Кошмар этого рождества можно было пережить. Если зубы оборотня прошлись не по тебе и тем, кем ты дорожишь – вполне терпимо. А вот всю громкую истерику вокруг этого события – уже с трудом. За прошедших неполных два дня газетные заголовки породили панику даже среди тех, кто не стал свидетелем акции.
И подогрели напряженную атмосферу в Министерстве. Кто же хочет заниматься Таким сразу после Рождества?
К счастью для Барти, события ночи произошли достаточно своевременно, что бы дать ему быстро и почти незаметно влиться в работу Департамента. А еще обеспечило отсутствие отца дома вот уже который день. Правда и самого юноши дома не бывало заодно. Мысль о том, что Матушку необходимо проведать откладывалась на «потом» и Крауч уже был уверен, что забудет это сделать, когда выходил из камина в Мунго.
У Кошмара была и вторая сторона, которая обеспечивала приподнятое настроение Крауча Младшего, легко списываемое на адреналиновую активность. Это было важное действие. Жестокое. Кровавое. Но яркое. Начало военного марша – первые его аккорды.
Оставалось только играть свою роль.
Визит в Мунго в этих обстоятельствах – рядовое событие. Необходимость получить парочку рабочих бумаг и отчетов о тех телах, что были найдены на арене Рождественских событий. Отец все надеялся найти в этих отчетах хоть что-то – конкретную цель Пожирателей, ниточку ведущую к ним или подтверждение того, что это будет не единичная акция. Юноша был уверен – Бартемиус Крауч Старший найдет только то, что Темный Лорд пожелает ему показать. То, что и должен понять.
Глядя на указатели, Крауч пообещал себе заглянуть к Рудольфусу после того, как обретет необходимые документы. Сказаться можно всегда хоть опасениями за здоровье, а симптомов наберется – вон какой бледный, руки трясутся, забывает что-нибудь постоянно, синяки под глазами, лихорадочный блеск.  Постороннему свидетелю. А так… «Мне просто нужно пару минут побыть дома. Среди своих. На такие мелочи сейчас совсем нет времени».
Пока Крауч проходил по почти пустым коридорам к двери, за которой лежала его цель, он размышлял о том, что жизнь любит играть злые шутки. Например, когда твой самый большой страх и источник постоянного отчаянья – самое полезное, что ты можешь сделать для тех, кому предан.
Толкнув дверь, Барти нацепил на лицо нервную и одновременно приветственную улыбку.
- Добрый вечер, Сэр – «Мне совсем не стыдно, что сегодня вы снова задержитесь на работе, но.. вам не стоит так думать. »– Мистер Крауч настаивает на необходимости отчетов о результатах экспертизы немедленно. К сожалению, я не могу попросить его подождать и, надеюсь, вы понимаете какую важность это имеет для всей Британии…
Барти запнулся намерено – дальше мысль разворачивать было бы уже таким претящим «отцовским» стилем. И осмотрел помещение.
«Злые шутки, да?» - Знакомое лицо заставило совершенно не притворно отступить на шаг.

Одно из немногих школьных проклятий. Мальсибер.
Обычно Барти удавалось избежать внимания особенно заядлых хулиганов и не становится мишенью их не разумных шуток. Не будучи тем, кто тянет руку постоянно и выбирая вне урочное время для удовлетворения своего любопытства, он удачно сливался с другими студентами в синем в степени своего занудства и вечной подготовленности.
Работало со всеми.
Кроме Мальсибера.
Когда после пятого курса случился перелом, и Крауч осознал что больше не один, это словно бы почуяли хищные коршуны, которым совершенно не стоило знать. Занятость во все возможные встречи в Хогсмиде, много дополнительных уроков – еще ничего. Но как бы не было сформулировано «спасибо, мне уже и одному хорошо» оно остается отказом. Даже если предложение не сказано прямо. Особенно, если не сказано прямо, как и сам ответ, впрочем.
Маленький, локальный катаклизм длиною в годы, усилившийся под конец до того, что слизеринец заслужил почетное место в списке на одного людей, которых Крауч старался избегать. Даже ценой легких опозданий и вопиющей не вежливости.
И вот – пожалуйста.
Ему были совсем не рады. Ну, по крайней мере, как бывает рад удав добыче.
Крауч сглотнул и потянулся заправить волосы за ухо, сделав все же шаг в комнату. Иное грозило неприятным столкновением с дверной ручкой, реши кто войти в помещение.
- Мистер Мальсибер, приятно – «Нет!» - удивлен знакомым лицам в эти трудные для всех нас часы…
Длине выговоренного предложения юноша удивился сам. «Школа кончилась. Вы оба повзрослели. Не станет же он…»
Как известно, наибольший эффект горячий кофе производит, если вылить его на того, кому необходимо взбодриться. Примерно полторы секунды Крауч просто не понимал что происходит – сказалось отсутствие сна. Он так и замер, пока приятный запах кофе добрался до сознания и разбудил реакции, усыпленные усталостью и тем, как резко все произошло.
Потом боль все же пришла, заставляя позорно едва ли не вскрикнуть и разжаться пальцы, которые до того цеплялись в достаточно значимые бумаги. – Мальсибер…!
Взбодрился, он, впрочем, действительно. И пробежавшаяся по обожжённым рукам судорога, была вполне тому свидетелем.   Ощущение стало еще более омерзительным, когда основная часть ощущений из «боль» превратилась в «горячо и мокро».
- Повзрослей..те уже – Прошипел Крауч сквозь зубы. Больно перестало быть почти мгновенно – по счастью кофе в чашку «налеталось» и успело перейти в ту температуру, когда не оставляет волдырей.  Почему-то юноше отчаянно не верилось в случайность этого события.
- Emorbilas – не самым лучшим образом нашелся Барти в отношении собственной одежды. Впрочем, думать, когда тебя одолевает паника далеко не его лучший навык. Мысли путались сами по себе и более простые варианты, не требующие такой внимательности, не пришли в голову. О внутренних переживаниях лучше всего свидетельствовал легкий иней на одежде – не совладел с силой заклинания до конца. «Как у такого Отца выросло Это?»
Крауч вздрогнул, с трудом заставляя себя не сконцентрироваться на воспоминаниях. Такой эффект до этого дня на него производил только Отец. Привкус крови во рту, дрожащие руки и вспышки-картинки прошлого – только этого не хватало.
«Кошмар продолжается. Акт второй. Рабочие будни» - Барти присел на корточки, подбирая с пола упавшие листы. Стоило, конечно, привести в порядок одежду, но его мысли сейчас были заняты другим. 
Части из бумаг было уже ничем не помочь, но Барти старательно отряхивал их от жидкости.
- Конечно, Мистер Мальсибер, Вы ведь один не спите во всей Британии, я понимаю. Но Глава Департамента не будет делать вам поблажек только исходя из – «вашего омерзительного характера и чувства юмора». Голос Барти дрожал предательски. Что хуже – ему все еще было больно и он не контролируемо для себя тихо шипел от этого ощущения, пока собирал бумаги. Каждое слово давалось с таким трудом, что почти повисало в воздухе. - Ситуации.
«Как не будет делать их и мне. Это… Ох, еще и это».
Барти посмотрел на бумагу и на ноги поднялся довольно зло. Об отдыхе можно было и не мечтать. Впрочем, вся его злость обратилась страхом, стоило снова взглянуть на Мальсибера. Надо было бы отобрать у него бумаги и уйти побыстрее, но Крауча почти парализовало.
«Что дальше?»

Холодное пробирается оцепенение.
Очень хочется ответить что-то на насмешливый комментарий. Особенно когда внутри, подступая к горлу холодным ощущением, школьный страх встречается с не так давно закрытой дверью в прошлое.
«Когда-нибудь злобные идиоты перестанут меня пугать» - удивительная параллель между Мальсибером и Отцом позволяет Краучу собраться с силами. Не стоит кому-либо знать, что он действительно думает. Слабым проще теряться, жалким – не вызывать подозрений. Тем более проще, когда все это как минимум половина правды, если не больше.
Хотя обидно и, что неприятнее, больно.  О последствиях даже думать не хотелось. Это была та самая черная воронка отчаянья, в которую не следовало проваливаться не при каких условиях. Не при этом человеке.
- Очень ценный совет, мистер Мальсибер. Никогда бы не догадался без Вашей помощи. Escuro – Барти вздрогнул от собственных слов, но однозначно решил не брать их назад. Этот человек все еще заставлял его нервно облизывать окровавленные губы.  Ощущение мокрой одежды было не таким отвратительным, как ощущение сухой благодаря магии. Зато желание показываться на глаза кому-либо отпало - вот с такими проблемами стоит справляться самому. Всего лишь незначительные ожоги. Пройдет. Не первая горячая чашка, с которой Крауч имел близкий контакт.
Даже не первая благодаря Мальсиберу.
«Своих подпевал ты так не изводишь. А что хуже – позоришь образ чистокровного мага такими вот низкими шуточками».
- Вы окажете мне неоценимую помощь, если все же отдадите мне папку с отчетом.  – «И не станете заниматься вскрытием в моем присутствии».
Все это время Барти старался не смотреть на тела. Если бы игнорирование было школьным предметом, то сейчас он бы получил по нему зачет.
Дело даже не в брезгливости. Смерть в таком ее виде была отвратительна и Крауч только шел по скользкой дорожке к тому, что бы она не пугала его и не заставляла сжиматься еще сильнее.
От этого человека Барти ожидал подставы на любом этапе. Даже просто протянув руку за папкой, мучительно мечтал эту руку отдернуть.

Забирая папку, Крауч вздрагивает снова. Ему отчаянно хочется исчезнуть прямо на месте, но это просто глупое ребячество. Тем более, что в Мунго с такими «фокусами» строго. Когда лечишь больных, умеющих перемещаться по мановению палочки, антиаппарационный барьер – первое о чем задумываешься. А неосторожные посетители побродят – не переутомятся.
Осторожно разложив бумаги так, что бы с отчетом пересекались лишь уцелевшие, Крауч ехидно подумал, что делая это здесь трепет нервы не только себе, но и просто мешается. Мелочь, а приятно.
Хотелось сказать что-то вроде «обойдешься», но Барти для этого был просто вежливым.
- Учту ваши пожелания, Мистер Мальсибер, однако имею обязанность сказать, что это случится тогда, когда Мистер Крауч сочтет нужным – «А я уж постараюсь потянуть с этим моментом. Можно даже как-нибудь извернуться и заставить тебя посидеть на работе… Мелко».
Выйдя от Мальсибера, Крауч какое-то время постоял в коридоре, прислонившись спиной к стене и унимая участившийся пульс.

Нарушив данное себе обещание, Крауч вернулся в Министерство. Было уже слишком поздно даже для визитов к Мальсиберу-Отцу, которому очень хотелось сказать все о его сыне, накипевшее за годы в школе и сейчас достигшее точки. «Посадите, пожалуйста, на поводок вашего бешеного пса, по ошибке принявшего человеческую форму, я больше так не могу». Что-то вроде этого.
Поспать ему не светило. Как и побывать дома. Вся ночь прошла за восстановлением последствий столкновения с школьным знакомым. Письмо Мисс Данбар, с которой у него недавно началась неспешная и сугубо вежливая переписка, затерялось среди прочих бумаг и там пришло в такую негодность, что отправилось в мусорку с той частью бумаг, что пришлось переделывать с нуля.
А утром его ждал скандал. Где-то между «сообщить матери» и «в наше опасное время» Крауч совсем потерял нить разговора и в следующий раз осознал себя в приемной только тогда, когда из-за отцовской двери послышался тихий грохот.
Где-то за стенкой отец что-то высказывал. И в этом чем-то отчетливо слышалась фамилия «Грюм» и «Возмутительно». Крауч улыбнулся, рассеяно оглядывая помещение. Если что-то могло возмутить отца до троекратного повторения за два предложения – этому чему-то стоило уделить побольше внимания. Однако, время для знакомства с авроратом еще не пришло. А время что бы сделать кофе самому себе – вполне. От запаха почему-то неумолимо тошнило. «После того, что было вчера – еще бы», подумал Крауч, уворачиваясь от стремительно почти бегущего по коридору сотрудника. Аврор или хит-визард – манера двигаться. Все еще не привыкший к секретарю и тому, что можно не бегать самому, конечно же.
За день не выдалось ни минутки на дрему. Документы, отчеты, вечные совещания, подготовка речей.
И как апогей – повторение утренних удовольствий теперь в красках – «ваше вопиющее неуважение» и «пожалели бы вашу матушку». Барти хотел было возразить, совершенно не соображая от недосыпа, что мать то он как раз пожалел бы и избавил от общества отца, но не нашел в себе силы даже поднять голову.

Проснувшись через час, к своему удовольствию Барти обнаружил что один в приемной. А еще обнаружил чашку еще теплого кофе и шоколадку на своем столе. Увы, это была явно не отцовская забота, но найти доброжелателя после все же стоило. «Мистер Мальсибер, Мисс Грант… Или просто человек не без сердца? Мистер Лестрейндж, кстати?»
Жалея, что люди не оставляют записки, Крауч добрался до первой за день еду. Та совершенно не убедила желудок. То и к лучшему, так как отец вспомнил об отчета, а это значило новый визит в Мунго. Конечно, «если вы соизволили вспомнить, что находитесь на работе» не так задевает, как горячий кофе, но передергивает не меньше.
Сам ли Отец догадался не будить сына или ему подсказали, что больше тридцати часов без сна сказываются на здоровье и возможности соображать что делаешь – осталось не ясным.

В этот раз, Крауч не взял с собой ничего. Ноги сами принесли его к двери, оставляя весь маршрут в полудреме. Даже, кажется, он успел отскочить от какого-то знакомого, перепугавшись толи его толи своего вида.
Под дверью Барти окончательно проснулся. Страх пробежался вдоль позвоночника и потянувшись к двери он едва не отдернул руку.
«Полчаса максимум и ты свободен. Серьезно. Вы видитесь хотя бы не каждый день.»
Время уже близилось к пяти. Если затянуть с этим до семи – отец снова будет в гневе.
«Удивительно, что даже отключившись я могу примерно воспроизвести весь его монолог на память…» - Барти вошел в помещение именно с этой совершенно неуместной мыслью и замер тенью у двери.
«Скажи что-нибудь»
- Мистер Мальсибер, - Он выдавил из себя через силу, глядя в спину. «Что же вы такая скотина?» - Мистер Крауч настоятельно просил поторопить с отчетом.

«Да что с тобой не так?» - Барти едва хватило сил не произнести эту мысль вслух, ошарашенно глядя в спину Мальсибера. Веры ему было никакой, и опыт вчерашнего дня подсказывал, что люди не меняются со школы. А значит должна была быть какая-то подстава. Вероятно, еще более мерзкая чем в прошлый раз.
- Добрый вечер, - Только и смог выдавить из себя невпопад юноша.
«Ты серьезно полагаешь, что после всего я вот так просто поведусь? Или рассчитываешь, что не поведусь?» - С этой сложной мыслью Крауч постарался убраться от двери в сторону даже упомянутого кресла. В конце-то концов, вряд ли оно трансфигурируется в какую-нибудь зубастую тварь. Если в него не сесть.
С другой стороны, Мальсибер, конечно не был гением трансфигурации и вряд ли стал бы напрягаться так ради идиотского розыгрыша. Или?
Все еще превосходно справляясь с задачей «игнорирую труп», Барти оперся спиной на стену, стараясь рассматривать что-то отвлеченное от школьного знакомца. К сожалению, эта комната явно не была лучшим местом ожидания для юношей, не восторгающихся самыми нелицеприятными сторонами смерти. Пробирки, банки и другие закрытые сосуды, о содержимых которых лучше не спрашивать – все, за что может зацепиться взгляд.
Голос заставил вздрогнуть, нервно поднять на Мальсибера голову. «Вот ты действительно серьезно сейчас, да?»
Решив, что агрессивно-непредсказуемое кресло  это меньшее из зол – во всяком случае в сравнение с подкашивающей колени болью и альтернативой сидеть на полу – Барти все же сел в на предложенное место, предварительно долго одолевая нервную дрожь, а заодно с усилием унимая порыв тут же встать.
Проплывшая мимо чашка заставила Крауча опасливо потянуться к палочке, но в этот раз пронесло. «Что, не повторяешься?»
- Ничего. Зато, говорят, из костей получается неплохой суп. Полагаю, именно это Вы пытались вчера узнать? – Дернувшись, юноша зажмурился так, словно за такие слова могло мгновенно прилететь чем-нибудь более неприятным, чем чашка кофе. И был крайне удивлен, когда этого не произошло.
Любопытство плавно подтачивало страх и Барти то и дело сползал взглядом к происходящему за столом. У этого была и положительная сторона. При попытке смотреть куда-то в сторону Крауч почти сразу начинал засыпать.
«Надо чаще спать. Иначе не слежу за языком. Высыпаться. Начальство в два лица право»

В его работе есть какое-то искусство. Невольно вспоминаются опыты Лестрейнджа и улыбка приходит сама. «С такого недосыпа совершенно не возможно контролировать лицо и эмоции. Это потом спишут на возраст» - успевает подумать Крауч, прежде чем подается порыву притянуть колени к груди, обхватывая их и, как следствие, удобнее устраиваясь в кресле. Положив голову на колени он наблюдает за действиями Мальсибера, почти выключившись из реальности. Привычная с факультетской гостиной поза возвращает ощущение защищенности. «Вообще-то непонятно зачем я сижу здесь. Можно было сходить к Рудольфусу… Вдруг он не занят?».
Легкий туман в голове. Причудливо извиваются линии реальности. Вот край белого халата расплывается, превращаясь в чуть драное птичье крыло.  Скальпель в руках Доминика отбрасывает в последний раз металлический блеск и вытягивается белым, павлиньим пером. Банка отращивает тонкие, паучьи ножки и ползет по столу куда-то в строну, к краю. Барти смотрит на это и понимает, что стоило бы среагировать, но как-то совершенно не охота.
Болтовня Мальсибера о вкусовых пристрастиях проходит мимо его сознания, порождая только какие-то едва связанные мыслеобразы. Банка, ползущая по столу, почему-то становится банкой с супом из кофе и шашлыка…
- Серьезно? – Неожиданный вопрос буквально выдирает Крауча из дремы. Сознание прочищается и предметы перестают жить своей жизнью. Он мотает головой, что бы окончательно сбросить с себя навожденье. Недостойно чистокровного мага, конечно, вот так в чьем-то присутствии и уже не в школьные годы, но сил не остается. – Это именно то, что Вы хотите спросить у секретаря Департамента? Полагаете, Министерским работникам пристал курс боевой магии?
«Или ты имеешь ввиду что-то другое, Мальсибер? О чем ты хочешь спросить меня?» - Мысли заставляют мозг окончательно проснуться, но какое-то время Крауч еще позволяет себе расслабляющую позу. Потом садится нормально.
«Больше не позволяй себе такого. Было не далеко и заснуть».
Часы отсчитывают сороковой час без сна, если не считать одного удачно вырванного из рабочих будней за столом. А до того – не многим лучше.
«Можно мне волшебный грипп и поспать?» - Совершенно неловко даже в собственных мыслях. Барти вздрагивает снова. Сквозь медленно отступающий сон нервный страх возвращается волнасм. И что-то ему подсказывает, что угроза Мальсибера более чем потенциальная реальность. Не уверенный, что в такой обстановке в него что-то влезет, Крауч тянется к подостывшей чашке чая и подхватывает ее со стола.
- Мистер Мальсибер, это попытка отравления? -«Мне жить надоело?». За вопрос Крауч упрекает себя сам но на бутерброды смотрит так же опасливо. – Мистер Мальсибер, позвольте неловкий вопрос…
«Какого Мерлина происходит?»
- В чем подвох?

Ничего плохого снова не произошло, к еще большему удивлению Крауча.
- Не на этих должностях, мистер Мальсибер. Это не считается частью необходимого образования для секретаря. – Барти покачал головой. Дальнейшее прямое высказывание дополнило его нервное настроение дополнительным оттенком– заставило посмотреть на дверь. Она была так же плотно закрыта, так что Крауч решился на продолжение, осторожно выбирая слова. В конце концов, с той стороны всегда могил найтись особо изворотливые уши. Стоило, конечно, возмутиться и что-то еще, на что совершенно не хватало сил. Соврать.  – В этом отношении ответ «в некоторой мере».
«Даже если перебираю. Не так. Только для него эти бумажки я и перебираю, Мальсибер. Но тебе нельзя это знать.» - Легкая нервная оторопь, но совершенно серьезный взгляд. Такой бывает у людей, полностью уверенных в своем деле, что для Крауча – более чем неожиданность -  «Чем больше людей знает тайну, тем меньшая это тайна»
- Полагаю, меньше чем Вас. – «Столько, сколько Мистер Лестрейндж, Рудольфус и Ваш Отец сочли нужным для этой работы. И столько, сколько Миссис Лестрейндж сочла нужным добавить, а тебе какое дело?» - Другие задачи.
Некоторое ехидное злорадство скользнуло в выражении глаз Крауча, но усмешку он успешно спрятал в чашке с чаем.
- Мистер Мальсибер, ваше мнение разительно изменилось относительно вчерашнего. Чем это вызвано, позвольте узнать? – «Неужели кто-то все же привил вам банальное здравомыслие? У Вашего Отца дошли руки? Тогда стоит сказать ему отдельное спасибо. Все же Мистер Мальсибер, вероятно не произвольно, но выручил меня» Крауч позволил себе ехидную улыбку, порадовавшись что с темы бутербродов они как-то удачно «соскочили» в этом разговоре.
Прежде Краучу вообще не казалось, что с Мальсибером можно разговаривать. Все эти намеки тогда, в школе, и последствие отказа поставили на Доминике крест. Казалось, этот уже ничем не может быть исправлен, а вчерашняя выходка тому была лучшим подтверждением. Сегодня происходило что-то феноменальное.
Напряжение не сходило, но теперь, когда речь зашла о Лорде, Крауч чувствовал себя комфортнее. Это было связано не только с близостью этой темы, в отличии от нужд министерства, но и с тем что он сам ощущал себя на своем месте. Встречи с теми, кто держался верного пути были приятны минимальным уровнем игры и хотя страх по поводу Мальсибера, а так же та нервозность что приходила при нем, не были наиграны, Барти уже не был школьником.
«Интересно, каких разных людей объединяет это знамя. Мальсибер и Лестрейндж совсем не похожи, хотя имеют общую профессию за рамками нашего круга. Не могу представить, что бы Рудольфус  так мело кому-то гадил»

Удивленно приподняв бровь, Барти склонил голову на бок. Он до сих пор не научился как-то адекватно реагировать на замечания вроде «не всегда же ходить в секретарях».
- Это мнение Министерства Магии. Даже выгодное Некоторым группам в Британии. – Крауч посмотрел в чашку, и вздохнул.
Все же Мальсибер оказывается не само поумнел, что никак не уменьшало достоинств его отца. Даже напротив.
- У меня была робкая надежда, что это не так. – «Что ты поумнел». Впрочем, не важно по какой причине мнение изменилось. Если это действительно правда – а Крауч был слишком наивен, что бы подозревать хоть какую-то интригу в этом простом откровении – то боятся было нечего. Правда стоило убедить в этом свой организм, который все еще настаивал на позиции «мы находимся в одной комнате с угрозой». Кажется, с некоторыми вещами бороться придется долго. – Мальсибер, Серьезно?
Барти от удивления едва ли не оторопел, но точно потерял привычный тон «Вы, Мистер Мальсибер».
- Это было не очевидно? – Он посмотрел на Доминика (впервые назвав его по имени в своих мыслях) поверх чашки. – Неужели… Повелся? Хорошо.  Значит Ваш отец, Мистер Мальсибер, действительно прав.
Крауч не заметил, что проговорил вслух все, а не только последнее высказывание, но эту пометку в собственном сознании ему было просто необходимо сделать. В противном случае, он бы чувствовал что потерял нечто очень важное в этом разговоре. О том, какие факторы не позволили Доминику распознать в нем сторонника необходимо было подумать. Вывести структуру и применить удачные части еще раз. Только все это стоило делать после того, как удастся свести близкое общение с подушкой.
«Хорошо хоть твой отец не дает мне домашних заданий. Сегодня точно был бы полный провал. Нельзя позволять себе так реагировать. Надо… Как вообще так вышло? Нет. Как сделать так, что бы это выходило всегда, даже у тех кто будет искать во мне сторонника Лорда»
- Не буду говорить, что в этом не было цели, - Крауч представил себе заодно с тем Рудольфуса, вынимающего крысу из чая и его уставшему сознанию эта мысль показалась достаточно комичной, для беглой улыбки. И что бы не рассмеяться совсем, решил уже съесть действительно этот бутерброд. Возникло ощущение, что в противном случае ему не дадут уйти.

Ответив не менее едкой усмешкой, Крауч сосредоточился на чашке чая. Стоило вернуть себя обратно – он заметно вылетел из колеи и теперь вместо переживаний выдавал наружу то, что было слишком опасно.
- Есть мнение, что будь это моя Фея-Крестная, то она попросту оторвала бы голову. – Барти не стал комментировать по поводу изменений. «Конечно, ты не считаешь. Я тоже. Просто убьют – не пожалею…». Этот диалог стал бы бессмысленным сразу, как только начался. А аллергию на произнесенное ради заполнения тишины он уже почти получил в Министерстве. От собственного воспаленного воображения, подкинувшего образ Миссис Лестрейндж как феи пришлось еще и открещиваться. Только таких "чудес" и не хватало в этом безумном долгом дне.
Приятно польстило. Крауч почувствовал себя неловко – даже не нашел что можно сказать в ответ. Лучшее оружие лжеца – то, что его недооценивают. Юноша даже расправил плечи, всегда очень чуткий к оценке собственных способностей и тем более – положительной.
- Легкомысленно. – Озвучил он вслух все, что думал по поводу «не интереса». Чему-то учить Мальсибера он не собирался, да и был не в праве. Но подход, при котором такую важную часть информации как лояльность просто списывали со счетов был ему чуждым. «не бывает не важных данных, но успеешь ли ты это понять, Доминик?» - Крауч улыбнулся своим мыслям.
«Возьми себя в руки. Точнее… перестань брать себя в руки»
Скомандовав себе, юноша смог чуть съехать на кресле, напряженно свести плечи и едва ли не рассмеяться. Такое же чувство он испытывал каждый раз, предаваясь этим  кривлянием в присутствии кого-то кто видел его насквозь или знал о деле Лорда. Том, что давало ему неисчерпаемые внутренние силы и веру. В том числе – в себя. Милорд не мог ошибиться, равно как и Рудольфус. Что бы он сам о себе не думал.
Нет, Барти все еще очень переживал, но не каждого человека оценка его действительно волновала. Всегда есть те, чьи ожидания хочется оправдать и те, от кого сам не ждешь подобного.
Посидев так с минуту, Крауч отставил чашку и сосредоточился на руках. На старых следах и новых алых полосах – следствиях особого напряжения.
«В том числе, твой Отец. Но это тоже – не твое дело».
- Честно? – Барти поднялся на ноги, чувствуя что иначе уснет. Он расслабился и вскрутить себя обратно оказалось не так просто. Уставший организм отказывался пробуждать дрожь и даже дарил ощущение якобы чистой головы. Это ощущение юноша отлично знал. Как и то, насколько оно лживое. – Позавчера, а еще лучше двадцатого числа. Серьезно.
Он подошел к банкам, пытаясь занять себя хотя бы этим – рассматриванием чего-то настолько отвратительного. Должно было не давать засыпать. Ну хоть отвращением-то!
- Не торопись, - Он пожал плечами с совершенно безразличным тоном. – Не из доброты. Мистер Крауч все равно уже не доволен. Если обернешься до полуночи обойдусь без… последствий
«Наорет. Все равно. Вопрос масштабов бедствия»

Сосредоточившись на гипотетической отмазке для Отца, Барти не сразу понял, что именно Мальсибер сказал. А когда понял, едва ли не подавился смехом.
- Ми… Ма… Доминик, если бы я желал твоей оторванной головы, ты бы никогда об этом не узнал, давай договоримся? Даже с учетом всех состояний и того, как плохо я сейчас слежу за тем, что говорю. Именно потому, что нам придется однажды сражаться спиной к спине, я предпочитаю не считать, будто бы кто-то из… нас… не имеет собственных причин на то, что делает. – Барти задумчиво закусил губу. То, что его собственная речь становится путаной, ему не нравилось. В разговоре с отцом это будет не подспорьем, а огромной проблемой. С другой стороны, очень хорошо отвлечет внимание от ненужных деталей. – Ну, то есть… Мы на одной стороне. Этого достаточно. Если это важно сказать вслух – я не собирался ударять тебя в спину ни сейчас, ни ранее. Может быть, думал просто чуть ограничить угрозу твоего влияния на успешность моих дел.
«У Меня нет причины не доверять тебе пока мы сторонники. Никто из нас не сделает чего-то, что будет неугодно Лорду. Если ему будет угодно, что бы ты ударил меня в спину – значит это верно. Если ему будет неугодно – ты дорого заплатишь за такую самодеятельность. Вот и все. Не вопрос доверия –  только логики».
Но озвучить это было сложнее, чем подумать. Крауч всплеснул руками от ощущения собственного бессилия в словах и все же сел в кресло обратно. Один раз уже «облажавшись» было удобнее делать вид, что так и надо. Так что он подобрал к себе колени и снова обнял их, укладывая голову поверх.
- Расскажи, если это тебя не отвлечет. – «Это точно не даст мне заснуть. Или наоборот. Сказки на ночь – как далеко могут завести общие идеалы». Обдумать поведение, признание и отношение Мальсибера он собирался позже. Когда в голове не будет столько тяжелой, царапающей и давящей изнутри ваты. Когда мысли не будут спотыкаться сами об себя и уходить на круг. Сейчас оставалось только липкое ощущение непонимания, которое, однако, точно не стоило внимания и ресурсов. Это все разрастется в былую волну удивления, потребует записей и рассуждений – потом. Люди все еще оставались для Крауча невыносимо сложной, до сведения зубов, загадкой.
- Спасибо, - Очень тихо отозвался Барти, закрывая глаза. Изводить себя так сильно действительно было без толку. Вид у него побитый будет в любом случае, а лучше быть не выспавшимся, но соображающим, чем падающим на ходу.
Это не было сном, скорее легкой дремой. Вернулись пробирки с ногами, плывущие разводы и голоса, которых здесь точно не могло оказаться. В какой-то момент комната с кафельными стенами в Мунго сменилась черным мрамором коридоров Отдела Тайн, которых где-то внутри все еще отчаянно не хватало. Знакомым запахом загадки за каждым поворотом. Оттенками знакомой строгой улыбки. Блеском чьих-то очков. Белым рукавом халата.

С высоты полета птицы Лондон не пахнет ничем. Улицы, обычно слегка сероватые от туч, сегодня и сверху кажутся яркими. Взмах крылом – пространство рассекается легко и послушно. Собственные руки – мелкие лапки. Их легко переставлять, когда почти бегом знаешь, куда идешь. Черные мраморные коридоры заканчиваются знакомыми до трепетной улыбки дверями. Теми, за которыми всегда ждут.  Которые стоит только толкнуть – пусть дверь и огромна а с коротких лап едва ли выйдет дотянуться до ручки.
Двери открываются. Гостиная, знакомый запах. Прекрасная и яркая женщина смеется, откидываясь в кресле. Тот, кто стоит подле нее оборачивается и едва заметно подает жест рукой. Тебя ждали. Здесь много людей. Всех тех, кто однажды был вхож в общий круг. Кто выбрал служение верному делу.
Правильное место – у камина на кресле, почти подобно нынешнему подобрать к себе ноги, слушать голоса и быть не заметным, но уместным, пряча усталость за длинным хвостом.
В знакомых ухоженных руках покачивается маховик. Блестит седина.
«Твои сны выдадут тебя раньше, чем успеешь досчитать до трех, если ты позволишь кому-то их увидеть»
На руке, раскачивающей маятником маховик, видна метка. Змея ползет по коже к цепочке, извиваясь и изумрудным блеском глаз приковывая к себе. Что-то в цепочки не верное. Раздражающее. Заставляющее потянуться хвостом к шее…
- Барти?
Голос приходит откуда-то сверху и Крауч поднимает голову. Наверху – кроны бесконечных сосновых деревьев и запах свободы и хвои, приходит сам.
- Вставай. Тебе пора возвращаться.
Возвращаться?
Крауч оборачивается и видит не улыбки знакомых лиц, а серые ровные столы. Отца, поднимающего голову от какого-то важного письма, и недовольно морщащего нос. Взгляд вперед - Там, раскрытая рука, предлагающая пойти с ними.
Возвращаться.
Барти вздрагивает, почти физически вылавливая эту мысль из потока прочих. Пальцы уже реальной руки тянуться к шее, находят на ней цепочку маховика и крепко сжимают. Артефакт не имеет такого свойства, но пробуждает. Его углы впиваются в разодранные прежде руки и легкая боль дополняет эффект. Юноша поднимает голову и некоторые мгновения смотрит на Мальсибера медленно моргая, словно до конца восстанавливая реальность.
«Вот бред» - Успевает мелькнуть в его голове, прежде, чем остатки сна окончательно растворяться в сознании.
Надо что-то сказать, но в голову приходит решительным образом совершенно ничего подходящего.  Барти заставляет себя спустить ноги на пол, хотя остаться сидеть так охота в том числе затекшим мышцам.
- Хорошо хоть хвоста нет, - он едва ли замечает, что произносит это вслух. Но хвост был бы крайне не уместен – если бы еще его сводило судорогой после сна это был бы перебор. – Спасибо… Тебе не влетит?
Вдруг соображает Крауч. Удивительно, но даже с недолгого сна думать выходит горазда лучше. По крайней мере приходит все то, что прежде было как-то проигнорировано.
- Да, мне… пожалуй совсем пора – Крауч, отпустив прежде сжатый под рубашкой маховик, смотрит на часы.