Это была самая короткая разлука за двадцать с лишним лет. Казалось бы, только что они расстались, пожелав друг другу хорошего дня, поцеловались, разомкнули объятия… Но не прошло и получаса, а огромный камин в доме Урхарта снова ожил, принимая гостью. Ту же, что ушла несколько мнут назад.
Ту же, да не ту. Полчаса назад Минерва была спокойна, немного грустна, уже сосредоточенна перед новым рабочим днем, но все-таки еще ласкова. Минерва, вышагнувшая из камина сейчас была нахмурена и растерянна. Против обыкновения не окликнула Урхарта, появившись, а молча оглянулась, ища его глазами. Часы показали, что еще очень рано, что нормальные волшебники в это время еще спят, и только всякие дурные на голову кошки шляются через полбритании туда-обратно. Тихо-тихо поднялась она в спальню, откуда спустилась ну вот ведь только что же!
За окнами было темно и, кажется, сыпал мелкий снежок, и ветер тихонько подвывал в трубе, деликатно так, будто берег сон хозяина. Минерва тоже охотно поберегла бы. Она бы посидела рядом с ним, только глядя на него, даже не касаясь. Она бы улыбалась и вспоминала все самое хорошее, что с ними было, и снова спрашивала бы себя, неужели все это – правда? Но сейчас было нельзя, сейчас у неё было мало времени. Для чего мало, она еще толком не знала. То ли до начала занятий, то ли для того, чтоб выручить ребенка из беды, в которую тот снова попал. Пока что реальнее всего было – до занятий. Минерва протянула руку и ласково тронула Урхарта за плечо.
- Прости. Тут пришло одно письмо. Мне нужно услышать твое мнение.

Еще четвертью часа позже они сидели на диване каждый со своей чашкой кофе. На столике перед ними лежало то самое письмо, что заставило Минерву сначала вздрогнуть, потом крепко вслух выругаться, потом походить по комнате, кусая пальцы, а потом все-таки вернуться, откуда пришла. Состояние у Минервы было такое, что не помешал бы глоток-другой чего покрепче. Но преподаватели Хогвартса не пьют чего покрепче в понедельник рано утром.
- Понимаешь, я не могу ничего доказать. У меня нет ничего, с чем я могла бы прийти в аврорат и сказать – мой ученик влип в неприятности. Бывший ученик, - поправилась. Нетерпеливо взмахнула рукой. – Это вообще не важно. У меня есть только твердая уверенность, что он в беде.
Помнишь, я рассказывала о том мальчике, что лечил меня, когда я была у них? Мы еще пытались искать, кто он может быть. Я все время о нем думаю, все время.  Он не приближенный Лорда, не равен по положению Долохову, и я уверена, не убежденный Пожиратель. Как поняла? Просто. Он не возражал Долохову, если был не согласен. Он был тих и исполнителен, как слуга, не как равный. Он сочувствовал мне, хотел помочь и тревожился, он не знал, что меня ждет, не был посвящен в планы. Я даже подумала, что он тоже пленный, но – нет, пожалуй, пленному бы не доверили палочку.
То, что он мужчина, молод и неопытен как лекарь – тоже было очевидно. Он не раздел меня, чтоб осмотреть, действовал в рамках оказания первой помощи и не более того, относился ко мне с уважением. И привычно назвал профессором. Я предположила, что он выпустился из Хогвартса недавно, и стала перебирать бывших учеников. Хорош в зельях, упрям и своеволен, и достаточно хитер, и еще взгляд, такой… - Минерва нахмурилась, подбирая слова. – Тяжелый такой взгляд, старше его самого. Я была уверена, что это Снейп. Помнишь, я просила ребят найти его, посмотреть, как он, что с ним. Его видели после пятого. И я почему-то решила – ну, значит, это не он. Мерлин, вот почему я решила, что не он? Где были мои мозги?
Она стиснула виски, опустив голову, будто проверяла череп на прочность и наполненность некоторым содержимым. Голова оказалась вполне пригодной, чтоб продолжать исполнять функции хранения мозга, и Минерва тряхнув волосами, взглянула на Урхарта.
- Эл, скажи мне, что я сошла с ума. Ни то, что я видела  в плену, не указывает на Снейпа, ни это письмо не доказывает того, что мои раны перебинтовывал он. Почему же я все больше уверена, что он в беде, и мне надо срочно что-то сделать? Пойти в аврорат? Послать к мальчику патронуса? Просто выбросить это из головы и пойти на занятия я не могу. Нет, могу, потому что должна. Но не потому, что могу перестать об этом думать.

А это была мысль – написать письмо! Как она сама до неё не додумалась? Просто взять и написать письмо, в котором прямо спросить, что случилось, Северус? Могу ли я помочь тебе? Минерва нахмурилась, подбирая слова. Тревога не прошла, не рассеялась, не отступила – все так же давила на сердце. Но все-таки стало немного легче. И не надо долго гадать, почему.
Она благодарно взглянула на Урхарта, окинула его взглядом, потом тихо вздохнув, ткнулась лбом ему в плечо. Нет, он не утешил её, он бы не мог. Просто здорово, как и всегда, структурировал проблему, разложив её на мелкие части. Теперь о каждой из них было легче думать.
И еще одна мысль промелькнула, сама собой, как будто не связанная с проблемой. Эта мысль часто возникала в её голове в последние дни, внезапно, как призрак. Приходила, напоминала о себе, а потом таяла, ничего не нарушив. «Этот человек твой муж. Ты чувствуешь, что изменилось?» Ничего, пожалуй. Это было странно и успокаивало одновременно.
- Ты прав. И в то же время не совсем прав. Просто потому, что не знаешь его. Он не просит спасти жизнь, даже не просит помочь. Он никогда не просит о помощи, даже если ему очень-очень нужно. Но тут – он будто прощается. Вот что меня так встревожило.
Минерва протянула руку за свечой, зажгла огонек, поднесла к огню бумагу. Но не затем, чтоб сжечь. Сначала посмотрела на просвет – никаких тайных знаков. Потом поднесла бумагу близко к огню и погрела – ничего не проступило. Заклинание на проявление тайнописи тоже ничего не дало. Впрочем, это было ожидаемо, если Снейп не написал прямо, то вряд ли написал тайно. Или, по крайней мере, он дал бы ключ…
- Он больше не студент, и это очень неудобно. Будь он еще студентом школы, я могла бы поднять тревогу уже после первых трех фраз. Что такое он не может сказать? О чем таком не может врать? Извини, но мы с тобой ведь думаем об одном и том же? Он сам связан с Пожирателями или кто-то близкий связан. Или кто-то, кого знаем мы оба. Но определенно речь идет не о несчастной любви или карточных долгах.
Минерва снова взяла чашку с кофе и села так, чтоб лучше видеть Урхарта. «Мужа» - шепнуло ей привидение в голове. Как всегда, некстати.
- Я, кажется, рассказывала тебе. Когда я была в том месте, то у меня был шанс связаться с авроратом. Маленький, и не получилось, но он был. И если бы меня не выпустили, а оставили там, уверена, я нашла бы еще и еще способы дать о себе знать. Степень его свободы… если, конечно, тот лекарь – он, гораздо выше. Но то, что он смог написать мне, не означает, что он смог бы написать в аврорат, а тем более просто так прийти туда. Возможно, за ним следят, возможно, контролируют.  Я сейчас думаю, как написать письмо и не навредить. – Вздохнула. – И все еще думаю, что, может быть, лучше сразу обратиться к аврорам.

Минерва  опустила голову, свернула письмо, потом развернула снова.
- Да, это я и хотела услышать. – Перевернула письмо. Свернула по линиям. Отложила, потерла пальцами лоб. – На самом деле, я бы очень хотела услышать что-то другое. Но для этого надо было, чтоб там написано было совсем другое.
Отложила на стол свернутое письмо. Обернулась к Урхарту.
- Он не станет убивать себя. Нет, точно. И не сбежит за границу. За все время, что я его знаю, он никогда не сбегал. Вот влезть в неприятности из любопытства, по дурости, из упрямства – это да, это пожалуйста. И, Эл, пойми… Выбрать ту сторону сейчас – это и есть попасть в беду. Это ты, я, Роберт – если бы сейчас выбрали другую сторону, это было бы не случайно и действительно «выбрали». А в девятнадцать в это дерьмо можно только вляпаться. Приди к тебе сейчас кто из близнецов или Мэй и скажи – нам не по пути, я выбираю другую сторону. Ты что, скажешь – на здоровье, это твой выбор? Да у тебя руки зачешутся положить засранца поперек лавки и выдрать березовой вицей. Связать по рукам и ногам и объяснить доступными словами – да ведь? Вот и я так. И не важно, что эти - студенты, а Северус – нет. Окончить школу еще не значит стать взрослым.
Умолкла. Снова лбом коснулась плеча Урхарта, но в этот раз не за поддержкой, а извиняясь. Так кошки виновато тычуться носом в руку.
- Прости. Ты со мной совсем не отдохнул в эти выходные, и вот теперь опять. Давай я приготовлю завтрак?
Это было опасное предложение. Съедобными кулинарные творения Минервы были не каждый раз. Только если она готовила что-то простое, типа бутербродов, яичницы, простых салатов. Такие вещи, которые в принципе трудно испортить и нет особого смысла пытаться усовершенствовать. Но стоило Минерве успеть задуматься в процессе готовки, или не приведи Мерлин, захотеть поэкспериментировать, и результат мог оказаться любым. В этот раз ей удалось ничего не испортить, хотя задумалась она крепко.
Написать так, чтоб не навредить. Если за ним наблюдают, если его корреспонденция прочитывается – ему только не хватало её оптимистичного «хэй, поговорим о вашей проблеме? Не желаете встретиться за чашечкой чая?» Это было немногим лучше Патронуса, оказавшегося посреди гостиной, полной Пожирателей.
Мысль как всегда пришла как озарение – и показалась единственно верной. Не ссылаться на его письмо. Не указывать своего имени. Пусть будет похоже на шутку, на розыгрыш, на недоразумение, но никто лучше Северуса не поймет. Из тысячи фраз – именно эта.
«Мутная вода, если дать ей отстояться, становится прозрачной».
Поставила на стол две тарелки.
- Еще два десятка лет – и я научусь быть примерной женой, - проворчала себе под нос.