Паранойя у Мальсибера -  это была не фамильная черта, а важная, приобретенная особенность, которая являлась едва ли не залогом успешности в работе. И нельзя сказать, что в работе на закон и правопорядок ее роль была меньше, чем в работе на Лорда.
В любом случае, Эдвард своей интуиции верил и паранойе доверял всецело. И пусть ей порой верил лишь он один – чаще всего паранойя вкупе с интуицией и наблюдательностью приводили к правоте Мальсибера. Хотя иногда он и получал цветистые обвинения в мрачности прогнозов, да и в целом в излишней щепетильности к мелочам.
И все же, интуиция дергала его сейчас вот уже которой раз, причем все по одному и тому же поводу.
В первый раз это случилось достаточно давно – Эдвард был в лифте, тут в него зашла стайка каких-то дипломатов… И мальчишка среди них. Ну, не мальчишка – молодой человек. Молодой человек, который в профиль в миг до боли кого-то напомнил… Но Эдвард потерял сходство в момент, как только отвлекся на то, чтобы отступить на полшага в сторону.
Это он из головы выбросил – ровно до следующего столкновения, в котором еще добавилось ощутимое мучительное дежавю.
И следующее сопровождалось тем же.
Этот юноша был на кого-то похож. Очень точно, явно на кого-то похож. Но немного неприлично было ходить с воспоминанием и подсовывать его всем в Министерстве и спрашивать, кто этот человек. И желательно с родословной сразу.
И в отдел Регистрации тоже просто так не пойдешь. Ну а следить после случайной встречи – это последнее дело.
Тем не менее, именно последним делом Эдвард в итоге и занялся. Юноша куда-то шел после работы - они случайно столкнулись на входе, а потом Мальсибер плюнул на загадки и пошел следом.
В голове он перебирал варианты. Сходство было достаточно заметным – вот породу Лейстренджей он бы признал всегда (что ни говори, Рикард и сыновья его были похожи), а здесь… здесь было что-то с одной стороны знакомое, но с другой – не такое уж явное. И все же, Эдвард очень надеялся, что интуиция притащила его не к сыночку Тома Риддла.
Нет, что угодно – лишь бы не это. Но ладно, разрез глаз был совсем другой, да и держался мальчик иначе.
Эдвард нагнал его в одной из подворотен.
- Простите за беспокойство, - Эдвард вежливо улыбнулся и склонил голову в приветствии. – Я не думаю, что это чудное место – хороший выбор для работника Министерства, - они были буквально в паре шагов от скрытой двери в самое злачное место Лондона. И по совместительству – ближайший к Министерству магический бар. Историческая застройка, чтоб ее. Ну, он формально был ближайшим – но по факту был еще один. Быть может, мальчика просто неверно сориентировали. Или же он и впрямь собирался в приют контрабандистов? Что, интересное, ему там понадобилось?
Ладно, сам Эдвард – он и его люди там людей вербовали под прикрытием. И все же, просто так, с работы – о нет, он туда бы не пошел с какой-то целью. Разве что посидеть.
Но местные развлечения явно не по вкусу молодежи – старая музыка тридцатых, исключительно магическая выпивка… Не так уж весело на самом деле. И прокуренный хронически зал.
Сплетни говорили, что это из-за того, что туда дракон чихнул. Сплетни были идиотские, но бар так и назывался «Перечница».
Интересно, а там вербовщик Пожирателей сейчас или нет?
Эдвард в лицо его не знал, так что неплохо было бы потренировать смекалку.
- Осмелюсь предложить вам экскурсию куда-нибудь еще. Или же компанию тут. Простите за навязчивость, - он сделал улыбку чуть виноватой. – Но по долгу службы хотел бы вас предостеречь. Как коллегу.

Эдвард оценивающе разглядывал мальчишку, пока вежливо слушал его слова. Акцент. Лицо. Руки.
Не то чтобы Мальсибер жаловался на наблюдательность когда-либо в жизни – нет, напротив. Он всегда умел подмечать тонкости, знал толк в деталях и более всего на свете любят развлекаться интеллектуальными разминками для разума. Проблема в том, что сейчас, разглядывая иностранца – нет сомнений – вблизи, Эдвард все еще не мог понять, что тот так отчаянно будит в его разуме. Быть может, это пустое – и смысла сейчас догонять юного работника министерства и так навязывать ему свою компанию не было. Безусловно, это его ни коим образом не компрометирует – даже появление в этом чудном заведении, но все равно… Не то чтобы Мальсибер хотел новых знакомств этим вечером.
Что ж, на вид мальчик был не старше его сына – да и выглядел куда более хлипким, чем Доминик. Чем-то даже напоминал Марцелла – наверное, было что-то в общем выражении лица, в глазах и мимике. И тем не менее, даже его младшенький был себе на уме – а юный дипломат – кто еще с таким акцентом и таким подбором фраз, интересом к «особенностям» - выбирающий для культурного просвещения прокуренные пабы с самым сомнительным контингентом…
Нет, Эдвард. Нельзя нападать на мальчишку просто из-за своих подозрений, вырубать его и копаться в его разуме. В конце концов, это очень неприлично делать в вечер рабочей недели. Может, в конце концов, дать ему выпить, а потом ненавязчиво влезть в мысли. Вот это будет вежливый и правильный шаг, реверанс в сторону паранойи.
Что ж, так и можно поступить.
- О, особая культура в Британии есть в каком-то смысле по части всего, - Эдвард усмехнулся, оценив не самую стратегически верную позицию, которую выбрал мальчишка. Впрочем, сразу было видно – он хотел быть в курсе разговоров за стойкой. Забавно. Это сразу видно по тому, как человек садится, как выбирает место. Самые укромные уже были заняты – скупщики, торговцы запрещенкой, барыги, просто некие темные личности… Кстати, о вербовщике.
Мальсибер знал, что Рикард выбирает нетипичные варианты – и что ж, ему было интересно, какой сценарий был тут. Это будет явно не темная таинственная личность в каком-то углу. По крайней мере, шансов при облаве аврората у этой личности не будет. Возможно, бармен? Официантка? Здесь довольно милые улыбчивые девочки – но вряд ли Лейстрендж их привлечет. Хотя кто знает, стоило понаблюдать.
- Касательно пабов… Мы в Лондоне, молодой человек. Это, можно сказать, центр мира по этой части. Кстати, - он протянул ему руку. – Эдвард Мальсибер. Я все еще не уверен, что это – подходящее место для изучения нашей страны, но оно всего лишь на фунт хуже прочих, - Эдвард отошел к стойке на миг заказал им обоим пива. Нет, стоило, конечно, сразу виски, но вот это уже будет подозрительно. Спаивать юного иностранца прямо так сразу – занятие не для уважающего себя мага.
Мальсибер продолжал наблюдать, но первое напряжение его отпустило – по крайней мере, это не следы поездки Тома в Албанию, не европейский «привет» от Риддла. Уже неплохо. Мальчик точно не родственник ни Малфоям (с Абракаса бы сталось, но нет, совсем не похож), ни Лейстренджам, ни Ноттам. На Дамблдора или Грюма тоже не похож, на Скримджера… нет, совсем нет. Что ж, тогда вариантов не так уж и много – хотя Эдвард все еще допускал, что это мучительное чувство похожести всего лишь плод больного воображения.
- Музыка – это традиция. Когда-то тут еще был дартс, но однажды облава аврората поставила на этой особенности крест, - Мальсбер не стал уточнять, что дартс был немного нетолерантным ночным развлечением и мишенью были магглы. Ну и было это лет двадцать назад, конечно. – А вы недавно прибыли с континента? – этот вопрос Эдварда волновал крайне. Теоретически, да, министерские работники могли пересекать границу. Тем не менее, те же Скримджеры не могли воссоединить семью. А раз юноша еще в процессе изучения страны… Либо это он для того, чтобы завуалировать интерес, либо он и впрямь приехал недавно. Если второй вариант – неплохо бы об этом знать в деталях. Если же первый… Кхм. Невежливо выйдет – ловить собеседника на нестыковках. Впрочем, не суть. Эдвард собирался в любом случае немного с ним поболтать, а потом применить лелигименцию.

- Григорий… а дальше? -– усмехается Эдвард, пристально глядя на мальчишку. Мда, игры в конспирацию. Значит, фамилия весьма громкая. Григорий, к слову – не французское это имя, это, пожалуй, что-то польское, славянское, быть может – русское. Что ж, занятно как. Если бы не хотел называть фамилию и это имя – назвал бы Грегори, допустим, ле Рьери. Любое сочетание, звучащее достаточно по-французски. Не обязательно даже называть какую-то громкую чистокровную фамилию, можно даже несуществующую. Мало кто знает все, что есть на континенте наизусть, особенно с учетом того, насколько в Британии сейчас закрыты контакты с миром. Да и в принципе, не умеет мальчик врать. Или не готовился? Или готовился, но растерялся?
Впрочем, любимый ход можно применить прямо сразу. Раз уж мальчик решил играть в это «просто имя и ничего лишнего» то и Эдвард поставит его в затруднительное с точки зрения этикета положение.
- Зовите меня Эдвард в таком случае, Грегори, - что ж, Григорий, в посольстве, молодой. Вот так будет несложно, даже если сейчас ему не скажут фамилии. Очень быстро сузился круг.
Что ж, но стоит теперь прочитать мысли мальчика – как знать, вдруг он действительно шпион, а не играет в шпионаж? Тут, конечно, вопросы к тем, на кого он шпионит, почему так паршиво кадры готовят, но все-таки.
- Британский авророт занимается многими вещами, в частности и безобидными хобби завсегдатаев этого чудесного заведения, - к примеру, там за стойкой сидят его ребятки. Которые, что ни удивительно, его уже приметили и более чем уверены, что босс проверяет их на вшивость. Ну, может постараются лучше, кто их знает. «Перечница» давно не приносила им никаких интересных с точки зрения работы данных. И у его вторых ребят также все было глухо. Криминальный мир не рвался сдавать Пожирателей по простой причине – не имел особенной информации о них сейчас. А вот к Пожирателям этот самый криминальный мир не очень-то хотел приближаться по непонятным причинам.
- Охотно посоветую, Грегори. Например, не гулять по сомнительным местам, о которых вы не навели справки заранее. Сейчас крайне непростое время, так что вы подвергаете себя совершенно излишней опасности, - если, конечно, этот мальчишка кого-то не ищет здесь.
Тогда не удивительно.
Эдвард воспользовался эффектом своих слов и отпил пива. Краем глаза он выловил кого-то знакомого и даже обернулся, оглядывая залу. Не аврор это был, ох не аврор.
Оборотень то был – Эдвард знал в лицо далеко не всех, но «нюхачей», разведку – многих. И раз здесь появился их человек, значит… Значит нужно лучше читать сводки в планами на месяц, да.
Хотя это все еще могло ничего не значить кроме сбора информации.
Эдвард перевел взгляд на мальчика, стараясь установить прямой зрительный контакт, но Грегори играл в скромность до того. Удасться ли сейчас? 
Это здорово бы облегчило дело.

- Как причудливо тасуется колода, - вырывается у Эдварда любимая фраза Риддла по поводу крови, и он смотрит на этого мальчика совсем иными глазами. У него в голове словно щелкают детали паззла. Грегуар – это Григорий, Тони переиначивает имена на другой лад периодически – потому что для него между ними особой разницы нет, а вот для английского слуха Эдварда – это небо и земля. Да и внешне как раз венгерский мальчишка куда больше похож на Антонина – то ли дело в ритуале, то ли мальчик и впрямь… Он пожимает руку Григорию, думая о том, как это его наблюдательность – и вдруг подвела.
В Григории мало от Тони, но все равно угадывается эта родственная связь, не удивительно. Эдвард чуть более ободряюще улыбается мальчику. Тот, в конце концов, не виноват в том, что оказался… не самым удачным сыном. Тони ничего не имеет против Григория, он сразу сказал, что мальчик просто не подходит на роль наследника.
Эдвард не уверен в причинах, но можно понять по тому, как мальчик держит себя, по этой не очень умной попытке скрыть фамилию... Мальчик-то совершенно обычный. Надо же – сын Долохова… и по сути своей обычный молодой человек, без двойного-тройного дна. Похож, пожалуй, на Марцелла этим.
Эдвард качает головой.
- Знаете, Григорий, - он пожимает плечами, - пожалуй, вам повезло найти человека, который не станет подозревать вас во всех смертных грехах только из-за фамилии, - он качает головой и внимательно разглядывает мальчика. – Мы с вашим отцом, Антонином, были друзьями, - «были друзьями, а стали братьями» - с точки зрения Эдварда никакой лжи нет и близко. Тем не менее, мысль о легилименции он пока отложил. Неплохо было бы прочитать его мысли, но если это как с Тони – то лучше не рисковать, в голову Долоховых лезть – себе дороже. Пусть Грегори и не похож по поведению, реакциям и всему прочему, но… но и Тони в обычной ситуации вполне себе нормальный мужик-Тони, а не безумный демон-Тони.
- А посему мои советы будут зависеть от того, что вы тут ищите. Если просто приключений, то я бы искренне советовал их не искать и беречь себя. Но если же вам море по колено, то, пожалуй, у меня будут советы. Во-первых, придумайте себе псевдоним. Многие волшебники действительно очень нервно реагируют на имя вашего отца, - Эдвард качает головой. Да уж, по-хорошему устроить бы встречу семьи, только вот нет у Мальсибера доверия к этому мальчику. И что важнее – нет у него понимания, будет ли мальчику рад отец. Предварительно стоит все же поговорить об этом с Тони… прежде чем что-то решать. – Имя можете не менять, но фамилию и впрямь лучше называть иную. Очень мало кто сможет заметить сходство между вами, я бы сказал… совсем мало кто. Я и сам не сразу понял, - Эдвард развел руками. – Во-вторых, вы очень явно нервничаете. Это видно по поведению. Расслабьтесь немного, подумайте о чем угодно кроме того, что волнует вас.  А еще… Я бы пригласил вас в свой дом, если позволите. Познакомил бы с сыном, он вам примерно ровесник. Вы не против?

О, Тони и дети Тони…
Для Эдварда вопрос семьи всегда был одним из наиболее важных – Том и их общее дело это одно, но семья для Мальсибера всегда была если не также важна (мало что было также важно), то по крайней мере уж точно не была последней среди приоритетов. Как чужая, так и своя.
В принципе, семьей ему были и Рыцари – настоящие кровные братья. А из оных Тони был самым скрытным по части семьи, что, конечно, не могло не будить исследовательский интерес. Волею же случая Эдвард был в дела его семьи частично посвящен… Только в дела как оказалось не совсем той семьи – иначе он был бы в курсе, что Григорий здесь, просто для галочки.
Хотя зная Тони… Пожалуй, в чем-то Том и Долохов подходили друг другу прекрасно – у них у обоих довольно странно было с восприятием неких социальных вещей. И если этика и в принципе социальные связи в случае Тома уходили в молоко, то вот Антонин воспринимал их как-то очень по-своему, видимо руководствуясь некими личными принципами, именуемыми загадочным «русским духом».
Ну или каким там духом.
Другой вопрос, что с сыном так поступать было не слишком правильно. Это у Эдварда сын весьма активно крутился в кругу Рыцарей с самого детства, причем даже когда Тони перешел в статус «особо опасный элемент» он для Доминика все равно был «дядя Нина». Марцелл Долохова не знал, точнее… не настолько знал, чтобы сейчас к нему питать такие же светлые чувства – хотя в детстве и Марц пытался вытащить у него из кобуры палочку и подергать за палец. Хорошо, что Тони не носил бороды.
А вот родной сын, кажется, Антонина совсем не знал. Ни дня не знал – иначе бы не тянулся так жадно к тому, кто мог рассказать о нем, не проверив, просто по сути доверившись первому встречному. И это могло закончиться проблемами – как только Григорий не видел?
Ведь любой человек, пожелавший зла, мог убедительно сыграть, что знал отца Грегори – а тот, пожалуй, поверил бы. Стоило это обсудить с Тони как минимум. Потому что… да, допустим, сын не удался у Тони, бывает. Но не настолько же! Долохов, пожалуй, не научил мальчишку базовым основам безопасности – и удивительно, что с тем до сих пор ничего критичного не случилось. А, пожалуй, мальчик располагал к тому, чтобы быть обманутым – едва ли не сам предлагал всем своим поведением. Да, удача была на его стороне, удивительно просто.
Но это лучше по возможности пресечь. Только вот ни с кем из «детей» и со старшим знакомить прямо с порога Григория было нельзя – то есть, знакомить-то можно, а вот отдавать на поруки… Что Адам, что Северус, что сам Ник – съедят и не подавятся. Может, стоит привлечь Лестрейнджей, только вот захотят ли они наставлять мальчишку…
Но главное – нужен ли тот отцу.
Эдвард улыбнулся мальчику ободряюще, достал из кармана карточку со своим адресом – не дома в Лондоне, нет. Там Ник – и не стоит сразу вламываться к свободолюбивому сыну. Это была колдография ворот дома и адрес – все равно защита не пропустит чужих, так что мальчику будет нужно просто добраться.
- Пожалуй… Я хотел бы рассказать вам что-то о нем. И, может быть, показать, - Эдвард внимательно взглянул на сына Долохова. Скорее всего, покажет они лично Тони. Если тот не против.
А если против – то мальчика приветит Роу, у нее к такому талант.
- Буду раз видеть вас, только напишите письмо заранее, хорошо? – Мальсибер улыбнулся юноше. – Мы с женой всегда рады гостям, но иногда заняты, ну, вы понимаете, - пошутил он, разрядив обстановку.