том же, разными словами, Руфус, - Гавейн улыбается, - Но меня беспокоит то, что темная магия может сделать со своим носителем. Куда может завести, Я знаю, что мне нельзя ступать на эту соблазнительную, простую и легкую дорожку. А ты... ты свой выбор сделал, уверен в нем и в себе. Это стоит уважения. Но рисковать как ты, я не стану, - он не громко смеется, - мне вовсе не хочется, чтобы однажды наш отдел ловил зарвавшегося меня.
Робардс берет второй стакан и прикрывает глаза, наслаждаясь вкусом.
Руфус пожимает плечами. Жесток? Нет, себя Скримджер жестоким не считает. Он не получает удовольствия от чужой боли. Он не станет причинять вреда больше, чем необходимо. Но необходимую меру, по его мнению необходимую, не уменьшит. Старший аврор судит себя и других одной мерой, и эта мера никак не сопоставляется с мнением кого-то еще, включая закон. Он не считает себя идеальным, не считает себя богом, но считает, что то, что он требует от самого себя - может выполнить каждый.
- Если бы ты выбрал работу ради убийств, мы бы с тобой сейчас не разговаривали здесь. - Руфус усмехнулся. А, может, и разговаривали бы. Робардс достаточно умен, что бы не попадаться. - Но не стоит уходить от ответственности сожалениями о том, что делаешь. Не всем стоит жить. Не всем стоит оставаться на свободе. И не всем стоит оказываться в Азкабане.
Он откинулся на спинку стула, прижимаясь затылком к оказавшейся сзади стене, смотря на собеседника полуприкрытыми глазами. Так было намного лучше. Может, они и сработаются. Вот только смогут ли стать полноценными напарниками? Такими, какими должны быть? Может, и смогут.
- Ты закончил Хогвартс. - Это было произнесено так, будто должно было все объяснить. Но Руфус, все же, добавил. - Вас не учили темной магии, только защищаться от нее. Возможно, Хогвартс дает отличное образование, но я не считаю, что от туда выходят такие уж хорошие боевые маги. В Дурмстранге учат темным искусствам. Нас учат драться. Магией - любой. Руками. Подручными средствами. Защищать себя и близких. Точно знать меру. Когда с десяти лет каждый день тренируется тело и дух, к восемнадцати точно знаешь как ударить кулаком по сидящей на зеркале мухе, что бы убить муху, но не коснуться зеркала. И точно знаешь как и когда использовать магию. И темную магию тоже.
Руфус помолчал. Он не собирался переубеждать в чем-то Гавейна. И, тем более, предлагать применять темную магию. Но почему-то было важно, что бы напарник понял.
- Темная магия подобна хлысту. Дать неопытному человеку - и себя поранит, и всех вокруг зашибет. Опасное и бесполезное оружие, вредящее всем вокруг. Особенно, если вокруг безоружные. Велик соблазн немного освоить обращение и загнать других в загон, решая их судьбы. Легко в процессе нечаянно убить кого-то не рассчитав силу и амплитуду.
Алкоголь почти не брал, но Скримджер знал это обманчивое ощущение. Когда станет слишком много - опьянение навалится резко и одновременно.
- В руках же того, кто провел с хлыстом всю сознательную жизнь - это страшное, но послушное оружие. Погонщик может сбить слепня с уха лошади, не задев саму лошадь.
Гавейн легко улыбается, наблюдая за Руфусом, тот самоуверен, но хорошей авторитарностью – той, что делает окружающих его людей более спокойными, убежденными в хорошем завтрашнем дне. Это объясняет половину того, почему именно Скримджер – командир. Но с его мнением Гавейн не согласен, хотя уже привык к снобизму выпускников северной школы. Его суждение гласит: «Чем меньше народу учат темной магии, тем меньше у нас работы», хотя Робардс признает, что темная магия появилась не сама собой, и в любом случае при запрете ее изучения, ее будут учить тайно по углам.
– Боевая магия – не всегда темная. Я же полагаю использование именно темной – довольно опасным. Конечно, ты прав: в примере с хлыстом. Но этот вид магии весьма искусителен для того, кто им владеет. И не всякий способен ей не злоупотреблять. Так-то я могу с тобой согласиться: при хорошем самоконтроле темная магия – удобный инструмент. Но – лично я – в себе не так уверен, как ты.
Гавейн жмурится, смакуя напиток и снова поднимает взгляд на Руфуса.
– Что же касается «не таких уж хороших» боевых магов из моей школы, то пример не оригинален, но наш Дамблдор победил выпускника Дурмстранга. Хотя, конечно, оба они выпускались, когда еще наши родители ходили пешком под стол. Если вообще были в проекте. Меня... забавляет – звучит довольно обидно – но, пожалуй, это действительно забавно, – Робардс коротко улыбается, беззлобно и даже заразительно, – Ты проявил к ней милосердие и отпустил. Потому скорей, единственная существенная разница вовсе не в том, насколько хороши боевые маги Дурма или Хога. А в том, что вы более терпимы к темной магии, чем мы. Для вас она норма вещей – ты даже не задумался, что это преступление, пока я не сказал. Ведь так? – Гавейн вздыхает, допивая стопку, и беря в руки еще одну, – Ладно, не суть важно. Уже точно не важно.
Он протягивает Руфус ладонь для рукопожатия.
– Будем привыкать к боевым стилям друг друга, напарник?
Руфус слегка наклоняет голову, весело прищуриваясь в ответ. Он уже встречал подобное мнение, с утверждением о Гриндевальде, и оно не обижало и не задевало. В принципе, Скримджеру было чуждо понятие "за честь школы" и подобная чушь. Он не директор, даже не преподаватель, и то, что один ученик оказался сильнее или слабее другого, тем более - бывший ученик - никак не касалось его лично.
- Один случай не показателен, но я вовсе не собираюсь спорить чья школа лучше. И, тем более, где лучше ученики. И, кстати, тебе бы не советовал ассоциировать себя со всей школой, как любят делать некоторые. Желание принадлежать какой-то группе, ассоциировать себя с кем-то - глупость и слабость. Личность, которой действительно есть чем гордится, которая действительно ценна, ценна сама по себе. А серая масса сбивается в группы, особенно вокруг какого-нибудь - реального или придуманного - лидера, что бы самому себе казаться значимее. Ты достаточно ценная и яркая личность сам по себе, что бы заниматься подобными глупостями.
Руфус не поучал - он делился своим мнением о происходящем.
- Да, я действительно считаю, что судить надо по действиям. Знаешь, есть одна притча. "Я часто слышу о том, оружие убивает и надо запретить оружие. И вот я решил проверить, как же оно убивает. Я вынес свой самый сильный темный артефакт и положил его на стул во дворе. Он лежал там целый день. Мимо проходил почтальон, он заносил мне газету. Пролетали совы с письмами. Бегали соседские маггловские детишки, они любят забираться в сад и, думая, что я не вижу, рвать яблоки с моей яблони. Ко мне даже заходила теща. Но темный артефакт все так же неподвижно лежал на стуле и никого не убил. Пожалуй, все же, не оружие убивает. Пожалуй, убивают те, кто им пользуется". Уверен, будь у тебя темный артефакт, каково бы ни было искушение, ты бы пользовался им только тогда, когда это необходимо, а не вышел на середину Косого Переулка, устраивая резню.
Он улыбнулся, пожимая протянутую руку.
- Думаю, мы сработаемся.
Гавейн улыбается: ему льстит – пусть и не много – фраза Скримджера о яркой и самобытной личности. Хотя, сам он не видит ничего дурного в том, чтобы принадлежать к некой общности, чьи цели и методы – близки и понятны. Таковой для него является мракоборческий отдел. Не Министерство Магии, чей курс менялся с каждым министром, и иногда крайне радикально. Но сама идея, которая когда-то собрала людей, чтобы остановить создателя дементорови его жуткие детища. Которых потом Министерство привлекло на службу, хотя следовало бы максимально ограничить, запереть и найти способ уничтожить. Потому что подобное существовать не должно.
– Согласен, не мериться школами. Глупо, – он пожимает плечами, не собираясь напоминать, кто первый начал, хотя, пожалуй, любовь к похвальбе своей альма матер присуща всем, но Гавейн никогда особенно этого не понимал: ведь даже самый лучший учитель, ничему тебя не научит, если ты дурак, – Я слышал, Дурмстранг огромный и очень красивый.
«Хогвартс же по праву гордится своими тайнами, и имеет на это право. А сейчас еще может гордится директором, равным которому, пожалуй, и не сыщешь.»
– Да, да, – он согласился, – Самое страшное оружие, самое страшное чудовище – человек, я согласен, – он не договаривает, что девушка которая постоянно носит при себе темный артефакт, вместо обыкновенного защитного, вряд ли задумывается о том, кому случайно или намеренно может причинить вред, превышающий самозащиту. Дело закрыто. Ловить ее сейчас – бессмысленно. А снова спорить – нет уж, увольте. Робардсу нравится Скримджер, и это не значит, что он вообще не будет с ним спорить, но и выводить новый виток – один и тот же круг – спора, в котором к общему знаменателю они не придут... Глупо. Выпускники факультета Ровены не любят глупость.
Он крепко сжимает пальцы Скримджера и смеется.
– Ну, во всяком случае попытаемся.
Вы здесь » Marauders. Brand new world » Законченные флешбеки » “Ты действуй. Я посплю,” – сказала совесть.
