Говорят, убийцы всегда возвращаются на место убийства.
По правде говоря, Лорд Волдеморт слишком мало времени уделяет воспоминаниям об убийствах, чтобы впоследствии искать места, возвращаться на них и предаваться определенной доли сентиментальности. На войне убийства – дело обыденное, бытовое, придется половину Лондона перешерстить и то найдется слишком много мест, к убийствам на которых он приложил руку.
С самоубийствами дело обстоит чуть иначе, но самоубийцы, по определению, возвращаться на место своей смерти не должны. Во всяком случае, если они не бесплотные привидения (он испытывает при виде привидений смутное беспокойство).
Можно ли считать собственную спланированную смерть самоубийством?
Даже если она удалась?
Как бы то ни было, Гайд-парк навевает Лорду Волдеморту почти что лирические воспоминания. Одно из самых старых мест, пропитанное магией насквозь настолько, что ее присутствие чуют даже магглы, одно из самых знаковых мест… Ну, и место его смерти, этого не изменишь.
Впрочем, сегодня Лорда Волдеморта влечет сюда совершенно по иному делу, куда менее лирическому. Хотя что может быть более лирическим, чем встреча с молодой и прекрасной юной волшебницей?
Не так то сложно просчитать маршрут, определить нужное время, нужный день недели и, что немаловажно, отсутствие сопровождающего. К сопровождающему, который обычно провожает юную волшебницу Лили Эванс через парк, у Волдеморта свои разговоры и свои вопросы, это будет чуть позже.
В конце концов, как трактует маггловская книжонка, соблазнение Адама всегда стоит начинать с Евы. Вопрос только в том, покажется ли рыжей Еве соблазнительным это конкретное яблоко.
Лорд Волдеморт ждет, самым вольготным образом устроившись на скамейке под сенью векового дуба, уже присыпанного снегом. И самым бытовым образом откусывает кусок от крепкого, краснобокого яблока, любуясь на сказочные виды Роттен-Роу. В общем и целом его можно принять и за обычного маггла – простое черное пальто, волосы с легкой сединой (или это снег?), общее спокойствие. Выдает его, пожалуй, только едва-едва вибрирующий, словно горячий, воздух над плечами и по контуру пальто – согревающие чары, защитные и прочие необходимые таким декабрьским вечером заклинания. Ничего излишне опасного.
Ничего излишне привлекающего внимание.

- Добрый вечер, мисс Эванс.
Она успевает процокать каблучками мимо него, отойдя буквально на несколько шагов, прежде чем мужчина переводит на девушку взгляд и произносит слова приветствия, а потом поднимается с легкостью, удивительной для столь почтенного возраста. Впрочем, стоит мужчине выйти под свет фонаря (а именно в круге света фонаря, освещающего Роттен-Роу, Волдеморт и откликает Лили Эванс), как иллюзия старости теряется моментально. Маги живут много дольше иных людей, а того, кого когда-то знали под именем Тома Риддла старят, в основном, отнюдь не годы. Его старит темная магия, выпивающая краски, высасывающая их и заставляющая блекнуть, а годы... Годы с недавних пор ему совершенно не помеха.
Снег под его ногами, свежий, тончайший снег, выпавший едва-едва (и он еще сыплет сверху, точно также тая на его плечах, как тает и на плечиках рыжеволосой волшебницы) даже не приминается, оставаясь таким же. Вернее, он сминается, чтобы вернуться к прежнему состоянию буквально через мгновение после того, как мужчина сделает шаг дальше. Лорд Волдеморт не оставляет следов и за Лили Эванс тянутся следы только ее каблучков, так жизнерадостно стучавших по дорожке.
- Я хотел бы поговорить с вами. И вы можете быть уверены, что я не причиню вам вреда.
При желании Лили Эванс может выхватить палочку и даже успеть ее на него направить. Едва ли она успеет сотворить даже невербальное заклинание, хотя бы потому, что палочка для того, чтобы ответить, ему совершенно не нужна. А думает он очень быстро.
При желании, она может убежать, но здесь, увы, далеко не убежишь, даже на таких низких каблучках - снег скользкий, а Роттен-Роу прослеживается почти что от одного конца до другого.
При желании она может закричать. Но высоко, у самых крон деревьев, в темном, снежном небе, чуть заметно вибрирует натянутый контур. Лили Эванс никто не услышит, даже если здесь, сейчас, Лорд Волдеморт протянет руку и произнесет "Круцио"
Впрочем, это в  его планы тоже не входит.

Отредактировано Lord Voldemort (2017-05-03 20:51:15)

Наверное, это можно даже назвать забавным. Во всяком случае, ему это представляется забавным, так что нет совершенно никакого значения, как считают все прочие.
Забавно, что Темного Лорда Волдеморта, от которого лихорадит всю магическую Британию и даже чуть больше никто не знает в лицо. Кроме тех, разумеется, кто идет вместе с ним к цели плечом к плечу.
В газетах нет изображений, в газетах, Мерлин раздери, нет даже смазанных колдографий, высокая фигура в черном, которую то и дело печатают различные издания - не более чем фикция, потому что на самом деле никто из них не остался бы жив, если бы хоть раз увидел Темного Лорда воочию.
И, в то же время, многие из них хоть раз его видели - Лорд достаточно деятелен для того, чтобы не просто отсиживаться в штабе, пусть зачастую у него и вправду слишком много дел, чтобы совершать подобные прогулки. Но он любит живое общение, этого не отнять. Никакие переданные через кого-то слова, никакие посыльные не заметят личной харизмы и обаяния, а именно на харизму и обаяние он работал столько лет, еще в школе, делая из себя блестящий галлеон, который может понравится всем, было бы лишь время.
Всем и каждому, он умеет обаять.
- Думаю, что мы не знакомы, мисс Эванс, - спокойно улыбается мужчина. Яблока в его руках больше нет, оно, кажется, осыпалось пеплом на снег всего несколько шагов назад. Почти символично, змей, соблазняющий Еву. Но обойтись придется без осязаемого яблока.
- Едва ли мы встречались с вами раньше. Но, может быть, наше знакомство будет продолжительным.
Он показывает ей руки в том простом и, на самом деле, совершенно не требующем сопроводительных слов жесте, который может означать и означает только одно: нападать мужчина не собирается, палочки в его руках нет, она в кобуре на бедре и,  это можно предугадать, ее нельзя вытащить так быстро.
Если ему нужна будет палочка, чтобы напасть. А нужна она ему определенно не будет.
- Позволите украсть у вас буквально четверть часа, мисс Эванс? Я знаю, сейчас опасное время, но, поверьте, я действительно не хочу причинять вам вред. Да и вы, пожалуй, согласитесь, что желай я его причинить, я бы мог сделать это, не начиная разговор.
Он подходит ближе, останавливаясь достаточно близко, чтобы им обоим было видно друг друга. И для того, чтобы у мисс Эванс оставалась на самом деле весьма иллюзорная возможность наложить заклинание, если она сочтет происходящее хоть сколько-нибудь для себя опасным. И все же, все это фикция.

Девушка не расслабляется и, наверное, он был бы совершенно не в восторге, если бы она расслабилась. В конце концов, маги, которые в нынешнее время просто так при встрече с незнакомцем опускают палочку... Он бы разочаровался.
На самом деле Лорду даже импонирует работать с едва-едва окончившими школу молодыми волшебниками. Они горячи, как только могут быть горячи юноши и девушки этого цветущего возраста - это сейчас кажется не правдой, но он и сам был таким, он сам в этом возрасте рвался попробовать на вкус весь мир, вскрыть его, как устрицу. Молодые, они все хотят усовершенствовать мир, они рвутся в бой, они смотрят завороженно, ловя каждое слово... но даже это не главное. В конце концов, он может заворожить любого, вне зависимости от возраста и дело скорее в том, что они - надежда магического мира. Новое поколение магов и именно с новым поколением, с ними, нужно работать.
Лорд усмехается, когда ловит себя на сентиментальности - это все ерунда, пыль и пепел, никакой романтики относительно чужого возраста и горячности, только холодный, голый расчет.
И все же, он специально выцепляет еще прямо в школе тех, кто может пойти за ним, послужить их общему делу. Не только слизеринцев, и на других факультетах немало студентов, которые достаточно талантливы, чтобы быть на их стороне. Которых очень не хочется отпускать на другую сторону.
Даже магглорожденные.
На самом деле он ничего не имеет против маглорожденных. Они маги, они иногда куда более сильные маги, чем чистокровные (хотя об этом человек по имени Том Риддл говорить не любит). Все, что в них дурного - это привязка к дому, к семье, к маггловскому миру. Как ножка у ядовитого гриба-паразита. Которую нужно отрезать.
Они приносят маггловские традиции в магический мир. И вот это - недопустимо.
- Скажем так, я много наслышан о вас от ваших однокурсников. И от профессоров. Профессор Слагхорн называет вас драгоценным изумрудом своей коллекции. А я искренне доверяю Горацию в таких вопросах. Он, на моей памяти, ни разу не ошибся в своих суждениях о тех, кому уготована великая судьба.
Он улыбается чуть заметно, но не грубо, почти что мягко.
- Вы уже немалого добились для своего возраста. Я наслышан о вас как об очень умелой, сильной и умной волшебнице и поэтому не мог не заинтересоваться.

Волдеморт не большой любитель профессора Слагхорна. Ни тогда, ни, в общем-то, сейчас. Конечно, профессор начал приближать его к себе, когда оказалось, что Том талантливый сирота, одаренный, способный ко многим наукам сразу, привлекательный и с перспективой на будущее. И не далее как курсе на четвертом Слагхорн и сам не заметил, как оказался у Тома Риддла на коротком поводке и уже перестал считаться авторитетом на своем же факультете. Том умел находить ключи даже к самым неподатливым замкам, а если не находил, то талантливо пользовался отмычками, так что... так что профессора Горацио можно было только пожалеть.
Тем не менее, даже сейчас профессор играл ему на руку - стоило только обратить внимание на тех, на кого тот обращал внимание и можно было уже не слушать никого. Уж что-то, а взгляд на таланты у профессора был наметанный. Лили Эванс Лорд и правда отслеживал как раз после того, как школьная разведка донесла, что ее приветил Слагхорн, впервые пригласив в свой клуб.
- Боюсь, я вынужден с вами поспорить, мисс Эванс, - мужчина усмехается, но усмехается по-доброму. - При всех относительных талантах профессора Слагхорна, при всех его... пусть будет "особенностях", у него и правда невероятный нюх на молодых и перспективных волшебников. Честно говоря, я ни разу не видел, чтобы он ошибся.
Мужчина смотрит спокойно и невозмутимо. В отличие от девушки напротив он - расслаблен и даже не пытается поднимать палочку. Или руки. Или вообще как-то нападать.
- Когда-то профессор говорил подобное и обо мне. И он не ошибся. Меня зовут Томас Риддл, если вам так необходимо имя, мисс Эванс. И я... просто хочу предложить вам работу.
Десять лет минуло с тех пор, как он умер в этом самом парке. Мисс Эванс тогда было сколько... девять лет?
Нет, восемь. Она еще не была в мире волшебников.
Что ж, тогда это имя может оказаться для нее не слишком знакомым. Но кто знает.
Иногда встретить мертвеца на дорожке Гайд-парке - к удаче.

Все постепенно отходит на дальний план. Имена стираются, уходят в историю, теряются в ней, запутавшись в хитросплетениях судеб. Удивительно, но в магическом мире с таким пиететом относятся к корням, но так безответственно подходят к сохранению новейшей истории. Лорд чуть заметно усмехается своим мыслям. В то время, когда он сам был школьником, вопросы современной магической политики были у всех на слуху только благодаря войне. Стоило копнуть хотя бы на десяток лет вглубь и можно было не сомневаться, что встретишь на лице минимум понимания. Что-то помнили только современники. А призрак профессора рассказывал лишь о делах давно минувших дней.
Вот оно, магическое наследие, совершенная неспособность учиться на ошибках прошлых поколений, не обращаясь при этом ко временам древнейших гоблинских войн.
И все же, он едва-едва раздражается.
- Мисс Эванс, - голос мужчины звучит скучающе. Но все еще достаточно мягко. – Вам восемнадцать лет. Вы вчерашняя школьница. Я, хвала Мерлину и Моргане, уже перешел на шестой десяток. Вы всерьез считаете, что если вы будете так судорожно зажимать в руке волшебную палочку, то это спасет вас, если я вдруг решу напасть?
Он вздыхает. Легким движением откидывает волосы назад.
- Не говоря уж о том, что вы, вероятно, пребываете в уверенности, что основной род моих занятий – это нападение на юных симпатичных ведьм в общественных местах поздним вечером. Если бы я хотел на вас напасть, я бы давно напал и меня не остановила бы ни палочка в ваших пальцах, ни место… ни что-либо еще. Поэтому, прошу вас, меня ужасно раздражает, когда вместо разговора мои собеседники цепляются за древко и источают подозрения. Это меня ужасно нервирует.

Он не чувствует себя на свой возраст. Впрочем, если сравнивать с магглами, волшебники стареют медленнее, сейчас ему по ощущениям хорошие маггловские тридцать, а в свои тридцать он был совсем еще мальчишкой... Как же давно это было, прямо не верится. Почти что забавно.
Не менее забавно чем то, что впереди у него - целая вечность.
Но все же между ним и такими юными магами, как Лили Эванс или, к примеру, ее жених, целая пропасть лет и опыта.
- Времена требуют бдительности, а не идиотизма, - парирует мужчина чуть насмешливо. - Мисс Эванс, даже самый спокойный человек придет в неистовство, если вести с ним разговор, постоянно держась за палочку. И вы спровоцируете меня на нападение куда быстрее, если будете так себя вести. Поверьте мне, если бы я хотел, я бы оглушил вас уже давно. Но я пришел поговорить и, видит Мерлин, я не собираюсь ни нападать, ни причинять вам вред. Но, впрочем, я начинаю повторяться.
В голосе его все же проскальзывает раздражение. В конце концов, он тоже не лжет, ну сколько можно тыкать палочкой почти что в лицо.
- Что до работы... Лабораториям, которые принадлежат мне, нужны талантливые юные волшебники и волшебницы с острым умом. Таким, как ваш.

Девушка наконец-то опускает руки и больше не цепляется за палочку как утпающий за соломинку. И он сам, вопреки возможным ожиданиям, не нападает, не выхватывает свою палочку, не пытается атаковать беззащитную жертву. А просто склоняет голову, с волосам, припорошенными снегом как ранней сединой.
- Благодарю.
Лорд не издевается, не ерничает, у него, признаться, не всегда такое настроение, когда надо над кем-то поиздеваться. И он действительно благодарен, потому что... утомляет. Утомляет вот это бесконечное размахивание палочками.
- Обычные лаборатории, мисс Эванс, - мужчина усмехается. - Никаких трупов, которые надо разделывать. Никаких младенцев, которых надо... как это говорят? Жрать на завтрак? Никаких бедных маленьких зверушек или что там еще обычно придумывают. Меня интересует разработка новых заклинаний.
Он перехватывает взгляд девушки - так продавливать чужую ментальную защиту гораздо проще, чем просто, фоном, пытаться прослушать что-то. И чуть заметно улыбается.

Возможность не смотреть в глаза - пожалуй, это один из немногих плюсов его собственной способности к легилименции. Возможность читать с легкостью, фоном, не поддерживая зрительный контакт... И возможность же расплачиваться за все это мигренью и головной болью в попытке выделить из многоголосья хотя бы один единственный нужный голос. В свое время он, помнится, маялся ужасными мигренями от этого чудесного дара и даже заставил свое ближайшее окружение подтянуть основы легилименции просто затем, что в их шумном обществе иначе иногда хотелось кого-нибудь убить.
Но сейчас, в вечернем Гайд-парке, они одни и уловка мисс Эванс не работает, потому что ему не нужно до бесконечности ловить ее взгляд. Достаточно будет просто удостовериться, есть ли хоть какая-то ментальная защита, а потом...
Прислушаться.
- Мисс Эванс... - Он галантно предлагает девушке руку, вполне намеренно планируя сократить расстояние между ними. Разговор будет длинным, это он обозначает одним этим обращением и протянутой рукой.
- Давайте прогуляемся, пока нас и вовсе не замело снегом. Это увлекательная тема и было бы просто чудовищно нечестно обсуждать ее второпях, ежась от ветра. Вы не замерзли?

Как много нам открытий чудных… Впрочем, неважно.
- Правда? – Улыбается мужчина чуть заметно, но руку убирает, умудрившись сделать это так, чтобы отказ девушки выглядел естественным – проще говоря, чтобы не выглядеть дураком с протянутой рукой, которому еще и отказали. Отказ его, правда, не слишком тревожит.
- Пожалуй, тогда стоит поздравить вас и вашего жениха со столь знаменательным событием. И кто же этот счастливчик? Кто-то из однокурсников?
Пожалуй, ему даже нравится, когда люди обзаводятся семьями. Мужьями, женами, детьми, внуками… Кем там еще можно обзавестись при неуемной тяге к размножению? Не потому что он радеет за демографию в отдельно взятом обществе, а потому что, к сожалению или к радости, симпатичные рыжие ведьмы, точно так же как симпатичные младенцы, отличный рычаг давления.
Лорд закладывает руки за спину, показывая, что более прикасаться не намерен и собирается блюсти честь будущей невесты по всем правилам.
- Что до работы… Честно говоря, наше Министерство кажется мне несколько закостенелым. Я люблю прогресс, но, увы, в этом меня мало кто поддерживает. То, что я могу вам дать, сводится в первую очередь к возможности заниматься чем-то действительно увлекательным. Я полагаю, зарплата и прочие социальные блага вас в этом вопросе интересуют чуть меньше, - он усмехнулся. – Честно говоря, как на мой вкус, этой стране не хватает простора. Ну что за гнусная привычка тащить самые хорошие кадры, чтобы гнобить их в Министерстве на скучной работе? У вас живой исследовательский ум, вы прекрасная ведьма.