Грюм много времени провел в раздумьях. Это была не первая, не десятая и даже не сотая операця, которую ему приходилось планировать, но при этом давненько он не испытывал такого беспокойства. Возможно, ему было бы спокойнее, если бы Дамблдор и Дож внесли свои поправки в план действий, но они ограничивались молчаливым одобрением. Тут бы и радоваться — хоть где-то ему не вставляют палки в колеса! - однако Аластор все думал, все перетасовывал карты и окончательную расстановку сил утвердил лишь накануне, утром третьего числа.
Едва ли не с самого утра они застряли в Хогсмиде. Кто-то успел отдежурить утренние смены и вернуться, тех, кто должен был дежурить второй сменой, они не брали, ну а сам он вместе с Пруэттами торчал тут с самого утра, не дав ни себе, ни им отдыха с ночной смены, благо, прошла она гладко, даже вздремнуть удалось пару часов. Завтра отоспятся. Повезет, если в своих постелях, а не в Мунго, но тут уж не угадаешь.
Грюм разместил доступные ему ресурсы в лице Лонгботтомов и Пруэттов по обе стороны деревни, так уж вышло, что близ питейных заведений. Они еще успели посмеяться по этому поводу, но недолго. Большую часть Холлихог-роуд старший аврор по умолчанию оставил на своих коллег при исполнении, ведь там располагался стационарный пост ДОМП. Сам же для себя маг выбрал позицию у Совиной почты, чтобы просматривать Хай стрит и окрестности за домами.
Несколько раз мимо него прошел патруль, не почуяв присутствия человека под мантией невидимкой. Которую Грюм для пущей осторожности нацепил на себя еще в районе полудня. По его мнению, уже минут пятнадцать назад патруль должен был пройти снова, но что-то его не наблюдалось. Вокруг сгустилась такая тишина, что хоть ложкой ешь. Скоро должен был прибыть поезд... как там Минерва и Дож, как дети, чего им ждать?
Вопросы, вопросы. Не было никаких сил оставаться на месте, так что Аластор, поудобнее перехватив волшебную палочку, на всякий случай наведя чары для отвода глаз (хотя мантия все еще была при нем), двинулся в сторону Волшебного радио, держась ближе к стенам домов, чтобы на него никто ненароком не наскочил. Ему почудилось движение в той стороне, но аврор прекрасно знал, что доверять глазам, особенно в сумерках, особенно в ожидании нападения, стоит лишь отчасти. Заклинание поиска в людной деревне тоже не поможет...
Все, что ему оставалось, это ускорить шаг, и маг поторопился... насколько это вообще возможно, когда ты заметаешь следы и стараешься не скрипеть снегом, иначе хороша бы была маскировка.

Посол была права – в магических деревнях кроется своеобразное очарование не тронутой маггловской действительностью магии. Здесь, когда нет необходимости подстраиваться под правила сожительства и, особенно, под Статут, маги раскрываются в своем истинном свете. Не удивительно, что именно местные трактиры посол Бельфлер рекомендовала в списке «обязательно посетить в первую очередь по приезду в страну». В сегодняшний визит она Григория почти вытащила силой.
- С вашим талантом вляпываться в интересные истории, месье Долохов, вечером точно не будет скучно. Кроме того, если не я, то кто же вас заставит? – Она деловито положила на стол перед Григорием очередной документ, оформлением которого ему стоило заняться, словно и не  предлагала посидеть в трактире, да погулять по чужой стране. – Доделаете завтра, право слово!
И с этими словами протянула ему руку, не принимая попытки сконцентрироваться на рабочих задачах от новичка. Отказывать даме было бы просто неприлично. Начальнику – особенно. Так что Хогсмид встретил их уютным светом уличного освещения и окон пабов и трактиров.
- Ваш затяжной роман с Лондоном, Григорий, скоро приобретет болезненную форму – Вне министерских кабинетов, посол всегда обращалась к своим подчиненным по имени, преследуя установленную не гласную традицию. Зал Трех Метел располагал отнюдь не к разговорам о работе. Это было подходящее время для сливочного пива, беседе о том, чем их удивляет современная Британия в сравнении с родиной, но никак не для «мадам посол».
- Мисс, Григорий, пожалуйста. – Она изящно оправила шляпку, допустив что-то такое в интонации, что ломало мужчин и покрепче,  и Долохов окончательно перестал сопротивляться. - Ваш предшественник,  к слову, ненавидел прогулки и Лондон.
От Бельфлер это звучало почти как приговор и Гриша не решился сказать, что мерзнуть пока не входило в его планы и после стакана сливочного пива он предпочел бы продолжить вечер горячим Какао, но не отмораживать пальцы. Впрочем, казалось, послу погода была даже приятна. По крайней мере, в отличии от спутника она не пыталась согреть руки и не куталась в мантию поплотнее.
Черное небо, каким оно никогда не бывает в городах, ненадолго отвлекло Долохова от разговора с послом. А близлежащий замок, который отсюда даже можно было разглядеть как смутные огоньки, напомнил о ставших в свое время родных стенах Дурмстранга. Над ним тоже вечно зимой раскидывалась такая глубокая чернота, что спрятать в ней можно было бы что угодно – только дотянись.
«Вот так и тянешься полжизни за небом, которое ускользает смеясь» - Совершенно лирическую поймал мысль Долохов, под мирный французский щебет, который позволял себе не слушать.  Большинство жителей деревни и тех, кто бывал тут почаще, явственно решили, что вечер слишком холоден для прогулок.
В попытке совершенно нелепо попытался поскользнутся, отвлекшись на резкий спам между ребер. Григорий позволил себе опереться на посох что бы устоять – к счастью на такие операции он тоже был рассчитан. Мадам Посол позволила себе тихий смех.
- Мне, Григорий, всегда казалось что в вашей школе и более скользко бывает, - Она пожала плечами, заставляя Долохова улыбнутся скорее смущенно чем весело. Не объяснять же сейчас всю историю про флирт с городом, ребра, авроров и почему иногда перехватывает дыхание.
- А вы думаете, почему нас учат использовать посохи, Мисс? – Парировал он, - Куда мы собственно говоря идем?
Бродить по темной деревне к ночи – авантюра, но уже на грани слабоумия. Чего допускать совершенно было не охота. Впрочем, вместо ответа его продолжили вести к дальше по Хай стрит, в сторону от виднеющихся огней школы. Конечная цель так и оставалась не узнанной, но некоторые леди если решат не говорить – можно и не пытаться.
«Мой Добрый друг, если твоя удача сегодня как всегда, то это очень зря» - Гриша еще раз окинул улицу взглядом прежде, чем вернуться обратно в ненавязчивый тихий диалог о разнице мира Британцев, Французов и совсем чуточку – других.

Если вы когда-либо задумывались, что может быть хуже самой качественной ириски, намертво прилипающей к вашим зубам, то это, позвольте подсказать, невыносимо длительное времяпровождение в Хогсмиде, без какой-либо возможности выпутаться из липких, цепких объятий скуки, свободно расслабиться и вспомнить времена, проведенные здесь в относительно далекие школьные годы. Даже вредная, несговорчивая помадная масса станет ощутимее приятнее и сговорчивее во время знакомства при подобном сравнении. (Да, на «Сладкое королевство», расположенное ровно напротив «Кабаньей головы», близнецы смотрели с особым и нескрываемым вожделением во взгляде).
Все шло не так идеально, как хотелось бы: время в городке будто застыло, промерзло до самых миллисекунд, словно земля по мере уменьшения температуры и увеличения количества облаков, скрывающих любой намек на появление солнца. Даже чертов снег несколько раз пытался посыпаться мелкими омерзительными хлопьями, явно чистой из вредности, желания испортить общее настроение, а не по свежим и точным предсказаниям погоды.
Добраться до места дежурства тоже оказалось особой задачкой. Лишь с силой облокотившись о стену «Кабаньей головы» и с трудом уговорив завтрак не покидать пределы перекрученного и сжатого в крепкий узел желудка, Фабиан догадался, что поручать брату парную аппарацию было тотальной и глупейшей ошибкой. Гидеон нервничал, терял концентрацию над собственными способностями (нельзя сказать, что и при более мирных обстоятельствах ее когда-либо хватало), из-за чего Гидеон постепенно черствел и покрывался твердой непроницаемой коркой, сквозь которую порой не мог пробиться даже Фабиан со своими исключительно драгоценными замечаниями. В таком засушенном настроении прошло ночное и утреннее дежурство. В компании чучел и гербария и то было бы интереснее и веселее находится.
Нервов хватило ровно на день. В хмурой картине под боком не наблюдалось ни единого шанса на просвет, поэтому желание давать брату время на восстановление попросту бесследно испарилось под гнетом банального раздражения. Сунув в дрожащие руки пачку сигарет, понаблюдав за тем, как беспокойные пальцы сминают упаковку и вытягивают сразу две штуки, Фабиан подумал, что скорее стоило бы вынести из трактира пинту чего-нибудь покрепче, нежели позволять брату нервно дымить и переводить и без посторонней помощи заканчивающиеся сигареты. К тому же, проще следить за расслабившимся и подвыпившим Гидеоном, нежели расталкивать его при критическом случае и буквально заставлять шевелиться.
— Соберись. Еще успеешь оплакать пропущенный выходной, — как можно более тихо заметил Фабиан, присаживаясь на ящик, вынесенный на улицу из трактира, рядом с братом.
— Как будто тебе не хотелось провести день за очередной книгой, — Гидеон втянул в себя несколько крупных глотков крепкого табачного дыма, а Фабиан догадливо и быстро рассеял крепкое послевкусие в воздухе очищающим заклинанием. Палочку он не осмеливался выпускать из рук еще с ночного дежурства и та, кажется, окончательно приросла к его ладони еще одним лишним пальцем (либо попросту примерзла к коже, либо мышцы окончательно скукожились в одном положении из-за судороги, вызванной усилившемся вокруг напряжением). Они торчали здесь непозволительно долго, вынужденно слонялись по ближайшим окрестностям с успехом двух депрессивных и заскучавших дементоров близ Азкобана и, по всей видимости, количество сливочного пива, обещанное Грюмом во время условного согласования участия близнецов в дежурстве, скоро увеличится вдвое. Или втрое, зависит от Гидеона и его способностей торговаться.

В личность каждого человека вкладывались не только грубые мазки его слабостей, пороков, самых излюбленных грехов, но и тонкие, порой едва заметные в своей игольной остроте черты умений и способностей. Где-то за гранью тасовалась колода и выдавались карты, образуя расклад, которым можно сорвать куш или потерять поставленную на кон жизнь. Вопрос в том, насколько мастерски им распорядиться: так, например, даже чёткое ощущение своего шага может пригодиться не только во время танца, но и там, где требовалось оставлять как можно меньше следов. Пусть на станции было пустынно, а заклинания справлялись и с отпечатками на снегу, и с укрытием даже от случайных взглядов. Времени на то, чтобы понять важность благоразумной осторожности, у Джагсона было предостаточно. Война длилась не один год, да и он сам менялся под её влиянием, чувствуя, как дюйм за дюймом даже сейчас всё ещё перекраивается внутренний облик. Впрочем, и внешний тоже. Куда без него…
Идти по путям оказалось даже удобнее чем по дороге: они были не так сильно заметены. Тем более, мало кому не хотелось когда-нибудь по ним пройтись, смотря вдаль, где к горизонту две ровные, прямые линии сливались в точку. Навевало мысли о развитии, будущем, о шансах и надеждах, что однажды все усилия оправдаются.  Может быть, не сейчас, может быть, этого не доведётся увидеть. Подобное теряло значение, если огонь веры в идею, в людей, стоящих за ней, всё так же кажется невероятно прекрасным и невозможно представить, что он иссякнет. Это ощущение действительно придавало сил и было своеобразным удовольствием. Полярной звездой, что всегда могла указать направление. Вне зависимости от того, какие шторма разворачивались в реальности. Однако огонь не мог существовать без своего угля. Он пожирал энергию, время, прежний образ жизни. Он требовал самоотдачи и выполнения приказов, из которых составлялся единый план.

Для кристаллов снег наоборот был выгоден, позволяя затеряться в общем сиянии, Джагсон ещё раз проверил высчитанное положение: как раз под первым вагоном на его продольной оси, а затем закрепил артефакт. Большая часть внимания уходила на наблюдения за путями, на которых уже вскоре должен был появиться Хогвартс-экспресс, но часть обзора терялась. Данмар взобрался на платформу у её конца, чуть впереди кристаллов, чтобы находиться рядом, контролировать и видеть пространство вокруг себя. Сохранять относительную неподвижность было, наверное, самым сложным. И дело даже не в холоде: если уж не предусмотрительно наложенные согревающие чары, так привычка не давали его чувствовать. Дело было, скорее, в нетерпении: уже совсем скоро тихий зимний вечер преобразится, и на подготовленную сцены выйдут все актёры. А пока Джагсон прислонился к стене дома, отсчитывая минуты и прислушиваясь, ожидая услышать отдалённый стук колёс.

Слабый, едва уловимый запах дыма насторожил Долохова до того, как вякнули сигнальные контуры, до того, как показался странный свет от яростно бликующего в сумерках снега, - всё остальное просто дополнило картину: да, он их видит - лишние тени у "Кабаньей головы", - "два человека на два часа",  - именно так он отвечает Лестрейнджу на его сигнал - lumos длинный - "приём" и "2 на 2". Даже свой тусклый, едва видимый (тем, кто знает, куда смотреть) свет он при этом загораживает от себя, чтоб глазам не привыкать к темноте второй раз.
Тони медлит и добаляет "1 на 11".
Он не уверен в том, что там находится только один человек, но кто-то же там есть - по стенам домов и изморози бликует, словно там переносной огонь, а это может оказаться совсем рядом с Рикардом. В любом случае это либо авроры, либо их званные гости.
Он не отвечает Рикарду, просто именно туда, где видит тёмные силуэты  летит невербальный Reticulum, широкий, словно бабушкины объятья.
Словно издеваясь, бессмысленно мигает в это же время огонёк, не давая подумать о возможности атаки.
Тусклый огонёк запасной палочки Антонина.

Эдвард напряженно вглядывается в мерцание огонька. Это Рикард, заметил кого-то из этих. Интересно, как? «Эти», бойцы партизанского фронта, явно решили «продублировать» патрули аврората. Как минимум – потому что часть из них сами авроры. Эдвард хмурится, видит, что огонек на крыше Тони блеснул, но он не видит деталей, далековато. Что ж, раз Тони принял к сведению, то ладно. Эдвард не шевелится, но готовится к атаке.
Он все еще в первую очередь волнуется за ситуацию с поездом – как минимум потому, что там его сын, как максимум – там их общие «дети полка». Белла, Руди, Баст, Регулус. Это действительно острый повод для волнения, не то что эта их прогулка на свежем воздухе.
Но накручивать себя нет смысла. Наоборот, сейчас нужно продумать линию поведения перед Краучем завтра утром – а, скорее, сегодня ночью, после прибытия аврората. Он, скорее всего, еще до официальных разборок ввалится в свой отдел, поднимет огромный скандал. И также именно он должен обратить внимание, что сигналы от значков авроров не локализовались. Хорошая идея подорвать веру аврората в эту технологию саму по себе – тогда они будут использовать ее меньше. Они знают, что их значки – не панацея, но нужно внушить им идею, что значки в принципе бесполезны. Это не так сложно, как кажется – а при переходе на альтернативные методы… Их еще нужно создать, продумать, а это отвлечет интеллектуальный ресурс в сторону. Впрочем, в аврорате до сих пор хватает светлых голов, что печально.
Мальсибер прищурился, уловив какое-то движение через дорогу наискось от себя. Или ему показалось?
Он не уверен, но внимательно вглядывается в темноту.
По его прикидкам до поезда остается всего-ничего, минут восемь-десять. А также до инферни.
Аврорат, даже если вызвали бы его прямо сейчас, не будет иметь форы.
У «этих» не может быть много людей, явно. Движение в темноте не повторяется, это, предположительно, слишком далеко.
Если бы он искал врага, он, пожалуй, обходил бы здания сзади, стараясь застать врасплох. Или прятался бы в проходах между ними. Кстати, об этом.
Эдвард сосредоточился и невербально раскинул вокруг себя сигнальные чары по периметру. На всякий случай.

Говоря начистоту, от происходящего Макнейр был не в восторге – находиться на продуваемой всеми ветрами крыше Волшебного Радио удовольствие весьма сомнительное. Холодно, сыро, еще и периодически сдуваемый с крыши особо сильными порывами ветра снег, так норовил попасть в лицо. Неприятно. Но ничего поделать он не мог. Как назло именно с этого места открывался прекрасный обзор на Хай стрит и близлежащие дома. Впрочем, с последним учитывая темное время суток было несколько хуже. Но все-таки лучше так, чем ждать внизу. Человек, праздно гуляющий в такую погоду, точно вызовет подозрения у внимательного наблюдателя, а учитывая «маленькую неприятность» приключившуюся с хитами, светиться Макнейру лишний раз не хотелось.
На удивление все было тихо и спокойно, никаких дурных предчувствий. А своей интуиции Макнейр доверял, поэтому и расслабился. А зря.
Мелькнувшая на углу дома вспышка белесого тумана (а на улице было явно ниже нуля) сразу привлекла внимание. Рискуя сверзиться вниз, он все-таки подобрался на самый край крыши. «Туман» оказался ничем иным как патронусом. А вот разглядеть самого человека не получилось, для этого нужно было перебраться на пару метров правее, а проделывать такие акробатические трюки на скользкой крыше не стоило и пытаться. Тем более, что итак все было достаточно очевидно – авроры и хиты были не единственными, кто этим вечером ожидал прибытие Хогвартс-Экспресса.
Он бросает взгляд на крышу Сладкого Королевства, но не замечает ничего подозрительного. Увидел ли Лестрейндж чужой патронус, скорее да, чем нет. Невербальный люмус и один короткий неяркий всполох света – «здесь посторонние».
Глянув вниз, человека Уолден не увидел, словно и не было здесь никого. Да, вот только незнакомец, ровно как и патронус, ему явно не привиделись. А если он не прошел по главной улице (тогда бы его Макнейр точно заметил), то вывод был достаточно прост – незнакомца следует искать с тыльной стороны здания.
Подобраться по крыше к месту нахождения предполагаемого противника попробовать было можно, но там, если он не вырубит его первым ударом, то окажется не в лучшем положении – уж слишком неудобное место для маневров.
Нацепив маску и набросив на себя отводящие глаза чары, он спустился с крыши, стараясь не шуметь и ничем себя не выдать. Находившаяся рядом пристройка весьма облегчила эту задачу.
Притаившись в тени дома, он стал ждать.

Антонин ничего не ответил, только сообщил, что сам видит кого-то, и Рикард решил не рисковать, до того момент как не активирует последний третий барьер, который не выпустит из Хогсмида инфери. Выманить противника он мог и другим способом. Если он действительно там был, разумеется.   Он уже заметил – наконец-то – в темноте со стороны Визжашей хижины движение большой группы. И это вряд ли что-то не запланированное.
- Imberacto, - он произносит заклятие вслух нацеливаясь палочкой на снег между  Радио и магазином товаров для спорта, намериваясь поднять в воздух несколько сугробов, и образовав из них не большую вьюгу местного масштаба протащить через проход меж домами и дальше вкруг, сколько хватит умения.

Крепкий толчок в бок, надрывный скрип деревянного ящика, звучный удар об землю и следом — тишина, до крайности подозрительная в своей абсолютности и нерушимости. Гидеон успел среагировать, спихнул брата с нагретого места и вовремя отшатнулся в сторону; Фабиан приземлился прямиком на мягкий сантиметр снега, ощутимо стукнулся рукой и лишь чудом не издал и звука, хотя от поцелуя локтя со стеной из глаз, кажется, высыпалась парочка ярких созвездий. Ящик, на котором секунду назад мирно восседали наследники Пруэтт плотно и жадно захватила зачарованная сеть, грозившаяся обвязаться вокруг братьев плотными стягивающимися узлами. Братья переглянулись, и Гидеон впервые за все это время продемонстрировал тень улыбки. Что же, из всех возможных заклинаний, способных прилететь в парочку зазевавшихся волшебников, это, пожалуй, наименее страшное. По крайней мере, внешне.
Решив, что старушка-судьба не разбрасывается намеками просто так, братья отмерли. Зашевелились, задвигались, разбежались: Фабиан — баюкать пострадавшую конечность и склеивать подобие плана, а Гидеон — атаковать или хотя бы предпринять попытку атаки.
— Averto. Incarcerous, — Гидеон поспешил создать вокруг себя защитный щит и бросил ответное связывающее заклинание в сторону крыши «Волшебной репы», в темную человеческую фигуру, так удачно мелькнувшую в поле зрения, стило только выдать собственное местоположение и выглянуть из-за угла «Головы». Он успел одернуть себя практически в последний момент и вместо ослепительно ярких привлекающих внимание вспышек с конца палочки сорвалось менее приметное заклинание. К счастью для всей текущей операции и его собственного здоровья: любое свечение сейчас, при таком освещении, автоматически уведомляло окружающих о том, где именно находится мишень.
Очевидно, что обе стороны, наконец, полностью убедились в близком присутствии противника. Фабиан остался позади брата и коснулся значка, сообщая Грюму об атаке, пока была возможность. С применением скудных знаний медицинских чар приходилось немного повременить, хотя рука предсказуемо ныла после ушиба. Отличное начало, потрясающее начало в форме неаккуратности и неуклюжести (определенно есть и будет, что вспомнить позже, отбиваясь от шуток младшего брата). Конечно же, молодость и неопытность значительно перевешивали все накопленные за годы обучения знания, но никто пока не мешал лелеять слабую надежду на успех. Или на банальное выживание, если на секунду опустить густую завесу оптимизма.

Лишь чудовищным усилием воли Эдвард заставил себя не шевелиться и не реагировать, когда все вокруг него ожидаемо пришло в движение.
Расклад был следующим – буря прервалась очень внезапно и достаточно близко к нему. Соответственно, там явно кто-то был – даже если Рикард бил наудачу, идея была хороша. Но по времени сейчас должно было произойти несколько вещей – инферни, барьер, который их тут запрет и поезд. Собственно, Макнейр спустился с крыши Радио на редкость неудачно – Эдвард теперь его на темной улице совершенно не видел и надеялся, что заклятие Рика остановил все же не он.
Собственно, далее все стало куда более интересно – задвигался на своей крыше Долохов. Видно не было – атаковали его или нет, но тем не менее, силуэт просто немного отошел в сторону и поменял положение. Что ж, у Тони, значит, началось веселье.
Предположительно, на улице внизу сейчас был кто-то и Макнейр – что ж, Эдвард, как бы ему ни хотелось сейчас атаковать в то место, где рассыпалась буря, будет умнее. С земли, его, конечно, видно, только условному противнику будет сейчас не до того, если он налетит прямо на Уолдена. Ну и поделом. Эдвард все еще не двигался, отмечая, что со стороны кладбища, наконец-то, приближается нечто зловещее и весьма долгожданное. 
Эдвард коротко взглянул на часы, прикрывая рукой – на цифры была наложена слабая-слабая подсветка, ее не должен был никто заметить, но перестраховаться будет не лишним. Девять минут.
Инферни – вещь не самая подвижная, что ни говори, возможно за девять минут они и не доберутся. А вот то, что на улице скоро появится нечто крайне неудобное для сражения – это факт. Ну или не факт, если все пошло совсем не так, как хотелось. Впрочем, пока – точно по плану, до минут.
Эдвард, все же перешел по крыше немного – это его движение заметить, могли, конечно, но вряд ли сейчас будет до него в принципе. На неизвестного итак приходилось достаточно много интересующихся – Макнейр, Лестрейндж, он сам. Не имеет смысла сейчас ввязываться – лучше после он нападет со спины, неожиданно.
Он снова нашел взглядом приближающуюся группу. По Лорду сегодня можно было часы сверять. И если никто не успел вызвать авроров – а что, собственно, их вызвать, ничего же не происходит – то есть шанс, что вскоре их противники так или иначе будут вынуждены себя проявить, иначе вся эта их позиция «правильных» защитников от зла и яйца выеденного не стоит.
А покамест – ждать. Для подлых нападений еще не совсем понятно, как делать их подлыми, собственно.

.   Несмотря на тревогу, которая отобразилась на лице Розмерты, еще большую тревогу у Сириуса вызывал тот факт, что он не сможет провести Марго. Казалось бы, мечтал об активной роли в сражениях и стычках, вот пришло твое время, но нет. Дама, конечно же, вполне могла управиться сама, к тому же за целый день Блэк умудрился сопровождать ее везде, где только можно, так что самое время им разлучиться. Он еще не осознавал, что, скорее всего, они не увидятся в ближайшее время - вплоть до следующих каникул. Но ведь после сражения у него будет куча времени об этом подумать и, наверное, пожалеть о том, что он так быстро убежал на бойню.
   Дамы дамами, а времени было мало. Вернее, его не было совсем. Сириус спешно попрощался с Маргарет и бросился следом за лучшим другом. Когда они приблизились к туннелю, Блэк подумал, что если их засекут, то об этом тайном проходе станет известно и своим и чужим. Если своим можно было довериться, то от врагов нужно было держать эту информацию в секрете, ведь так мародеры могли бы стать косвенными виновными в проникновении нежелательных лиц в школу. Нужно будет не забыть по дороге подумать над маскировкой.
   Около Одноглазой ведьмы ни Ремуса, ни Питера уже не было. Желательно, чтоб они от этого прохода не отходили никуда, но периодически все же следует делать коротенькие обходы замка. Сейчас, когда Сириус, Джеймс и Лили выйдут за его пределы, за этим ходом нужно следить более тщательно.
   Очень кстати около них опять оказался Почти-Безголовый Ник.
    - Сэр Николас, где остальные? Предупредите их, что мы будем в Хогсмиде. Если понадобится их помощь, мы уж как-то... - он запнулся, - хотя все равно пусть остаются и охраняют замок.
   Джеймс поторопился вылезти первым, когда они преодолели тоннель, но Блэк остановил его, дернув за капюшон.
    - Нельзя выходить вот прям так, - прошептал он. - Хотя бы мантию накинь. Вдруг мы сейчас выйдем, а там целая толпа. Они ведь узнают о проходе.
   В качестве дополнительной маскировки, которая им понадобится уже непосредственно в бою, Сириус использовал abire ex conspectu. На случай, если нужно будет выйти, можно просто пристроиться к какой-нибудь группе покупателей, выходящих из Сладкого королевства. Судя по голосам, которые раздавались из холла магазина, таковые там были.
   Был вариант и получше - воспользоваться аврорским плащом-невидимкой. Он накинул его на плечи и, стараясь не наступать на наиболее скрипучие деревянные ступеньки, стал подниматься в холл. Джеймс и Лили последовали его примеру и, накинув на двоих мантию, пошли следом за Блэком.
   Разделяться было опасно, хотя стоило проверить, что творится и с парадного входа, и с черного. Сириус было решил, что лучше выйти через черный ход, но, оказавшись в продуктовом зале, передумал. Людей было немного, но все же они были. Вряд ли кто-то из них покинет помещение через черный ход, а значит, потенциальный наблюдатель около Сладкого королевства может настороженно отнестись к самостоятельно открывшейся двери и быстро выявить причину ее движения. Попасть в лапы врага не успев даже увидеть его не входило в планы Блэка.
   Он решительно двинул в сторону парадного входа и, дождавшись, пока группа людей начнет выходить наружу, последовал за ними. Он надеялся, что Поттеры тоже понимают - пока им следует держаться вместе.

Отредактировано Sirius Black (2017-07-14 11:34:14)

Аврорат не спит и не дремлет - круглосуточно отслеживая и находясь в состоянии готовности. Кто-то спит в комнате отдыха, кто-то играет в шахматы, кто-то разбирается с бумагами. И при этом, каждый находится в ожидании вызова.
Сигнал. Старший аврор Грюм шутить не станет, зря паниковать - тем более.
Тридцать секунд - проснуться, собраться, накинуть все снятые элементы формы, кому-то обуться, пристегнуть к поясу сумку с артефактами, построиться в общем зале.
Четыре боевых группы, отработанные тысячи раз действия в Хогсмиде. Руфус коротко указал у кого какая роль, указывая рукой.
- Барьер север, барьер юг. Улица север, улица юг. Я отдельно. - Откуда начинать движение, в каком порядке идти, связь - все это в обсуждении не нуждается. Мантии-невидимки накинуты. Попытка телепорта за пределы деревни - не удачная. Времени на то, что бы досадливо поморщится нет. Вторая попытка, на десяток метров дальше - прошло.
Снег под ногами, и никого вокруг. Руфус отлично знает, что авроры рядом, отлично знает кто из них где идет, и выбирает свой путь - забраться повыше, осмотреться.
Каждый идет своим путем, не кидаясь одновременно в атаку на одну цель - отвлекающие маневры никто не отменял. Потому, хоть и было шевеление, Скримджер посылает сигнал на значок Аластора "Мы рядом" и направляется к ближайшему зданию - Сладкому Королевству, собираясь уже под стеной обращаться в льва и забираться на крышу - большой кошке это всегда сделать проще, чем человеку.