Осень – поистине волшебное время года. Она покрывает прошитым золотыми нитями покрывалом все, чего может коснуться, погружая всех в приятное состояние полудрема. И стелет пушистый ковер из листвы перед теми, кто блуждает под затянутым серыми тучами небом, готовым пролиться затяжным дождем.
У многих это время года ассоциируется с приятной меланхолией, с элементарным умиротворением. Для Ровены Мальсибер в последнее время начало осени неизменно ассоциировалась с волнительной тоской. Вот уже несколько лет, как она собирает старшего сына в Хогвартс по окончанию лета. И вместе с мужем, младшим сыном и тяжелым чувством на сердце провожает его на Хогвартс-Экспресс. Ровена одинаково любила обоих сыновей, но тоска по Доминику занимала ее мысли хотя бы до тех пор, пока она не погружалась в заботу об Эдварде и Марцелле. Женщина осознавала, что пройдет немного времени и тогда младший сын уедет в школу. И тогда она с Эдом одни останутся в доме, который снова будет казаться слишком большим, как когда-то думала она еще задолго до рождения сыновей.
Сейчас же материнское сердце согревали письма Доминика, который, слава Мерлину, писал отцу и матери чаще, чем мог бы. Последнее письмо, присланное старшим сыном не далее, как сегодня утром, оставило у миссис Мальсибер смешанные чувства. Точнее – его содержание, никак не касающееся самого Доминика. Ровена и подумать не могла, что кто-либо из представителей древнего и благородного семейства Блэк попадет на львиный факультет. И, тем более что этим «кем-то» окажется старший сын Вальбурги. Ровена никогда даже не задумывалась над таким исходом событий. А тут такое. Зато реакцию миссис Блэк она представила легко. Поэтому и не торопилась с выражением сочувствия подруге, понимая, что это лишь усугубит и без того непростое состояние Вэл. А Ровена прекрасно осознавала, что она ощущала. Разве что не в полной мере. Упаси Мерлин! Сама миссис Мальсибер уже подумывала над тем, чтобы  навести визит Вальбурге, как только подруга  сбросит этот груз событий, свалившихся на ее хрупкие плечи. Вот только достопочтенная леди Блэк сама пришла к Ровене.
Потоки магии витают в пространстве, предупреждая хозяйку дома о явившейся гостье. Вскинутая кверху палочка и невидимые волны, распространившиеся по воздуху, словно подтверждают это. Приказав подоспевшему на мысленный зов своей хозяйки домовому эльфу, Роу приказала ему подать травяной чай со сладостями прямо в кабинет Эдварда. А сама же поспешила к гостье. Несколько шагов и взгляд леди Мальсибер останавливается на гостье, которую она всегда была рада видеть.
– Упаси Мерлин, Вэл! – Ровена озвучивает недавнюю мысль, стоило ей лишь представить, что один из ее сыновей поступил бы на Гриффиндор. Хвала Мерлину Доминик уже учится на Слизерине. А вот Марцеллу еще предстоит пройти распределение. Она подходит к женщине, уже понимая, что не ошиблась в причине, побудившей ее нанести визит. – Я рада видеть тебя, дорогая! – Роу внимательно смотрит в глаза, в которых ясно отражались эмоции, бушующие в душе Вэл. – Жаль только, что повод довольно неприятный.
Она не пытается скрыть того очевидного факта, что знает о поступлении старшего сына Вэл на Гриффиндор. И было бы весьма глупо отрицать это, учитывая, как быстро разносятся подобного рода сплетни.
– Пойдем. – Ровена берет Вэл под руку и уводит ее в дом. Но не в гостиную, куда обычно приводят гостей, нет. А в кабинет Эдварда, где бы им никто не смог помешать нормально побеседовать. Где они могли бы отвлечься на непринужденные темы и поделиться тем, о чем, обычно, не говорят дамы между собой. Где, в конце концов, могли бы расслабиться и хотя бы на некоторое время забыть о статусе «леди». Совсем на чуть-чуть.
Массивная дверь кабинета приоткрывается от соприкосновения с ладонью Ровены и женщины проходят вглубь комнаты. Секунда, другая и материализуется домовик с серебряным подносом в руках.
– Тебе с бальзамом или чего покрепче? – Ровена кивает в угол кабинета, где располагались  напитки, в числе которых была и открытая бутылка огневиски. Да, это совсем не женский напиток. Зато сделать пару глотков в такие моменты женщинам он просто необходимо. – Что пишет об этом сам Сириус? Как отреагировала семья? – спросила Ровена, присаживаясь на диванчик к Вальбурге, пока домовой эльф, расставлял чашки с исходящим от них паром и сладости на журнальный столик, находящийся рядом с дамами.      

– Полагаю, что большинство обитателей чистокровного... общества, – леди Мальсибер на мгновение запнулась, едва сдерживаясь, дабы не сказать «серпентариума», – чьи отпрыски учатся в Хогвартсе, уже знают об этом. Если же нет – то это лишь вопрос времени, – она легко качнула головой и махнула рукой, дабы Вальбурга сейчас старалась не акцентировать внимание на этом, мол, какое им дело до того, что подумает общественность?! Нет, дело, конечно, было. Но... – не задумывайся об этом. Скоро они найдут новый предмет ля сплетен и выливания яда, что бежит по венам вместо крови, – предположила Ровена, наблюдая затем, как собеседница залпом опустошила содержимое стакана. Похоже, все чуточку хуже, чем она предполагала. И уже думает о том, как бы ненавязчиво отвлечь Вальбургу от тревожных мыслей. Для начала заверить в том, что в это нет ничего дурного. Нет, они обе знают, что это не так – рано или поздно, но пребывание на факультете Годрика Гриффиндора даст о себе знать. Так было, есть и будет всегда. Как и неприязнь между определенными факультетами, иногда все же перекликающаяся в жизни после Хогвартса.
Как бы ни была разгневана миссис Блэк, насколько бы не была эмоциональная она в данный момент, переживая не самое приятное в своей жизни, одно Ровена знала наверняка: Вальбурга всегда будет рада видеть ее. И наоборот. Как, например, сейчас. Роу прекрасно осведомлена об отношениях Вэл с ее родственниками (и только ли миссис Мальсибер?), а потому ей не составляет труда во всей красе представить, как отреагирует большинство представителей рода Блэк. Думать об этом не хотелось. Ровно, как и о том, если бы Ровена оказалась на месте Вальбурги. Как отреагировала бы она, ее семья? Разозлилась бы она сама или испытала бы ужасное разочарование? Поддержал бы выбор Распределяющей Шляпы выбор Эдвард, убедив жену, что все не так уж и плохо. Или подлил бы масла в огонь? А, ведь, их младшему сыну в скором времени так же предстоит поступить в Хогвартс. Он не старший и ситуация заметно отличается, однако, задуматься есть над чем.   
– Убери все лишнее, – бросает миссис Мальсибер домовику, вновь наполнив стакан подруги небольшим количеством напитка на случай, если она снова решит выпить все за раз – Ровена не хотела, чтобы Вальбурга топила свою печаль в огневиски. И, взяв в руки свой стакан, присаживается к леди Блэк.
Ровена делает пару глотков и принимает пергамент, все еще ощущая тепло от прикосновения изящных пальцев, немного дольше обычного задерживая взгляд на женщине, а губы ее уже изгибаются в загадочной улыбке. Вальбурга Блэк. С этой женщиной Ровену объединяло не только положение в обществе, не только взаимопонимание, но и маленькие греющие душу и тело секреты, которые оставались таковыми уже продолжительное время.
Она разворачивает пергамент и бегло прочитывает несколько строк, написанных детских почерком и, как показалось самой Ровене, бегло. Брови ее чуточку приподнялись, выражая не то удивление, не то понимание. Она и сама еще толком не поняла, если признаться. Было вполне очевидно, что Сириус написал Вальбурге «для галочки». Видимо, школьная жизнь сразу же пришлась ему по душе, и старший из сыновей супругов Блэк был вполне доволен выбором Шляпы, очевидно, поначалу даже не задумываясь о том, какова будет реакция родителей.
– Да, мужья – они такие. Удерживают нас от необдуманных поступков, предпочитая более спокойный и взвешенный подход. Правильно. Однако, не всегда эффективно. – Кто они такие, чтобы спорить с решением Распределяющей Шляпы. Зачарованный артефакт, решение которого так влияет на дальнейшую жизнь каждого мага уже с юности. Но кто сказал, что оно верное?! – Иногда так не хватает эффектного выступления, – она легко подмигнула собеседнице – не сомневаясь, что Вальбурга поймет ее. Да, эффектное и, пожалуй, самой важное, действенное. – И, пожалуй, на твоем месте я поступила точно так же.
Она легко рассмеялась, представляя, как лорд Блэк удерживал темпераментную супругу. И эта ситуация была ей знакома. Эдвард неоднократно останавливал Ровену от необдуманных поступков, приводя вполне достойные, не лишенные смысла доводы. И, надо признать, это было правильным подходом. Стоит ли то же самое говорить об Орионе и Вальбурге – леди Мальсибер не знала.
– Я не спорю, – Ровена сделала большие глаза и приложила руку к груди, нисколько не сомневаясь в том, что матери виднее характер сына. Далеко ходить не надо – у нее имеется собственный пример. Точнее, целых два. – Но было же что-то такое, за что Шляпа сделала такой выбор. Не просто же она отправила Сириуса на  Львиный факультет. – Предполагает леди Мальсибер, глядя, как на тот, как на смоляных волосах леди Блэк играет свет свечей, что находятся на небольшой люстре под невысоким потолком. – Наверняка.
Леди Мальсибер еще раз пробежалась взглядом по строчкам, после чего возвращает леди Блэк пергамент, свернув его в несколько раз. 
Гриффиндор, славящийся храбрыми и честными студентами – наихудший вариант для тех, чьи предки все без исключения обучались лишь на факультете Салазара Слизерина.
– Все это ужасно несправедливо! – несколько возмущенно добавляет Ровена. Она закинула ногу на ногу, что неприемлемо для благородных дам и откинулась на спинку дивана, тем самым позволяя себе расслабиться в таком прекрасном обществе, и вновь сделала пару глотков из своего стакана, чуть поморщившись, то ли от осознания этого факта, то ли от янтарной жидкости, обжигающей горло. – Могу составить компанию, если все же решишь навестить Хогвартс.

Плохо ли то, что дети проводят столько времени вдали от родителей? Однозначного ответа на этот вопрос нет. Но, если бы этим двум леди задали этот вопрос, они без раздумий и в один голос ответили бы «Да». 
Да, они остаются под периодическим присмотром профессоров, но все равно недополучают должного внимания. Родительского внимания. А дальнейшим воспитателем становится сама школа и все происходящее в ней. Особенно это касается наследников благородных домов, которых общение с разного рода студентами Хогвартса может в одинаковой степени как возвысить, так и испортить. Безусловно, кто-то рад на все учебное время вырваться из отчего дома, как когда-то сама Ровена, дабы избежать въевшихся в сознание еще детских лет этикета. Но тут Вальбурга права: семь лет учиться бок о бок с грязнокровками или теми, кто хоть как-то поддерживает их - это много. Достаточно много, дабы испортить мальчонку. И мысли наподобие «все обойдется» тут не помогут. Мерлин, помоги нам!
– Предложение, несомненно, стоящее. И отказаться от него было бы глупо. Но не думаю, что твое вступление в Совет Попечителей каким-то образом повлияет на ситуацию, – задумчиво произносит Ровена, выслушав Вальбургу, не перебивая ее. – Главное, чтобы ни одним неосторожным шагом не усугубить сложившуюся ситуацию, – затем пытается пояснить. – Дети всегда очень впечатлительны. Особенно, когда в их жизни происходят большие перемены. Сейчас у Сириуса – это новая обстановка, новые знакомые и грядущие познания. Важно, чтобы сын не воспринял твое вступление в Совет как вторжение в личное пространство. Держать под контролем, сама понимаешь, нужно. Но всегда можно будет сделать это с помощью других, – она подмигивает подруге. Уж кто-кто, а Вальбурга прекрасно осведомлена об этом. И, наверняка, уже знает, что, где и когда сказать. Женщины!
Взгляд серо-голубых глаз скользит по насыщенным губам, на которых еще осталась влага от напитка. Обводит их контур. Спускается по изящным скулам и встречается с выразительным взглядом изумрудных  глаз, от которых тяжело отвести взгляд даже Ровене – уже не говоря о мужчинах.
– Поделишься своей задумкой? – она наблюдает за тем, как ее локон обвивает указательный палец желанной гостьи и чуть наклоняет голову ближе к ее лицу, отчего несколько светлых локонов скользнули с плеч, закрывая их лица. Если бы она склонилась еще ниже – ощутила бы теплое дыхание на своих губах. И это порождает яркие воспоминания, а вместе с ними – естественное желание быть чуточку ближе к этой необыкновенной женщине. – А то меня одолевает жгучее любопытство. – И уже тише добавляет. – Обожгусь в любой момент.
Ровена загадочно улыбается, наблюдая за лукавым прищуром красивых глаз, и все-таки отстраняет лицо, дабы не смутить Вальбургу внезапным, но вполне ожидаемым порывом. Нет, смутить такую даму как леди Блэк столь безобидным, несущим в себе намного больше смысла жестом, вряд ли получится. С другой стороны, Вэл уже отвлеклась от темы, которая и привела эту благородную даму в этот дом. Приятный, невероятно приятный сюрприз, надо признаться! А голову урожденной Лестрейндж уже занимали мысли... неблагопристойного характера. На что она лишь ухмыльнулась.
Высокий воротник платья, тугой корсет... пожалуй, это действительно не совсем то, в чем следует отправиться в «Фулл-Хауз». Если же им и предстоит посетить такое заведение, то одежда должна быть более свободной. Чтобы затянутый туго корсет не мешал вдыхать полной грудью, и присутствовала небывалая легкость в движениях и общении.
– Конечно, милая, – она аккуратно приподнимается с диванчика и, подавая руку подруге, увлекает женщину за собой. Снова.
Полумрак длинного коридора поместья Мальсиберов не помешал добраться до просторной хозяйской спальни, в которой находился массивный шкаф из красного дуба, хранящий в себе разнообразную одежду. Она пропустила Вальбургу вперед, и, прикрыв за собой дверь, шагнула в глубину комнаты.
Ровена поманила указательным пальчиком Вальбургу к себе и приоткрыла дверцу той части шкафа, где располагались богатые, расшитые разнообразными камнями платья, предназначенные исключительно для приемов. Но прежде...
Мальсибер подошла к подруге со спины и легко и аккуратно развернула ее к зеркалу в полный рост, что располагалось весьма удобно.
– Мне очень нравится, когда она, – Ровена нежно провела по высокому воротнику, что скрывал от посторонних глаз длинную красивую шею, – открыта, – и опустила руки на тонкие плечи, скрытые под тканью платья.
Женщина взглянула в зеркало, поверхность которого в полный рост отражало волшебниц. А ладонь уже сама тянется к уложенной в прическу косе, медленно и аккуратно расплетая ее, ни разу не потянув больно ни одну из прядей. Ровена распускает густые смоляные волосы, с удовольствием пропуская их между тонкими пальцами, не переставая наблюдать за подругой в отражении. С блестящими темными локонами в сочетании матовой кожей Вальбурга всегда выглядела просто прекрасно.

– Вэл, дай сыну вздохнуть полной грудью! – ненавязчиво советует Роу – по взгляду же очевидно, что там себе надумала подруга. – Пусть прочувствует, что такое Хогвартс. Увлечется чем-то. Да хоть тем же квиддичем. Пусть выплескивает энергию. – Она расслабленно смотрит на Вальбургу, тело которой даже слишком напряжено. И поглаживает точеное плечо, проводя ладонью вдоль руки, отмечая каждый изгиб мышц, придавая спокойствие. – С огромным удовольствием, миссис Блэк, – проговаривает Мальсибер, обдавая теплым дыханием мочку ее уха, улыбаясь, играя с Вальбургой. И тут же отстраняясь.
Составить компанию леди Блэк – все равно, что удостоиться чести мадам благородных кровей.
Пробудить искреннюю теплую улыбку на губах леди Мальсибер – значит растопить хрупкие льдинки в ее теплом, как домашний очаг сердце.
И то и другое удается, увы, немногим – лишь избранным. Тем, кто не испытает дрожи, с гордо поднятой головой переступив границу личного пространства. Кто будет смел и решителен. Как каждая из них.
Ровена не упустит возможности увидеть старшего сына. Не упустит возможности появиться с Вальбургой там, где они по-настоящему сблизились. И она знает, что, переступив территорию Хогвартса, Вэл вспомнит об этом тоже. Если не раньше.
Ностальгия.
А потому с удовольствием принимает предложение отдохнуть в прекрасной компании. 
– Это одно из самых прекрасных предложений за последнее время. – Лукавые искры плещутся в светлых глазах волшебницы, красноречивей слов. А губы изгибаются в довольной улыбке. – Думаю, Эдвард не будет против, если я отлучусь с тобой ненадолго. А, если и будет, то убедить его в обратном – не составит труда.
Ровена подмигивает Вальбурге, понимающей ее без лишних слов. И приковывает взор к платьям, обладающим поистине магнетическим воздействием.
Приятные воспоминания, будоражащие сознание, в которых обязательно промелькнут тонкие нити печальных событий.
Но и то, и другое отойдет на второй план, уступая место чему-то новому, необычному и, несомненно, яркому. Как, например, сейчас, когда они непозволительно близко друг к другу.
– Ma chérie, – взгляд урожденной Лестрейндж, отмечает, как правильно  подчеркивает молочную кожу красная ткань, как эффектно сочетается со смоляными локонами, спадающими по плечам и спине. А кончики тонких пальцев едва ощутимо касаются нежной кожи на шее. Идеально!
Ровена делает несколько коротких шагов к серебристо-изумрудному платью, которое не ускользнуло от глаз подруги. И ладонью проводит вдоль своего, что в мгновение падает к ногам. Переступает смятую ткань, босыми ступнями ступая по мягкому ковру, еще на шаг приблизившись к изумруду. И поворачивает голову в сторону Вэл, коснувшись подбородком собственного плеча, пока платье окутывает ее тело. А на ногах именно те туфли, которые после продолжительного приема скидываешь с ножек и несешь в руках, придерживая верх тонкими пальцами, попутно наслаждаясь комфортом.
– Пойдем, – Ровена разворачивается лицом к Вальбурге, берет ее за руку и спускается в гостиную.
– Если мистер Мальсибер прибудет раньше меня, – она берет мантию из рук эльфа, пока он внимательно слушает, глядя на нее огромными, как блюдца, глазами. – Передай, что я отлучилась с леди Вальбургой Блэк.
Необходимости уточнять, с какой именно из дам Блэк отправилась его супруга, не было – не с Друэллой же. Хотя, это было бы неожиданно.
–  Готова? – поинтересовалась Ровена, встретившись с ясным взглядом Вэл. И, перекинув волосы за спину, вновь берет леди Блэк за руку, аппарируя недалеко от магического казино.