Marauders. Brand new world |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders. Brand new world » Законченные флешбеки » В большой семье не щелкай клювом.
В большой семье не щелкай клювом.
закрытый
◊ Мюррен Грант, Рикард Лестрейндж, Кайлан Грант. | ◊ 9 января 1979 | ◊ Министерство магии. |
◊ Родственников не выбирают.
И пусть Мюррен Грант предпочла бы жить дальше без этого знания... Но не одной же ей страдать.
Уважаемый мистер Р.О. Лестрейндж!
Сообщаю вам, что вы являетесь наследником фигуранта, П.Р. Лестренджа, завещания Вирсавии Агнесс Грант (в девичестве Лестрейндж), ныне покойной. По оному, написанному от 30 сентября 1969 года, а так же лично воле покойной, изложенной отдельно, вам полагается к получению шкатулка, а так же кожаная папка с документами, которые не вскрывались , что было обязательным условием выполнения завещания. Бланки экспертизы, заключения, а так же страховое свидетельство, заверенное главным гоблином Гринготс, согласие и договор нотариуса прилагаются. По желанию получателя, снятие защитных рун, заклинаний и печати, наложенных покойной, будет произведено за счет семейства Грант, при свидетелях и поручителях.
Прошу вас сообщить мне о приемлемом для вас месте и времени получения указанных выше предметов, входящих в вашу доля наследства В.А.Грант. Так же буду рада быть вам полезна в связи с возможными вопросами по этому делу. В случае отказа от наследства, прошу вас уведомить меня или моего юриста письмом.
С уважением,
М.А. Грант.
Мюррен даже подумать не могла, что разбирая старый хлам бабушки, наткнется на эту эту бандуру. Тяжеленная шкатулка черного дерева с ветвистой резьбой (похоже, бабуля была настоящей фанатичкой в отношении всего, что касалось семьи и символику тёрна поддерживала во всем, начиная с детских пеленок, заканчивая высадкой непролазной чащи на несколько миль вокруг поместья) и рунами по самом стыку крышки, больше походила на гроб для младенца. Защитные письмена тут же напомнили е об одном финне и Мюр предусмотрительно убрала руки даже от мысли вскрывать древний антиквариат. Там же она нашла папку из синей кожи с замком и письмо бабушки, в котором та ссылалась на какой-то пункт своего завещания, который доселе Грант Грант не удосужилась прочитать углубленно. Тот талмуд на триста страниц.... Кто бы ее осудил?
Плохо ей стало уже от фамилии Лестрейндж. Вот уж с кем-с кем, а связываться с одной из влиятельнейших чистокровных фамилий ей не хотелось совершенно. Еще одним открытием стало то, что бабуля Ви, оказывается, по молодости то была из это самой семьи! Час от часу становилось не легче. Чтобы разобраться как следует, пришлось приложить немалые усилия и поднять фамильные хроники Грантов. По всему выходило, что Прокас Рикард Лестрейндж и Вирсавия Агнесс Грант были родными братом и сестрой, но вот незадача: двоюродный дедушка умер еще раньше своей сестры. Похоже, Вирсавия в последние дни своей жизни пребывала в столь глубоком и удрученном состоянии разума, что не воспринимала реальность, завещая какое-то имущество мертвецу.
Мюррен помнила эти дни и ей оставалось только жалеть старую, ослабленную потерями и злобо на весь мир женщину. Она посоветовалась с юристом и нашла выход, благосклонно приняв вариант о передаче наследства потомкам Прокаса Лестрейнджа. Впрочем, спокойствия ей это не прибавило. Пришлось изрядно побегать и пособирать официальные документы, она и Кайлану то говорить не хотела до самого последнего момента, но куда уж более крайний момент, чем отправка уведомления получателю? Она сделала и написала все лично, приложив все, что полагается и оставив все свои официальные контакты, а так же контакты юриста, что помогал ей с этим нелегким делом. Шкатулка временно перекочевала в Гринготс, а в день получения ответа от "Р.О.Лестрейнджа" - на работу. Отчего-то Грант была как на иголках.
Она дождалась Кая и позволила ему нести дорогую, еще скрипящую с покупки сумку из кожи, в которой покоился ценный груз. Хотелось вручить самой, не используя брата как носильщика, но эта бандура и впрямь была очень тяжелой. Да и кому еще она могла ее доверить? Они явились к назначенному месту встречи под стройный гул ее каблуков, постучав в кабинет "родственника". Мюррен поправила терновую ветку на лацкане мантии, точно она придавала ей больше твердости и напоминала: ты - Грант, в первую очередь, все остальное-вторично.
"Р.О.? Видимо вместе с магловской кровью передается и не слишком уважительное отношение к тому, кому пишешь письмо? Мистер Лестрейндж - да, Мистер Рикард Орион Лестрейндж - тоже, да. Но мистер Р.О.? Мисс Грант, могу понять, тяжела работа хит-визарда: часто бьют по голове."
Рикард надиктовал перу короткое, безразличное письмо, начав его с "Дорогая мисс Грант", не удержавшись от "выражаю вам благодарность за своевременное извещение" - "Десять лет спустя... ну во всяком случае не моим внукам, и на том спасибо". и закончив "С уважением Рикард Орион Лестрейндж".
Пожалуй, стоило бы предложить на выбор два места встречи: его кабинет или ее кабинет. И предоставить молодой женщине шанс выбрать и ответить уже по всем канонам.
Лестрейндж предпочитал не давать вторых шансов.
Но предложил мисс Мюррен выбрать: обратиться ли к его юристу либо передать наследство лично в указанное время в его кабинете.
Мисс Грант оказалась не ровкого десятка, и в нужный момент явилась. Правда взяв с собой - возможно в качестве моральной поддержки, а скорее носильщика - своего брата.
Историю своей тетушки Рикард знал: трагичная ситуация. Молодого, перспективного чистокровного статусом пониже оcчастливливают родством с влиятельной семьей Лестрейндж. Но чуть-чуть повзрослев молодой супруг проявляет себя маглолюбом, начинает чудить с магловскими изобретениями и полностью отдаляется от чистокровных кругов. Никто не стал бы винить Вирсавию, покинь она мужа и найди убежище в доме брата. Но та оставалась Лестрейндж и унижаться не стала, терпя выходки мужа, и поддерживая переписку с отцом Рикарда.
Достойная женщина. Пусть и очень несчастная.
Но развод по тем временам был для нее недоступен, а побег от мужа - позорен.
Он никогда не сопоставлял ее фамилию "Грант" с этой парочкой - хит-визардом и аврором. Даже в голову не приходило.
И вот - получите, распишитесь - полукровки первого поколения его кузены.
А их мама - магла.
"Вот так всегда и бывает: сначала отец увлекается маглами, потом сын женится на магле, а внук же сам магл на половину. Так мы и выродимся."
Рикард улыбнулся механически вежливо.
- Добрый вечер, мисс и мистер Грант, или мне лучше называть вас племянник и племянница? - "Не стоит разрешать мне - а особенно себе - таких вольностей, правда."
- Чаю, быть может? или предпочтете сразу перейти к делам? - маска радушного хозяина удавалась ему легко до зубовного скрежета.
И Рикард рассматривал их по новому.
Старший аврор Кайлан Грант и глава отдела хит-визардов Мюррен Грант - два возможных ценных приобретения, два недурных предмета в его коллекции, в которых по досадной случайности оказалась толика его крови.
Нелепость.
Внешне они куда больше походили на чистокровных, чем многие действительно чистокровные. Особенно женщина.
Конечно, он знал о них довольно много. Ведь она была бы ценным инструментом, если грамотно использовать. А мистер Грант был близок с мистером Саважем, и был бы весьма удобным способом давления на последнего. Не прямого разумеется, а косвенного.
Когда Рудольфус советовался с отцом относительно своих научных планов, именно Рикард порекомендовал ему позаимствовавать некоторые интонации и фразы мистера Гранта, так же как и у их общего наставника, для "опытов" с разумом Дункана.
Гранты могли похвастаться крепкими семейными узами. Они знали достаточно своих родственников, вплоть до десятого колена и так называемой «седьмой воде на киселе», как любила выражаться Руби. Но знали они родню, как ни удивительно, лишь по материнской линии. Кайлан никогда не задавался вопросами о том, если кто-то со стороны отца. Он знал, что входе войны погибли два брата Хэмиша, знал, что тогда же почил и его дед, но больше…? Интереса к тому, а остался ли кто-то еще у Версавии Грант кроме не достаточно достойных внуков, не возникало.
К моменту, когда они переехали в Торни Гроув, когда уже даже начали привыкать к тому, как портрет с умершей бабушкой костерит их во всем, Грант ни единой мыслей, ни единой толикой сознания и души не задавался вопросом о том – может, есть кто-то еще? Ему всегда было достаточно Мюррен. С самого рождения сестра была центром их Вселенной. Они жили вместе, под одной крышей, разделяя одни и те же воспоминания, одни ценности. Конфликтовали, время от времени не понимали друг друга. Но никогда не ссорились достаточно сильно, чтобы вычеркнуть друг друга.
А теперь…
Кайлан хмурился. Привычное состояние. Привычное выражение клубящегося внутри хоровода чувств. Он с радостью не продолжал жить в неведении. С радостью сделал бы вид что ничего не было, что Мюррен не находила письма, не находила завещания Вирсавии. Последнее желание бабушки? Так почему она не изъявила его перед смертью? Почему не пришел душеприказчик и не распорядился сам? Почему они должны были открывать глаза на родство… с кем? С Лестрейнджами!
Грант не предвзят. Ему совершенно все равно на статусы, но не терпит надменности, жалости и презрения в чужих глазах. Или изучения, не навязчивого и скользкого, словно змеиная кожа.
Но Мюррен была упряма. Типичнейшая грантовская черта, которая не позволяла тем плавно перестроиться. Сестра не хотела, чтобы он участвовал в передаче запоздалого наследства, в прочем он тоже не горел желанием встречаться с Рикардом Лестрейнджем, на его территории. Не горел желанием произносить это неправильное «дядя» и более того задумываться о подобном. Кровь еще не делает их родственниками. Нежные чувства Версавии к Прокасусу не залог успеха в становлении связей с новоиспеченным семейством.
Карикатура на семейные праздничные ужины в голове Кайлана была скорее ужасающей, нежели комичной.
- Я все равно считаю, что это не лучшая идея, - сказал он, стоя в лифте, в одной руке держа сумку с передаваемым наследством и смотря, как мерцают цифры, указывающие на уровни Министерства.
Хотелось сказать совсем уж глупое «мы тридцать с лишним лет не знали об этом, ничего бы не потеряли, если бы прошло еще столько же времени». А учитывая, что Кайлан давно понял, что столько вряд ли проживет…
Привычка. В кабинет он вошел первым, не пытаясь подстраиваться под какие-то там нормы этикета. Он не знал Рикарда и постоянный звоночек настороженности, недоверия и возможных опасностей – право слово, они зашли в кабинет начальника Отдела тайн.
- Добрый день, мистер Лестрейндж, - предельно вежливо, но, совершенно не изъявляя желания называть его как-либо иначе. Только так. Никаких «кузенов». Никаких явных признаков того, что Грант даже не предполагал, что у Версавии могла быть иная фамилия до замужества. Кайлан в принципе не собирался разговаривать. Это была идея сестры, она завалила эту кажу, забралась в логово спящего медведя и решила его потыкать палкой посреди зимней спячки. Аврор единственное, что не допустит, чтобы она навредила себе еще больше, чем уже умудрилась официальным уведомлением.
Не стоит копаться в прошлом.
Не стоит читать чужие письма.
Не стоит вдруг понимать, что бабушка Ви умела чувствовать что-то кроме раздражения.
Мюр передернуло от одного этого слова – «кузина», хоть виду она и не подала, свободно пройдя в кабинет и остановившись возле стула. Брат не одобрял, да и она сама не жаловала собственную идею, кроме разве что одного аспекта: это было правильно. Можно было трижды не жаловать Лестрейнджа, но уважать последнюю волю Вирсавии-их долг, как потомков.
Она протянула руку к сумке, без слов прося Кая поставить ее на стул.
- Полагаю, нет нужды в столь близком знакомстве сегодня, мистер Лестрейндж. Уверена, для вас это такая же неожиданность, как и для нас. Не будь Вирсавия Грант столь скрытна, и не сокрой свое завещание лучше, чем дракон свои сокровища – мы с вами узнали о нашем родстве куда как раньше. Так что съедим слона по кусочкам, как гласит восточная пословица.
Пальцы освобождаются из плена перчаток быстро, но не суетливо. Все что она делает – точный расчет и самообладание, с каплей уверенности в собственных силах. С этими чувствами она расстегивает мудреный замок, с этими же достает тяжеленный ларец орехового дерева и ставит его на свободный участок стола, а рядом с ним – аккуратная папка со всеми прилагающимися документами. Мюр Грант подстраховалась настолько, насколько это только было возможно, не из педантичности : из недоверия. С этим клятым наследством для Лестрейнджей все должно быть ровно и гладко, чтобы ни одна бюрократическая и канцелярская крыса не сумела найти щель. С чистокровных станется раздуть скандал из-за любой мелочи,. Рикард Лестрейндж ни в коем случае не был похож на истерика, а вот на чертовски хитрого и умного мужчину, который своего не упустит- вполне. Никаким приглашением на чай глава хит-визардов не обольщалась. Скорее, еще больше насторожилась, заставив себя быть внимательнее.
Она позволила себе сесть на стул, ей, как женщине, это было позволено.
- Так как на то была воля бабушки, ларец мы не вскрывали. Но хотели бы удостоверится, что он не взорвется, едва вы к нему прикоснетесь. Очень неприятные разбирательства приходится проводить с такими древними вещами, особенно, когда есть жертвы, мистер Лестрейндж. Не сочтите за сомнение в ваших способностях, скорее, я трезво оцениваю дурное чувство юмора и состояние рассудка Вирсавии в то время, когда она запечатала эту шкатулку.
Она знает об этих разбирательствах все, она их проводила, она в них участвовала, она за ними следила. Порой, фамильные погремушки чистокровных, попав в руки не тех родичей, отрывали детям головы. А наследство бабушки Ви выглядело именно так: зловеще и таинственно.
Мюррен не стала закидывать ногу на ногу, она была не настолько вульгарна для такого; свободно скрестила руки на коленях, безучастно смотря на ларец и вежливо-безучастно – на Лестрейнджа. Большего не позволяли ни инстинкты хит-визарда, ни опыт, ни воспитание.
Рикард протягивает холеную руку за папкой. Ему понравилось, как спокойно без лишней нервозности и суеты они действуют. Людям свойственно чуть поджиматься в его присутствии, словно сжатые пружины. Даже при самых добродушных его масках. Чувствуют интуицией, той благодаря которой некоторые особенно чувствительные вдруг решают ни с того, ни с сего не идти на прием, где может случится несчастье или предпочесть одну улицу другой, и не подозревая, что на отвергнутой сегодня появятся пожиратели.
Интуиция - загадочное подспорье человека.
Он лениво пробегает глазами бумаги, почти не вчитываясь. Почему-то он уверен - здесь все идеально. Это в их интересах. Нет, он не стал бы связываться в суде с почти грязнокровками ради такой ерунды, так же как не стал бы разговаривать с мракоборцами, если бы им удалось выйти пусть не на метку, но хотя бы незаконнные и не гуманные опыты - ниже его достоинства.
Но почему бы не потянуть время, и заставить их смотреть на него выжидательно, мучительно перебирать в голове "А я точно все проверила."
Людям свойственно и это - сомневаться в том, все ли они помнят, все ли они сделали правильно. Правило: "А вдруг" или "Ты точно уверен?"
Наконец ему надоедает эта игра, и Лестрейндж молча откладывает папку. Ларец он придвигает к себе обеими руками. Несколько мгновений смотрит на вензель на крышке. "Из числа приданного, да тетушка?"
- Ваша забота о моем здравии, греет мне душу. Но не стоит беспокоиться. Мой отдел возможно единственный, где кроме вашего есть специалисты по разным уровням магической защиты. - пальцы почти любовно, ласкающим движением проходят по полированным стенкам, это добротная вещь, а Лестрейндж любит все лучшее, - Итак, вы все же хотите, чтобы я открыл свое наследство при вас? Извольте, - на его вкус это любовь к сованию своего носа в чужие дела никого до добра не доведет. Но они так мило прикрылись беспокойством.
Рикард почти театральным жестом разворачивает правую руку тыльной стороной ладони вперед, и прикасается фамильным перстнем к вензелю у замка шкатулки. Деревянные узоры расходятся, образуя углубления, в которые герб - большая буква L на которую нанизаны все остальные - ложится легко и без труда. Словно под него это и вырезалось. Впрочем, почему "словно".
Внутри шкатулки что-то щелкает, и она открывается.
Лестрейндж отнимает руку, неторопливо - снова двумя - поднимает крышку, разглядывая содержимое "Письма? Как это сентементально..."
Он действительно не собирается демонстрировать свою собственность нежданным родственникам.
Это "свое наследство" звучит по-чистокровному пренебрежительно, хотя к интонации мистера Лестрейнджа не смог бы придраться даже самый искушенный знаток душ человеческих. Точно синоним "не вашего ума дело".
По сути, так оно и есть.
Сидя напротив и являя собой все то, что Гранты потеряли, по мнению бабули и , наверное, Лестрейнджей, как-никак приходящимися им родственниками, Мюррен вынуждена признать: Кайлан был прав . Им не следовало ввязываться в этом, нужно было просто забыть шкатулку на чердаке с неведомой нечистью, что там обитает. Но это дурацкая ее манера все доводить до конца, вбитая отцом: дело- до суда, поверженного- контрольным заклинанием, фамильные дела - похороненным под надежной печатью нотариуса. Мюррен Грант осознает, что она, возможно, слишком многое переняла от отцовской линии семьи, но уже ничего не в силах с собой поделать. И ей правда, очень жаль, что порой это огорчает любимого брата. Наверное, сейчас их лица столь сосредоточены, что сходство близнецов становится слишком очевидным.
- Беспокойство о чьем-либо здравии - моя работа, мистер Лестрейндж. И никто не сомневается в возможностях вашего отдела. Но раз уж речь зашла о формальностях и бюрократической процедуре, стоит быть педантичными до конца. Ясность и чувство завершенности- одни из самых вещей в жизни.
На ее вкус еще огневиски, хорошая обувь и безопасный дом, но это уже личное, куда Рикарду Лестрейнджу хода нет и никогда не будет, да и вряд ли ему это нужно. Честно сказать, Мюррен дает себе немое обещание никогда больше не пересекаться с новоиспеченным "дядей", кроме разве что по службе и через Геррина и Рид, у Рид отлично выйдет общаться с этим мужчиной, чистокровная, как-никак. Не в той весовой категории, что глава отдела Тайн, конечно, но тем не менее.
Она смотрит поверх шкатулки, совершенно не интересуясь ее содержимым. Никогда еще ящик Пандоры не был так обделен женским вниманием: Мюр не хочет знать. Она вынесет партию до конца и не больше.
- Прекрасно,- и означать это может все что угодно, в варианте этой женщины и проклятие может означать благодарность,- Если у вас нет претензий к процедуре и документам, мистер Лестрейндж, мы не вправе больше злоупотреблять вашим временем. Мы благодарны и за то, что вы сумели найти для нас в своем графике.
В хронику чужой тоски и муки
Всыпать правды горькую отраву. (с)
Рикард смотрит на них поверх шкатулки: мужчина и женщина. Отпрыски его тетушки, которую в сознательном возрасте он никогда не видел. Пытался писать, но она не отвечала. И в конечном счете, он перестал. Даже точно не знает теперь, когда она умерла и где была похоронена.
– Благодарю, мисс Грант, теперь когда все формальности соблюдены, я выражаю вам свою благодарность, и вам, мистер Грант, – он кивает прощально, все еще обдумывая мысль, как можно – и стоит ли – использовать эту неожиданную родственную связь. «И почему я думал, что все мои кузены погибли. Как-то никогда не приходило в голову связать того…. аврора – их отца – с тетушкой...»
Двоюродные племянники выходят, прикрывая за собой дверь. И Рикард, проводить их взглядом, все-таки вскрывает первое письмо. Оно адресовано отцу, и судя по дате, написано сразу после его смерти. «Она не знала? Или может сошла с ума?» Нет, Вирсавия Лестрейндж – фамилия мужа этой женщины не заслужила – была вполне в трезвом уме и трезвой памяти, когда писала мертвому брату, письмо на первый взгляд спокойное и даже сухое, но на поверку полное такой боли и муки, что Рикард с трудом заставил себя дочитать его до конца.
И в первые в жизни пожалел, что так и не нашел времени – не додумался все-таки доехать до нее...
Он приподнял письма, и обнаружил под ними еще аккуратно разложенные в мешочки украшения и – вероятно – артфакты.
Письма возможно стоило сжечь сразу, но Рикард все же решил их сперва прочесть. Хоть кто-то же должен был прочитать их вместо его отца.
Вы здесь » Marauders. Brand new world » Законченные флешбеки » В большой семье не щелкай клювом.
