...И он еще собирался сообщить об этом вечером! Хорошо, что она не сдалась и взяла с Урхарта слово дать ей знать сразу, как только что-то выяснится. Только потому уже после завтрака она узнала, что дела плохи, подтвердились её худшие опасения. Этот мальчик попал в беду, связался с Пожирателями и вляпался. Причем, вляпался – это не худшее, что могло с ним произойти. Худшее сейчас – связался…
И еще не очень понятно, что с Итаном. Совсем-совсем непонятно. Что общего у её племянника с Северусом, она себе представить могла. Оба были натурами увлекающимися и одаренными, они неплохо ладили, еще когда Снейп был студентом. Но что общего у этих двоих с Пожирателями – нет, невозможно, бред!
Минерва замерла на месте, кроша в пальцах ни в чем не повинный творожный коржик. Чашка с кофе остывала, забытая. Газета, шелестнув, соскользнула на колени и на пол. С стороны могло показаться – прочла о ком-то в Ежедневном Пророке… Сейчас это не редкость – встретить в колонке происшествий знакомое имя.
Прозвучал сигнал, Минерва встрепенулась, пошла на занятия. Надо было отвести два, а потом у неё окно, можно вырваться в Лондон. Не просто можно, остро необходимо! Иначе голова лопнет от вопросов, а сердце – от боли.

Нет, она не позволила чувствам взять верх. Добросовестно отвела занятия у обеих групп, не давая поблажек ни себе, ни им. Правда, пожалуй, немного лютанула с домашним заданием для шестого курса, но, подумав, оставила, пусть будет. А то что-то много у них свободного времени, на всякую ерунду хватает. По подворотням шляться, с Пожирателями дела какие-то мутные вести. Нет, ничего, пусть попотеют, полистают. Тема не заоблачная, порыться в свежих журналах – и все найдут. Экстрима им захотелось…
Отпросилась у директора, договорилась на случай, если задержится. Потом стала собираться. Позволят ли им увидеться? Вряд ли. Но вдруг позволят? Что ему может быть нужно? Теплая мантия? Чай? Полотенце? Нет, не то. Хотя… мантия не помешает.
Положила в сумку жестяную коробочку с печеньем, что подарили коллеги к её возвращению из Мунго. Подошла к книжной полке, провела пальцами по корешкам. Выбрала небольшую, ту самую, о которой вспомнила, когда раздумывала над ответным письмом. Сходила в кладовую и взяла подходящую по размеру форменную мантию со знаком факультета Слизерин и зеленый шарф. Уже через несколько минут она была в Лондоне.

Дежурный подсказал ей, куда обратиться - к Эшлинг О’Флаэрти. Показали, куда идти. Пришлось немного подождать. Или много – время вдруг перестало иметь значение. Потом дверь распахнулась, из комнаты вышел Роберт собственной шумной и великолепной персоной, и они даже успели перекинуться парой слов, но оба спешили, и оставили разговоры на потом. Что бы она без него делала? Разорваться пришлось бы.

- Добрый день, мисс… простите, старший аврор О’Флаэрти. – вечная проблема учителей. Смотришь на старшего аврора, на старшего лекаря, на стоящего за прилавком булочника, а в памяти всплывает озорная девчонка с рыжей косой или упитанный белобрысый подросток с набитыми сладостями карманами мантии. -  Я не по поводу племянника. Думаю, возможно, я смогу быть вам полезной касаемо мистера Снейпа. И, может быть, смогу немного помочь и ему.

Подождать так подождать, это совсем не сложно. Есть даже какая-то тонкая ирония Мироздания в том, что оказаться здесь в роли ожидающего посетителя через столько лет. Ждать, думать по десятому кругу одни и те же мысли, прислушиваться к обрывкам разговоров проходящих мимо сотрудников, пытаясь уловить что-то полезное. И в любом случае, это продолжалось не вечность.
- Благодарю вас, сделайте как себе. И не сочтите за взятку, - Минерва вынула из коробки несколько печенек, протянула на ладони аврору.
- Нет, это тоже не для Итана. Я его знаю с детства и уверена в нем. Он не стал бы заниматься всякой гадостью. Это я не прошу сейчас за него, мисс, не пытаюсь повлиять на вас, просто объясняю, почему не волнуюсь за него. Видите ли, я когда-то работала в департаменте, хоть и недолго. И сохранила с тех пор немного наивную, но крепкую, веру в правосудие и закон. И я уверена, что касаемо Итана правда раскроется – и его отпустят, с ним все будет хорошо. Но касаемо мистера Снейпа я уверена совершенно в обратном. Какой бы ни была правда, вряд ли его отпустят. И даже если отпустят – я не уверена, что с ним все будет хорошо.
Она отложила вещи и сунула руку в карман мантии. Вынула письмо, которое обнаружила у себя под дверью комнаты в Хогвартсе этим утром. Подала письмо Эшлинг.
- Я получила его только сегодня утром, хотя отправлено оно было в пятницу. В этом письме нет ничего конкретного. Но оно подтвердило мои тревоги. Для меня это письмо звучит так: я оказался не с той стороны, помогите мне. И я объясню, почему. Когда я была в плену четвертого января, мне там была оказана медицинская помощь. Пытался лечить меня некто под обороткой. Молодой мужчина, недавний выпускник, неловкий и неопытный лекарь, но раз его отправили лечить, возможно, специалист по зельям или травам. Это было зафиксировано потом в протоколе, я сообщала об этом аврору Лонгботтому. То, что в протоколе не было, потому что недоказуемо и относится к интуиции и догадкам – я думала о Снейпе. Интонации, взгляд, манера поведения – их к делу не пришьешь. Он отнесся ко мне уважительно, сочувственно и был искренен. Он не был на равных с Долоховым, скорее, был на побегушках, в подчинении. Он не смог бы мне помочь, но он в самом деле старался облегчить мою боль. И у меня было чувство, возможно, ошибочное, что он тоже находится в плену или в какой-то зависимости. Но потом я узнала, что его видели в Хогсмиде на прошлой неделе, значит, решила я, то был не он. Теперь я понимаю, что просто приняла желаемое за действительное.
Минерва потерла лоб кончиками пальцев.
- Я понятия не имею, что он натворил. Я хотела бы это знать. Я очень хотела бы его спросить, как он оказался в этом… - она чуть не сказала «дерьме», но сделала усилие и сказала иначе. – В этом кругу.  Хотела бы получить ответы на эти вопросы, чтоб смочь потом предостеречь других детей. Но я понимаю, что это может быть сложно.
Она не сделала попытки вернуть письмо. Отдала и отдала – мало ли, возможно, оно пригодится следствию. Иногда следствию пригождаются такие крохи…
- Утром, еще не зная, что он арестован, я написала ему ответ и оставила на почте в Хогсмиде до востребования. Мне бы очень хотелось, чтоб он его получил. Или иметь возможность сказать ему все это лично. Или написать в записке, если лично нельзя.

Ребенку? Она сказала – ребенку? Минерва непроизвольно вздрогнула и часто-часто заморгала. Вскинула потрясенный взгляд и так замерла. Слышала все, что ей было сказано дальше, но вот эту мысль поймала за хвост, удержала. Северус – калечил ребенка? Да ладно! Это точно о нем? Никогда, ни одной минуты в этом злом и неласковым мальчике не проглядывало склонности к мучительству. И ладно, если бы только так. Но её же гриффиндорцы в свое время поставили ему такую прививку от садизма, что последнее, чего бы она ожидала от Снейпа – это калечить беспомощных детей.
…Она не назвала убийство! – промелькнуло как надежда. Слабая, еле-еле, и фиговенькая, но все-таки…
Веки потяжелели, как грозовые тучи. Наверное, даже покраснели. Глазам стало жарко. Но слез не вылилось ни одной, все остались по ту сторону глаз, вместе с её глубочайшей виной.
- Нет, - качнула головой. На лице появилась и пропала короткая, как вспышка зарницы, улыбка. Голос прозвучал тихо, но твердо, убежденно. – Нет, не конец. Конец – это если бы он умер. Но пока человек жив, он может измениться. Оступиться в юности – это не должно быть концом. И я сейчас говорю об обоих.
Ребенок… Это как же надо было перекроить его психику, что же надо было сделать с этой дурной головой, чтоб он поднял руку на ребенка? Ужас  накрыл её с головой, волной, коротко, но крепко. Минерва отставила чашку, чтоб не расплескать, потерла пальцами переносицу.
- Итан – не заброшенный ребенок. Его любят, с ним говорят. Его будут любить и заботиться, что бы ни натворил. В отличие от Северуса. Вы уже поставили на нем крест, я – нет. Волнуясь сейчас о Снейпе больше, я не отодвигаю племянника в сторону, они оба мои дети. Я сожалею, что в свое время не уделила этому мальчику больше внимания. В общем-то, и не обязана была. Но теперь, вот эта писулька – это его «поговорите со мной». И если я не услышу его, если мы не захотим услышать, то ему останется говорить только с теми, с той стороны. Поймите, я не прошу сейчас простить его за все, не хочу вам мешать, я на вашей стороне. Отвечу на все вопросы и сделаю все, что будет нужно. Я лишь хочу, чтоб он по возможности вернулся в общество, смог исправить свои ошибки и жить дальше, как человек. И, кстати, тот ребенок…
Вот эта было внезапно больно – не просто думать, а говорить о нем. Потому что в голову это укладываться не желало.
- Тот, кого он искалечил. Я могу что-нибудь для него сделать? Не для того, чтоб… - Не реви, дура! – Я просто не смогу об этом забыть.

Вот это было неожиданно. Это было настолько внезапно и удивительно, что подступившие было слезы мгновенно высохли, совсем, все. Нет, не рассмеялась – не помнит уже, когда в последний раз смеялась, даже от неожиданности. Многие эмоции потеряли остроту. Короткая усмешка и та вышла вялой. Но – Мерлин! – какая мысль…
- Как много вопросов сразу. Я отвечу по порядку.
Она положила обе руки так, чтоб старший аврор могла их видеть обе одновременно. Спокойные руки, не нервничают, не дрожат.
- Я чувствую себя неловко от того, что явно как-то неверно понята. Чувствую себя очень глупо, от того, что считала Снейпа гораздо разумнее и добрее. Чувствую слабую надежду, что это какая-то ошибка, но особо на это не рассчитываю. Я не пытаюсь вас ни в чем переубедить, ваше представление об этом человеке ожидаемо хуже моего, ведь вы видели, что он сделал, а я лишь помню, каким он был менее года назад. Я не одобряю того, что он сделал и не считаю, что все можно простить. Но все-таки не могу о нем не беспокоиться. Что еще… - нахмурилась, припоминая череду вопросов. – Нет, я не собираюсь отнимать у вас больше времени, чем это может быть полезно вам. Я бы очень хотела увидеться с ним, но если это невозможно, вы просто можете мне об этом сказать, поверьте, я не впаду в буйство, а просто уйду. Пройдя, разумеется, все необходимые проверки на воздействие Империусом и все, что сочтете необходимым. Я бы даже сама настаивала на проверке, работа с детьми, сами понимаете...
Снова нахмурилась, вспоминая вопросы, но уже не переспросила.
- Почему пришла к вам… Как я уже сказала, письмо от Снейпа я получила сегодня утром и намного раньше, чем узнала о том, что Итана нет в школе. Письмо было адресовано мне лично и потому лежало в моей личной почте. А ответ из аврората насчет Итана был направлен на адрес школы, он находился у декана факультета Слизерин, в пять утра я еще не могла узнать об этом, узнала позже. Так вот, обнаружив письмо, я немедленно связалась с замглавы Департамента мистером Урхартом и в частном порядке попросила его совета – как можно понимать это письмо, есть ли в нем что-то, что может насторожить аврорат, имеет ли смысл срочно бежать к вам и делиться тревогами. Он сказал, что написанного в письме явно не хватает для того, чтоб обращаться в аврорат. Тогда я очень попросила его в порядке дружеской услуги сообщить мне, если вдруг он что-то узнает о Снейпе. Нашли труп, попал в беду, разыскивается – в любом случае. Собственно, так я и узнала, что он арестован и кто ведет дело. Никому больше я об этом не говорила. М, нет, сказала. Директору Дамблдору, когда отпрашивалась. Сказала, что Снейп арестован и что я хотела бы навестить его, но не о том, к кому конкретно я пойду, это было не важно. Печенье я взяла со своего стола, его подарил мне профессор Флитвик неделю назад. Профессора Флитвика я знаю тридцать три года без преувеличения, и за все это время он ни разу не делал попыток отравить меня, потому печенье я на неприятные сюрпризы не проверяла. Мантию вязла из кладовой Хогвартса, выбрала по размеру. Шарф прилагался к мантии, но я теперь вспомнила, шарфы не разрешены, ничего страшного, унесу обратно. Книга из моей личной библиотеки. На семнадцатой странице стоит моя подпись, чернила поблекли.
Минерва тихо вздохнула. Кажется, ничего не забыла.
- И, нет, я, так же как и вы, была обучена распознавать Империус и даже проинструктирована, как сопротивляться ему.  Не чувствую его действия, но, как уже сказала, охотно соглашусь на любые проверки. Мне очень жаль, что моя реакция не соответствует вашим ожиданиям. Я услышала – Итан арестован. Укрывательство, пособничество, Азкабан. Но я так же видела здесь моего брата Роберта и даже успела коротко переговорить с ним. Потому не вижу смысла сейчас мешать ему делать то, ради чего он пришел. Мы обговорим это внутри семьи чуть позже. Но я обращаю ваше внимание на то, что у Снейпа семьи нет. И в минуту, когда ему нужно было поговорить, он все-таки написал мне. У меня теперь только один вопрос. Если бы я получила это письмо в пятницу, девятнадцатого, если бы сразу встретилась с ним – мог бы он не совершить того, что совершил?