Роберт шагал за старшим аврором по коридору к камере племянника, не трудясь запоминать дорогу. В голове было совершенно пусто, просто девственная чистота, какой не бывало даже когда он по настоянию тогдашней подружки пытался "очистить сознание и обрести внутреннее я". Шотландец тогда честно постарался найти то, что не терял, - на что не пойдешь ради хорошенькой девушки, - но заунывное "Омм", щедро разбавленное звоном гонга и запахом жженого шалфея, не смогло создать той абсолютной, оглушительной тишины, которая сейчас царила в мыслях. МакГонагалл не представлял, о чем будет говорить с Итаном. Происходящее казалось какой-то дичью, глупой, неудачной шуткой.
Лязгнул, поворачиваясь в замке, ключ, и O'Флаерти встала у двери камеры и дала знак заходить. Роберт встрепенулся, провел по лицу ладонью, словно стряхивая морок и решительно шагнул внутрь. Окинул взглядом скудную обстановку помещения, потом внимательно изучил племянника на предмет синяков, порванной одежды, лопнувших капилляров в глазах и загнанного выражения лица, присущего жертвам жестокого обращения и произвола. Итан с прошлой встречи изменился не особо: не похудел, не поправился, держался огурцом. МакГонагалл почувствовал как в животе словно распустился туго закрученный узел. Стало легче дышать. Он выпрямился во весь немаленький рост, заполняя тесную камеру, приблизился к племяннику:
- Привет, Итан. - сказал шотландец, - Как дела?

Отредактировано Robert McGonagall (2018-08-20 21:02:52)

Роберт растеряно пожал протянутую руку. Как-то не вязалось суровое мужское приветствие с радостной улыбкой. А слова про школу  - с камерой предварительного заключения. Когда Итан вдобавок виновато развел руками и посмотрел на него обманчиво-невинными, прозрачными как весенний лед ?глазами, шотландец словно попал на десять лет в прошлое. Племяш тогда вот так же доверчиво признался, что разбил любимую мамину вазу и спросил совета.
МакГонагалл наплевал на протокол, не на параде ж, и крепко обнял парня. Сжал почти до хруста костей, шепнул на ухо:
- Все будет хорошо, обещаю!
Ласково потрепал по стриженой макушке и решительно опустился на жалобно взвывшую кровать, хлопнув по жесткому матрасу рукой:
- Садись, рассказывай, что стряслось, будем разруливать. Погоди, ты когда в последний раз ел?

Роберт сочувственно кивал во время рассказа Итана. Как никогда он чувствовал себя старым, но отнюдь не мудрым. Ох, уж эти подростки... Мечутся, ищут себя, все у них навсегда, любовь, ненависть, дружба, предательство. Только ставки уже не детские и платить за ошибки надо по полной.
- Ты молодец, что хочешь помочь другу. - Серьезно заметил Роберт. - Так уж случилось, что твоего Снейпа я тоже знаю, хороший парнишка, талантливый, хотя и вспыльчивый как мантикора в брачный период. Заказ на зелья делал, - шотландец усмехнулся, вспомнив, как почти клещами выдирал из упирающегося Снейпа согласие на сделку. - Не поверишь, но еще до всей этой котовасии, - он обвел рукой камеру, - я собирался зайти в аврорат и спросить, чего это в Пророке Снейпово имя полощут. Кто ж знал, что другой МакГонагалл раньше подсуетился!
Роберт подмигнул заговорщически подмигнул племяннику, потом наклонился поближе и сказал, понизив голос:
- Я тебе сейчас одну историю расскажу, только это большой секрет. Помнишь, ты как-то спросил отца, откуда у меня этот шрам, - он задрал рукав рубашки, обнажив предплечье из которого кто-то когда-то явно пытался выдрать здоровый кусок мяса, - а Мальк тебе сказал, что я мальцом подрался со злобным лесным чудовищем, которое меня едва не загрызло, но я храбро его победил? Дело было не совсем так. Меня покусала Майна, старая пуделиха тетушки Айли, пусть земля будет ей пухом. Добрейшей души была псина, ко всем ластилась, в глаза заглядывала, газеты приносила. Мне тогда примерно столько лет как тебе было. И вот иду я как-то с очень удачной охоты, гордый как гиппогриф, что на неделю мяса добыл, как слышу скулеж в овражке неподалеку. Я туда шасть, а там Майна, невесть как в лесу очутившаяся, да еще и в капкан влезла. Перепуганная, дрожащая, бока ввалились, зубы скалит. Но у меня же волкодавы ходят по струнке, куда там пуделю! Сейчас я его, одной левой. Добычу на пенек скинул и пошел капкан разжимать. -  МакГонагалл мрачно усмехнулся, глядя на шрам, - А тут псина с перепугу как в меня вцепится! Я аж окосел, не знаю, что снимать: капкан с собаки или собаку с себя. Как-то вывернулся, замотал ей морду ремнем, из капкана вытащил, завернул в тряпку, сгреб с дичью в охапку и аппарировал к ветеринару. Ввалился весь в кровищи, грязи, с рычащей собакой и дохлыми тетеревами. Алан пока меня латал, про мое поведение много правильных слов сказал, но за дверью дама, поэтому повторять я их здесь не буду. Майна как оклемалась, стала такая же ласковая, а я остался со шрамом и байкой, которую людям рассказать стыдно. Это я к чему все веду? Когда животине плохо, она не помнит, что хорошего ты ей сделал, и что ты ее вообще-то спасаешь. Она хочет грызть и кусать все, до чего дотянется. Человек тут от пуделя недалеко ушел, только у него к зубам и когтям есть еще мозги и палочка, значит, вреда он причинить может больше, особенно, если не хочет, чтобы его спасали. Так что давай вместе прикинем, как мы можем Снейпу помочь, чтобы всем хорошо было... Только без Колючки, идет? Не женское это дело. И мне не нравится как тут холодно, застудишь еще себе что важное... Ну-ка...
Шотландец встал, размотал на себе килт, вцепился в середину, потянул так, что буграми вздулись мышцы и рубашка начала подозрительно потрескивать. Шерстяная ткань килта сдалась первой и он распался на две половинки. Верхнюю часть Роберт кинул Итану, чтобы тот укутался, нижнюю вернул на место, заколов булавкой.
Потом подошел к двери, выглянул и попросил принести еды и чаю.

Роберт раньше думал, что на его факультете дружба - самая преданная. Но слизеринцы того и гляди их переплюнут. Итану при хорошем раскладе грозил лишь штраф, ну и выволочка от Минни. Однако, как бы не пошел племянник под монастырь из голой солидарности.
Шотландец задумчиво почесал кончик носа. Он чувствовал себя крайне неуютно. С одной стороны, МакГонагалл прекрасно понимал серых от усталости авроров: им не до хитросплетений подростковых эмоций, когда такая жуть вокруг творится - только успевай разгребать. С другой стороны, - отлично помнил себя таким же героем. Аккурат девятнадцать исполнилось, когда его закадычному другану Гордону пришла в голову замечательная идея - помочиться на любимый памятник мэра. Полицейские юмор не оценили и уволокли шутника вместе с бросившимся на защиту Робертом в обезьянник. Помнится, Горди, как протрезвел, первым делом хорошенько ему врезал. Потом долго втолковывал, что надо было не нарах в обнимку куковать, а бежать к его старушке-матери и предупреждать, чтобы не волновалась.
Вот ведь дурацкая ситуация! Авроров жалко, Итана жалко, жрать нечего, холод собачий. Ладно, решаем проблемы по мере поступления.
- Горячку не порем, - сказал Роберт самым уверенным тоном и для пущего эффекта сгреб племяша одной рукой в охапку. Тепло и солидарно, лучше не придумаешь. - Работаем головой, расставляем приоритеты: сначала важное, потом неотложное. Из соседней камеры и с мокрым носом много не наспасаешь. Тут нужны свободные руки, хорошие связи и четкая стратегия. Помнишь, почему магглы в самолете кислородную маску сначала на себя, потом на ребенка надевают? Потому что если мамка помрет, младенчика никто не хватится. А Снейп твой ведет себя хуже пятилетки, уши назло маме морозит. Будем мудрее... Я заплачу штраф и выясню, что еще нужно для твоего освобождения, а заодно расспрошу как там Снейп, передачу ему соберу. Я же дружинник, почитай почти аврор, мне не откажут. Как выйдешь, вместе поищем хорошего адвоката, с друзьями его свяжется, школу привлечем. Спасем твоего друга, как бы он ни упирался, вот увидишь. - Роберт подмигнул Итану, - Веришь?
В этот момент натужно заскрипела, открываясь, дверь, и в камеру протиснулся дежурный с подносом, на котором лежали два завернутых в тонкую хрусткую бумагу сэндвича с... - шотландец повел носом - курицей карри, и стояли две дымящиеся жестяные кружки с чаем. Роберт прищурился: места на подносе хватало для трех кружек и трех сэндвичей, но, видимо, один достался своему адресату по дороге в камеру. Аврор поставил еду на тумбочку, сухо кивнул в ответ на Робертово "спасибо" и вышел. Шотландец, не вставая, дотянулся до сэндвичей, один отдал Итану.
- Вот, - удовлетворенно заметил он, разворачивая бумагу, - сейчас поедим, котелок живее варить начнет. И кишки веселиться перестанут.

Роберт задумчиво дожевал последний кусочек сэндвича, радуясь, что после вчерашнего уже совсем не тошнит. Он даже проснулся. Немного. Теперь, пока организм не осоловел от вкусного и горячего, надо быстро разобраться с аврорами и уже дома обдумать план действий. С той же Мин посоветоваться, когда ора -... воспитывать племянника закончит.
- Об этом будут думать, кому положено, - со знанием дела изрек он, с намеком качнув головой в сторону двери.  - И когда положено, - продолжил шотландец, попытавшись мимикой передать племяннику, что не время обсуждать такие дела, когда буквально в трех шагах их внимательно слушают представители закона. И, что неизвестно, насколько Итан может застрять в камере, если хотя бы не попытается изобразить законопослушного гражданина МагБритании.
Мужчина поднялся, отряхнул крошки с одежды, мимоходом отметив, что килт закрывает теперь гораздо меньше положенного суровыми шотландскими традициями, но в целом картины ничуть не портит, наоборот... Полезное это дело, помогать близким.
- Короче, сиди здесь, будь как огурец, я пойду и узнаю, что надо сделать. - Роберт, махнул рукой на прощание и направился к двери. - Все будет путем, шотландцы не сдаются!