[AVA]http://sa.uploads.ru/t/1LUsj.jpg[/AVA]

мисс Скитер, по вашу душу

Пока Милорд изволит развлекаться с невольной жертвой, Рикард лениво отпивает шампанского оглядываясь. Лица, платья, сияние света в камнях, чиновники, аристократы, пузырьки воздуха в шампанском, волны света. Музыка и гул голосов. Неподалеку от старшего сына и жены, он видит одинокую девушку. Необычное лицо, ее не назовешь красавицей, хотя она, безусловно, может считаться интересной. Глаза больше, светло-серые, словно колотый лед в талой воде. Крупный рот. Одета броско, но со вкусом. Явно не чистокровная из двадцати восьми и не из тех, кто чуть-чуть пониже, иначе он бы вспомнил и узнал. Нынче на рынке чистокровных невест каждая девушка на счету, а особенно когда такие дорогостоящие девы как Блеки уплыли по рукам.
    Рикард находит взглядом Милорда: тот беседует в танце с кузеном. И – хватит уже опекать человека, чье имя заставляет дрожать магическую Британию, не дети – вполне способен сам о себе позаботится. Он берет второй бокал и направляется к девушке. Кажется, он ее припомнил: именно это не ординарное личико мелькало пару раз в газетах, рядом со статьями. Но она еще слишком юна, чтобы он запомнил. Лестрейндж чаще читает справочники и научные журналы, чем новости. В конце концов, новости он порой создает, а для того, чтобы посоветовать ему что-то действительно стоящее есть старый друг: Розье.
Рикард берет второй бокал и направляется к девушке: короткий взгляд на руки, кольца нет, а значит обращение будет уместно.
- Добрый вечер, мисс, - он улыбается, - позвольте предложить вам выпить пока этот танец не закончен или быть может предпочтете начать его с середины, - вежливая улыбка.

[AVA]http://s5.uploads.ru/9nT85.jpg[/AVA]
Приглашенный шум голосов и свет,  музыка и запах праздника – неужели что-то может быть настолько восхитительным? У Рождества своя, очень сложная магия. Возможно, просто потому что в него столько людей – волшебников и магглов – верит по настоящему. Может почему-то еще. Но разрушать это Барти не стремился, а вот поддерживать… Было ли что-то, что могло сделать этот вечер лучше? Оказалось – было.
Вот, например, Мисс Грант, которую можно проводить в зал – одно из таких чудес сегодняшнего вечера. «Может быть она не откажет мне в танце? Вечер чудес же».
- До следующего года мучительно долго ждать, Мисс, но увы на праздники в «Дракон» меня не приглашают. Не могу сказать, что я не затаил обиды, - Барти постарался свести эту тему к шутке, но вышло как-то паршиво. Видимо, сказывались размышления о работе. А думать о работе во время праздников это фактически нарушение не писанных правил веселья. Приличных мальчиков, а Барти к таким относился, вообще учат прежде прочего думать о своей даме, - И что в следующий раз не найду к чему придраться после такого праздника в бумагах… Вы меня знаете.
Жаль, что не существует инструкций на случай «если Дама и работа примерно в одном пространстве».
С удовольствием подав ее руку, Крауч провел Мюррен в зал. С той самой истории в его пятнадцать прошло так много времени, казалось, однако случайно образовавшееся между ними тепло никуда не делось. Эта мысль опасно граничила с работой, так что Барти запретил себе ее думать и вернулся к тому, что происходило в зале вокруг него.
Восторженно оглядев зал с десятками танцующих пар, Крауч почувствовал, как перехватило дыхание. Каждый год он проверял себя на взросление – говорят, некоторые вещи перестают казаться настолько восхитительными, когда ты достигаешь зрелость. Чудеса прячутся под кровать. «Или я не взрослею, или это особое время…»
- В таком случае, Мисс Грант, мы испортим репутацию друг другу, - Барти пожал плечами не без улыбки. – Но да, все более чем в порядке. В этот чудесный день, например, отец слишком увлечен сборами и порядочно задерживается
«А в зале очень много тех, кого я посмел бы назвать семьей, а значит Рождество в кругу семьи – что может быть лучше?» - Он не врал – нельзя же сказать, что «как обычно» это «не в порядке». За год работы близко к отцу Барти научился мириться с этим досадным недоразумением и привык к ним, как к Лондонским дождям, характеру Аластора Грюма или, в конце концов, меняющимся лестницам Хогвартса. Пока он не сталкивался с неприятным – о нем можно было не думать.
Скрывать что-то от Мюррен ему не пришло в голову, так что подарив ей очередную улыбку.
- Не откажете мне в танце, Мисс Грант? – Все очень прилично. Обычный вальс, три круга. Мы с вами друзья, верно? - Как вы? Все... в порядке?
Танцевать Барти любил, но мастером вроде многих иных чистокровных не был – тренировок на его долю выпадало не много. И тем не менее, положив руку на талию Мюррен, он улыбнулся делая первые шаги. Танцы – еще одно маленькое волшебство.

- Вы никогда не узнаете, кто сделал эти снимки, миледи, - тихо говорит Герберт, склоняясь к миссис Блэк так, словно он с ней флиртует. Его не слишком волнует репутация мадам сейчас – гораздо важнее скрыть от чужих глаз факт того, что леди Вальбурга Блэк неотрывно смотрит на фото, сжимая карточку пальцами до побелевших костяшек. Герберту совсем не нужны вопросы, чем же он шантажировал миссис Блэк – и ей, пожалуй, они тоже совсем ни к чему. Пусть лучше он якобы получит отворот-поворот, чем…
В конце концов, где-то в зале – Рите, Крейн искренне не рад тому, что коллега по цеху сейчас здесь и может увидеть что-то не то. Рита, в конце концов, слишком умна для такой любительницы скандалов – и если написать она может максимум о том, что Вальбурга Блэк увлекается молоденькими, пока ее унылый муж увлекается алкоголем (эти темы продаются, причем продаются дорого), то понять она способна куда больше. Крейну не нужны лишние вопросы, особенно на эту тему.
В руках Вальбурги Блэк часть и его тайны – точнее, тайна эта совсем не его, но он хочет к ней прикоснуться. Хотя бы… так.
Тайна, которую его отец унес в могилу – эта тайна недоступна никому. Поэтому все, что осталось Герберту – просто собирать крупицы истории. Истории, к которой он не имеет никакого отношения. Истории, в которую больше всего он хотел бы окунуться.
- Эти фото исчезнут через несколько часов, - он даже не собирается забирать у миссис Блэк карточки – сама решит, что с ними делать. Смотреть ли оставшееся время на них или уничтожить раньше срока, чтобы не травить себе душу. – Я готов дать вам оригиналы – эти, и, быть может, еще несколько, если наша беседа будет… интересной, - Герберт позволяет себе увести даму чуть в сторону, чтобы их не так хорошо было видно из бальной залы и закурить. Он молчит, невидяще глядя на вечерний Лондон.
Матушка рассказывала ему о каждой из фото, которые интересовали его – а Герберта интересовало яркое. Многие из фото, которые перебирала Лили, казались ему в детстве скучными – а когда он вырос, то не смел спрашивать.
Эта серия запомнилась ему – яркие люди, краски, цветы. Целую жизнь назад. Герберта тогда еще не просто не было – тогда и матушка с отцом были всего лишь коллегами. Быть может, они даже любили других людей.
Быть может.
Матушка даже не знала, кто это на фото – точнее, она далеко не сразу вспомнила, сказала лишь, что мессир утащил какую-то девушку танцевать. Сказала, что он часто так делал – и почти каждая женщина была готова после короткого танца идти с ним под венец.
Герберт знал, что это лишь взгляд его матушки – взгляд в далекое прошлое, где она и сама была молода, где все эти моменты слепились в один образ. Но он хотел… деталей. Правды.
Болезненно было понимать, что прошлое нельзя развернуть, нельзя увидеть его. Можно лишь только говорить с теми, кто был там – и пытаться понять. Или же просто всматриваться в пестрые колдографии.
- Если позволите, я не хотел бы вести эту беседу прямо сейчас, мадам. Это вызовет вопросы. Я напишу вам… время и место, - Герберт коротко поцеловал ее руку. Он посмотрел на миссис Блэк внимательно и, явно не собираясь более говорить, затушил сигарету о парапет. Смятение.
Смятение и память.
Герберт дорого бы дал за то, чтобы быть легилиментом. Он слышал, что, просматривая чужую память, легилимент смотрит глазами того, кого «читает». Переживает воспоминания на себе.
Как бы… он хотел.
В зале Герберт замечает Риту, которая – неожиданно – танцует с мистером Лестрейнджем. Да уж, Скитер явно этим вечером в поисках сенсации.
Он находит взглядом Касси и коротко ему улыбается – в основном пряча улыбку в бокал, конечно же. Блэки – Орион и Регулус и какой-то мутный чиновник. Юного Блэка даже жаль – парень выглядит так, будто его вытащили в центр зала голым. Мюррен Грант с Барти Краучем – о, вот и тема для статьи.
Хотя, пожалуй, она может написать про всех, кто здесь не является супругами, право слово.

[AVA]http://sa.uploads.ru/t/1LUsj.jpg[/AVA]   Девушка принимает бокал из его руки, очаровательно улыбается. Он припоминает ее, но довольно смутно: кажется видел на чьей-то свадьбе. Во-всяком случае белое платье и прекрасная невеста там точно фигурировали. Остальное? Не важно. А еще она явно из той же породы, что и остроязыкий рыжеволосый молодой человек, танцевавший с миссис Блэк.
- Вопрос позволяю, - коротко улыбнуться: «Конечно, журналист и без вопроса, так не бывает», - Я нахожу этот вечер любопытным. Видел приятнее, видел – скучнее. В любом случае, мой принцип гласит, что если ты хочешь развлечься, то развлечение – найдешь, - он допил свой бокал.
   Тем временем одна пара: журналист и представитель двадцати восьми распалась, чтобы уступить место другой.
- Итак, танец? – Лестрейндж машинальным, отточенным долгие годы жестом предложил ей руку, - Позвольте, вернуть вам вопрос: как этот вечер находите вы? Что-то любопытное? – взгляд случайно зацепился за мисс Грант – и почти тактильным ощущением обожгло пальцы. Кое -что из этих украшений он уже видел. Много раз. На фамильных портретах дам из своей семьи. Знакомый блеск. Рикард улыбнулся своей даме, отгоняя не приятное ощущение между лопаток:
- И я все еще не знаю, как мне вас называть, мисс?

- Это понятно, - негромко произносит Белла и все же отводит взгляд, чтобы не есть тетушку и ее собеседника глазами так уж откровенно. - Мне интересно, что именно это предполагается за сенсация, - произносит она одними губами. От Крейна ничего хорошего ждать совершенно не приходится, это она уже выучила. А вот Вальбурга... Да, тетушка умеет удивлять.
Белла не менее цепко оглядывает зал, но несколько в другом ключе - взглядом матерого боевика. Ну или не очень матерого, но уже несколько раз схлопотавшего по носу, до матерого ей еще лет пять, если не больше.
Как расположены двери, как расположены окна, у кого и как топорщится карман... Беллатрикс чуть заметно дергает уголком губ. Ей нравится, как все это работает. Ей нравится в любом помещении сперва оценивать обстановку, а потом уже беззаботно приникать к чужому плечу. В конце концов, это то, что у нее неплохо выходит. Да и как оно вообще может не нравиться?
Она скользит взглядом по свекру, потом по свекрови, что уже увлечена в танец с Малфоем - вот скользкий тип! -, а потом натыкается на бывшую однокурсницу с едва приподнимает брови. И тут же, спохватившись, посылает вежливую, нейтральную улыбку - хоть где-то пригодились уроки матушки.
Стервятники слетелись. Сначала Крейн, теперь Рита. Чем-то это все пахнет... не розами уж точно.
Белла завершает очередное движение, понимая, что сейчас куда больше заинтересована в обстановке, чем в танцах, даже в танцах с Рудольфом.
- Может, они пошли подышать свежим воздухом? Здесь довольно душно, - она на миг приникает к мужу и только потом отстраняется.
- Они могли счесть тему приема слишком траурной, - замечает она задумчиво. - Мало кто решится устраивать какие-то мероприятия в годовщину. Странно, что и сегодня что-то назначили. Словно забыли.
Или опасаются повторения. Ну да, на _Чистокровных_ Пожиратели на нападут, да?

Женщина должна быть как хороший фильм ужасов:
чем больше места остается воображению
тем лучше. (с) Альфред Хичкок.

Примроуз никогда не сталкивалась с самой распространённой проблемой дочерей Евы всех возрастов и положений: шкаф есть, одежда в нем есть, а одеть нечего. Во-первых, она самоуверенно считала, что будучи душечкой хороша во всех нарядах. Во-вторых, не много бытовых заклятий и «вы никогда раньше не видели это платье раньше». В-третьих, зачем же долго мучится, если она давно и очень хорошо знает, что нужно одеть, чтобы произвести нужное впечатление. Осталось, лишь решить какое на этот раз.
Правилам же следуют те, кому не хватает харизмы, привлекательности и уверенности в себе, чтобы внести в моду как норму что-то новое. Хотя, мало кто знает, что почти все эти штучки, без которых себя не мыслит ни одна женщина, когда-то были придуманы исключительно, чтобы замаскировать внешние недостатки одной-двух самоуверенных дам. 
На Рождественском вечере определенно будут все сливки, и цветник леди всех возрастов, степеней аристократической бледности, размеров декольте и вырезов на спине. Среди такой конкуренции, так сложно найти свой образ…
Забини решила вернуться к тому, что никогда ее не подводил. И в ее возрасте был еще очень даже актуален: невинная девочка. Максимально закрытое при условии бального этикета платье, выгодно подчеркивающее все достоинства ее фигуры. Белое с красной пеной кружев, похожих на кровь на снегу, длинные под старину рукава. Минимум украшений, минимум макияжа. Высокая прическа, и парой словно бы случайно выбившихся локонов. Серебристые снежинки в волосах и ушах. В качестве агенда она предпочитала использовать веер.
Она задержалась в дамской комнате вполне намерено, отпустив мужа вперед, чтобы появится в зале в одиночестве, и дать ему возможность пройти к ней через зал. Иногда нужно давать мужчине возможность ощутить себя важным петухом.
Забини замерла, увидев выскользнувших из незаметной комнаты под лестницей Беллатрикс в прелестном – но таком провокационно-открытом темном платье и ее мужа. Бывает же такое: самая серьезная девочка на курсе, всем своим видом дававшая понять, что все эти щебетания о женихах – такая глупость, и «снулая рыба» дают вместе коморку под лестницей, где эта парочка… «Все взрослые люди понимают, что там эти двое.»
Примроуз задумчиво улыбнулась: чужое счастье всегда вызывало у нее легкое и приятное чувство умиления.
В зал она вышла одна, продемонстрировав свое приглашение. Нашла взглядом супруга, что уже шел к ней с двумя бокалами шампанского. Тетушку кружил в танце мистер Малфой… Пожалуй, один из самых любопытных из необременённых женой – ореол вдовца не в счет – мужчин. «О, Рита…» - подруга отхватила дядюшку, предприимчиво. «Не пиши про него гадости, он же такой милый, дорогая.» Беллатрикс с мужем не отходили друг от друга, и казалось остальной мир для них утратил интерес. Жаль, Цисси нигде не было видно: ее общество было – как говорят маглы – симбиоз. Светловолосая Нарцисса с лицом Афродиты возрождения и Прим – которая себя считала не больше, не меньше Мадонной – выгодно подчеркивали друг друга. Для полного комплекта оставалось добрать только Беллатрикс в роли Афины и Артемиды одновременно.
Лениво поворковав с мужем, Забини подумала, что после стоит потанцевать с Ритой. Две дамы в паре всегда привлекают взгляды. И поделится со Скитер парой милых сплетен никогда не лишнее.

[AVA]http://s8.uploads.ru/t/xiBtT.gif[/AVA]
   Беллатрикс цепким, острым словно бритва взглядом прошла по залу, подмечая все до мелочей. Любимая игра. Он составлял уравнения, а она играла в великого воина. И стоит признать удавалось не плохо. Рудольф наклонился, чувствуя, как это приятное, светлое чувство – «нежность» - разливается ощутимым теплом внутри, и коротко поцеловал жену в густые завитки волос, собранных в прическу.
    Подняв голову, он увидел Барти Крауча у самого входа под руку с… дальней кузиной Мюррен Грант, настолько дальней, что не стоило и вспоминать. И дело тут вовсе не том, что у них был общий прадед. А в ее матери – магле.
    Самым странным, пожалуй, было действительно видеть общие черты в их лицах. Пожалуй, встань она и ее брат рядом с ним и Бастом, то семейное сходство было бы очевидно.
   Яркое платье – холодный белый и красный, кровь со снегом, не с молоком, черные волосы, сказочная Белоснежка, - еще одна кузина Примроуз. Из своих родичей этого порядка, Рудольф ценил более других, пожалуй, обоих Мальсиберов: Доменика и Марцелла. Брат и сестра Эйвери же скорей были малость сами по себе в их деле. Он бы не удивился узнав, что они следуют примеру Борджиа, потому что мистер Забини мог сколько угодно обольщаться милой улыбкой нежной супруги, но для Лестрейнджа было очевидно: у этой дамы масок не меньше, чем у него.
- Как известно, мистер Крейн предпочитает добавить ложку дегтя в любой мед. Возможно что-то о роли женщин в нашей прослойке общества? – пожал плечами, насколько это возможно видя жену по круга танца Рудольфус, - Или хочет публиковаться в «Спелле»?
   Журнал Блэков не слишком вязался в представлении Рудольфа с направлением статей Крейна, но тот вполне мог попробовать что-то новое.
   - Рождество, - он скептично поджимает губы, - Чтобы не произошло, праздничный прием все равно будет устроен. Пусть этой традиции чуть меньше лет, чем йолю, и она многое у него унаследовала. Когда – хотел бы я знать – мы перестанем  передразнивать маглов, словно обезьянки.

Вечер резко перестал был скучным, но в данной ситуации Абраксас предпочел бы скучать. Общение с Томом всегда его выматывало и выбивало из равновесия, часто заканчивалось самыми неприятными последствиями, но было неотвратимо. И, все же, какого черта из всех он выбрал именно Лавинию? Испортить себе вечер, вот так, неудачным жестом, желанием проявить внимание. Сейчас Малфой почти ненавидел Риддла. За все.
- Упаковка хороша. Уверен, в другом теле она бы отлично подчеркнула твои ноги - Оставаться в долгу Абраксас не собирался. Тем более... не убьет его Том прямо сейчас, не на глазах у всех. - И, поверь, мне глубоко плевать что подумает Рикард. - Он наклонился к уху "партнерши", улыбаясь все так же ровно и вежливо. - Единственное, что портит вкус - не хочу портить Лавинии репутацию. Увы, мы здесь не одни.
Голос больше не дрогнул. По крайней мере, это был первый и единственный, кажется, случай, когда Малфой имел возможность смотреть в глаза личному кошмару сверху вниз, а не наоборот. Даже если эти глаза имели совершенно другой цвет, взгляд был... Достаточно узнаваем. Дрогнул Касси только тогда, когда услышал вопрос. Если бы он знал... Если бы он знал, то, для начала, обошел бы супругу Лестрейнджа стороной. Пригласил кого-нибудь... Да хоть Грант. В конце-концов, Мюррен оторвалась бы от своего малолетнего кавалера. И уж точно не позволил бы себе показывать даже тень того, что можно было бы принять за эмоции.
- А тебе зачем? Ревнуешь никак? - Усмехнулся уголком губ, смотря в глаза. Теперь терять нечего. Можно и не отводить взгляд. Скидывать все на Вальбургу не хотелось, хотя Абраксасу было и глубоко безразлично подставит он миссис Блэк или нет. Но подставить Герберта было... не только неприемлемо - немыслимо. Об этом было невозможно даже думать. Наверное, будь Касси хоть в чем-то зверем, он бы сейчас ощерился, а шерсть встала дыбом. Без сомнений - он откусит даже эту руку, если она посмеет протянуться. Не смотря ни на что.
И очень старается, что бы его не бросило в жар от поддавшегося руке тела. Тела чужого, без сомнения, тела, на которое он никогда не посмотрел бы, но вопрос был в том, что внутри. Внешнее Малфоя, не смотря на распространенное мнение, волновало крайне мало.

- Как благородно с твоей стороны, - «она» почти шепчет эти слова и едва ли в них можно добавить еще больше яда, чем уже добавлено.
Забавно, но в танце действительно удобно разговаривать – не нужно поднимать никаких защитных и глушащих заклинаний (которые он, ни смотря ни на что, поднял), музыка и без того заглушает все, позволяя лишь партнерам слышать друг друга.
- Ревность? Нет, скорее чувство собственничества. Скажешь мне сам или мне придется ломать твой разум? – Это довольно щедрое предложение, потому что, конечно, если мистеру Малфою посреди приема станет плохо, это привлечет внимание, но мистер Малфой и сам не захочет, чтобы ему становилось плохо, правда же?
- Впрочем, я ставлю на Крейна.
Нет, это действительно не ревность, но как же раздражает… чего-то не знать. Особенно таких вещей. И как забавно в какой-то момент узнать, что у марионетки появилась очередная ниточка, за которую можно потянуть. Лишь бы не порвать.
- Не пугайся так, Касси, - «она» треплет Абраксаса по щеке, сделав этот жест чувствительным, но незаметным для остальных. – Я не трону твоего писаку.
А еще…
Он много раз видел колдографии Герберта Крейна, в конце концов, предполагаемого врага стоило знать в лицо, но… Но колдографии не передавали того, что он видел сейчас, даже искоса наблюдая за этим мужчиной. Хотя, казалось бы, это невозможно, таких совпадений не бывает. Но, пожалуй, к нему стоило присмотреться поближе, понять, иллюзия это или все же довольно смешная реальность.
Как причудливо иногда тасуется колода… [AVA]http://sh.uploads.ru/ABs1N.gif[/AVA]

Они всегда слишком явно проявляли чувства.
В юности Белле казалось, что это ужасно, как можно так себя вести на людях - хоть тут они понимала семью и все эти чистокровные правила.
И резко перестала понимать после свадьбы.
Если в школе или потом, когда Рудо уже окончил школу, а она все еще училась, им нужно было хоть немного скрывать этот странный, недозволенный огонь, то едва на ее пальце оказалось кольцо...
Они перестали прятаться и Беллатрикс неожиданно поняла, сколько удовольствия ей приносит проявлять чувства на людях. При всех.
Вот так заниматься сексом в укромном углу, наплевав на всех, касаться друг друга слишком часто, едва возникало такое желание и не держать дистанцию, что положено было держать чистокровному лорду и чистокровной леди.
Огонь, что горел между ними, эти яркие искры, вспыхивающие от каждого взгляда - она не хотела это терять и не хотела скрывать, ей было все равно, что скажут другие - он был ее и она была его навечно.
Она смотрит на мужа задумчиво. Крейн - знатный... лицедей. Но спасать тетушку вовсе не обязательно, она справится и сама.
- В Спелле... едва ли. А вот пытаться высосать из нее какую-то новую тему вполне может, - Белла на миг закусывает губы. Вот этого она не понимает. Не ей судить, конечно, но не лучше ли убить журналиста сразу? А Милорд только смеется каждый раз над его выпадами, но не отдает никаких приказов, кроме тех, что подразумевают разумное наблюдение.
Беллатрикс накрывает руку мужа своей, усмехаясь, шепчет одними губами:
- Скоро.
Они оба это знают. Еще несколько тяжелых лет и победа будет в руках. И они наконец-то перестанут слепо подражать магглам.
Они вернут свое наследие.
Белла мягко скользит пальцами по запястью Рудольфа, показывая, что лучше не развивать тему сейчас - о, Рудо отлично знает, как сильно она может распалиться, обсуждая эту тему и скольких людей потом придется из этого зала просто эвакуировать.

-Осторожнее, Барти,- Грант щурит свои темные полночные глаза, подведенные тушью, точно она чистокровная армянка,- Ваши слова да не в те уши,- и под "не теми" ушами она имеет ввиду разве что одни, "те самые уши",- И кто-то может подумать, что знакомы мы слишком хорошо. Не хочу для вас проблем, писаки какую только ерунду не пишут про ДОМП.
Она никогда не обманывается, не дает себе забыть, кто он и что он. Мальчик, стремительно растущий в юношу, не просто ребенок: сын Крауча-старшего, воспитанный в традициях семей, коих ей до конца никогда не понять. Мюр помнит его загнанный, чумазым, перепуганным и лучше многих понимает, сколь опасен униженный лев. Даже если он пока всего лишь львенок. Крауч-старший взрастил себе худшего врага и если все еще этого не понимает, то он идиот. И Мюррен его жаль.
Она никогда не забудет называть Барти - "мистер Крауч". Потому что чует в нескладном, худом парнишке что-то до боли родное, знакомое и вместе с тем- пугающее. Она была такой в семнадцать. Вернуться бы в то время и исправить все ошибки, что привели ее туда, где она сейчас.
-Дела мои идут лучше, чем многим бы хотелось, Барти,- она ехидно улыбаясь, кружась с ним в круге и изящно проворачиваясь под рукой, возвращая свою ладонь- в его. Не танец как таковой- целый шедевр недосказанности, от зрелого к юному. Пусть учится,- Что не может не радовать. Проблема лишь в том, что идут они хуже, чем хотелось бы мне. Сущие мелочи, если задуматься. Но вы исправляете это досадное положение.
Абраксас мелькает перед ее глазами едва уловимой молнией и Грант отводит глаза, точно ей невыносимо на него глядеть. На деле же все не так, совсем не так. У них с Малфоем - свой вальс из недосказанностей, шантажа и отковеннейшей лжи, который оба облекают в приличное и уместное слово "дружба по расчету". Как ни смешно, это куда честнее из многого ею виденного. Мюр не знает всех прекрасных чистокровных леди высшего света и ей откровенно все равно, с кем тот танцует. Она просто не рассчитывала сегодня сталкиваться с Касси. Ее замешательство почти заметно, но рука по прежнему тверда и расслабленна. Женщина смотрит на Барти-младшего без еще совсем недавнего ехидства и чуть изгибает лук губ в призраке улыбки.
- Вы очень перспективный и светлый ум, Барти. Вы- молодой человек незаурядных способностей и редких талантов. Используйте их по максимуму, добивайтесь своего и идите к тому, что вам желанно, не смотря на то, что говорят вам другие. Кто бы вам это ни говорил. Даже я. И зарубите себе на носу: вы- не ваш отец. Вы не похожи на него. Мне стало это ясно едва мы с вами вышли из той злосчастной забегаловки в Лютном. Превзойдите ожидания всех, кто от вас не ждет ничего, в этом году. Вот вам мое пожелание,- она склоняет голову на бок, звеня украшениями так тонко, что это почти похоже на гармоничную ноту в общей мелодии вальса.

[AVA]http://sa.uploads.ru/t/1LUsj.jpg[/AVA]   Журналистка, как водится, за ее братией была отважна. Легко и быстро позволяли перейти на имя, и Рикард невольно улыбнулся уголком губ.
- Полагаю мне представляться излишне, - он коротко смеется, - Что же, мисс, если вам так комфортнее, я могу называть вас Ритой, но подальше от чужих ушей. Не люблю, сами понимаете, давать повод для сплетен. Тем более не могу отбирать корону у королей и королев этого жанра: куда нам скромным, скучным ученым, - от уголков его глаз разбегаются лучики морщинок-улыбки, - А, как вы сами отнеслись бы к сплетням про вас, Рита?
   За ее спиной мелькают снова Абраксас и Лавиния, и, пожалуй, они действительно не плохо смотрятся вместе. Рикард почти уверен, что если Касси и не убил жену собственными руками, то деликатно довел ее до смерти. Интересно, если бы его женили на другой женщине. На такой как Лавиния – настоящая Лавиния, разумеется, - поступил бы он так же с ней? Все-таки, как редко бывают удачны браки по расчету. Впрочем, его брак был бы удачным. Был бы счастливым. Если бы не одно обстоятельство. Которое танцевало сейчас с его кузеном.
    Потом он видит племянницу жены: все-таки этой юной женщине слово «миссис» совершенно не подходит. От него сразу несет чем-то дородным, весом, традиционным. Пирогами и детьми. А Леди Забини выглядит девочкой. Если бы он не видел, как эти тонкие пальцы прячут сделанную им куклу. Если бы не читал в газетах о поистине жуткой смерти ее супруга… Наверное, только женщины способны на столь извращенную жестокость. И так сложно поверить, что девушка хладнокровно обрёкшая влюбленного в нее мужчину на страшную гибель в зубах дракона, сейчас так мило целует в щеку еще одного такого же мужчину. «Беги, мальчик, беги…»
- Я из тех старомодных людей, милая Рита, что считают, что война вообще не должна касаться мирного населения. Исторически правители появились из тех хороших боевых вождей, которых нанимали крестьяне, чтобы быть защищенными от разбойников. Но сейчас политика занимается своим обогащением и переделами территорий. И никто не помнит о своей первоочередной задаче, - он вздохнул коротко, передернув плечами, - Но, пожалуй, вы правы. От войны – тем более гражданской стоит отдыхать. Хотя порой, судьбы таких войн и решаются на таких мероприятиях. Не так ли?
   Он снова улыбнулся.

[AVA]http://s8.uploads.ru/t/xiBtT.gif[/AVA]   Рудольф считает Беллу одной из самых непредсказуемых переменных в его жизни, но ее мысли и эмоции он может читать в ней как в открытой книге, как бы она не пыталась их скрыть. Вот и сейчас он явно видит, досаду в ее взгляде, когда тот натыкается на рыжего журналиста. Тот ходит по опасной грани, старательно вымазывая в… неодобрении – назовем это так, всех, кто попадет ему под руку , не разбирая сторон. Местами его точка зрения импонировала Лестрейнджу, местами… ну, даже у не глупых и талантливых людей бывают болезненные точки или детские убеждения, которые они не способны преодолеть, как бы не были умны. Это прискорбно, но неизбежно. Убивать же каждую грязнокровку, что посмела тявкнуть в их сторону? Рук не хватит. А этот молодой человек старательно обтявкивал таких же как он грязнокровок. Крестный находил это забавным. Рудольф полагал полезным.
- Высосать? – он улыбается, - Интересная метафора. Все может быть, я бы не стал так легко списывать «толстую шкуру» твоей тетушки со счетов, - Он ведет губами по скуле жены, и подняв голову видит в одном из отражений, матушку, которую слишком уж тесно прижимает к себе двоюродный дядюшка Абраксас, но когда он оборачивается, что убедиться, что это так, а не примерещилось, как и необычная для нее манера держать голову, то ничто не вызывает вопросов. Видимо зеркальная перспектива исказила картинку, да и среди толпы танцующих… так легко ошибиться.
- После танца спасем Барти из нежных рук бравого хит-визарда&- «Ну хит-визардши, если быть честным», - Рудольфус улыбается и молчаливо принимает слова ободрения о их скорой победе, не собираясь развивать эту тему.
   Он думает что было хорошо устроить им как-нибудь романтических вечер на двоих: в последнее время они видят друг друга чаще, сражаясь плечом к плечу или обсуждая детали операции, чем просто оставаясь наедине.
   Все говорят, что в среде чистокровных царят разврат и оргии. Но – Мерлин, Моргана и Мордрет – поработайте колдомедиком во время гражданской войны, заведите себе милое хобби «выгуливать маску время от времени», занимайтесь еще и делами семьи (потому что отец слишком выматывается на руководящий должностях и в департаменте Министерства и в Пожирателях) и убедитесь: никаких сил на разврат и оргии. Во всяком случае в постоянном режиме.
А ведь еще надо воспитывать детей.

Взгляд глаза в глаза. Обычно Абраксас старается избегать его с Риддлом - как не смотрят в глаза опасному зверю. По крайней мере, так он себя успокаивает. Или как зверь не смотрит в глаза хозяину, что было намного ближе к истине. И поводок - невидимый, не материальный, но от того не менее крепкий - чувствовался постоянно, не давая забыть. Они связаны - да. Поводок тоже связь. Особенно если на одном его конце строгий ошейник.
- Жаль, что ты не оказался слабее.
Воспоминания не оставляли Малфоя ни на мгновение - жгли уже столько десятилетий раскаленным железом изнутри. И сейчас этот огонь сверкнул ненавистью в серых пустых глазах. Но хватило запала не на долго - почти сразу Абраксас отвел взгляд, в сторону и вниз, выражая покорность.
Он знал, что танцует по грани - и совершенно не хотел знать что случится, если он эту грань переступит. Мог сколько угодно храбриться, сколько угодно спорить, но проиграв однажды - в первый раз - он обрек себя на проигрыши в дальнейшем. Они оба понимали это, наверное.
- Я не... - Голос сорвался. Конечно, он не собирался возражать Тому про постель - это было бы глупо и бессмысленно. Наверное, единственный человек, с которым игры были бесполезны. Вдох-выдох. Абраксас Малфой взял себя в руки, снова растягивая губы в ничего не значащей ухмылки и пряча затравленный взгляд в глубине синих глаз. С Риддлом игры были бесполезны, но помимо них вокруг полно людей.
- Я услышал тебя и понял. Он действует согласно моим желаниям и планам. Во благо тебя. - Усмехается криво. - Потому, если тебе правда не нравится что-то в его статьях - скажи сначала мне, скорей всего, этому есть веская причина.
Теперь он касается губами пальцев "партнерши" совершенно по-другому, не так как до того запястья. Вежливо и мягко.
- Что ты. Мы слишком долго знаем друг друга, что бы я занимался такими глупостями. - И что бы знал, что нет предела жестокости и безразличию. В этом Малфой давно не обманывался. И покачал головой с мягкой улыбкой.
- Нет. Это приглашение было бы неуместно. Лучше Грант. - Улыбнулся. - Надеюсь, она окажется, все же, сама собой. Не знаешь еще темных лордов, которые любят разгуливать в женских платьях? Не хочу окончательно испортить себе вечер.