Marauders. Brand new world |
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders. Brand new world » Настоящее время » Ветер в небе - рябь на воде
ВЕТЕР В НЕБЕ – РЯБЬ НА ВОДЕ
Закрытый
◊ Участники: Аннет Одли, Чан Вэй (нпс) | ◊ Дата и время:16 марта 1979 г | ◊ Место: окрестности Хогвартса |
◊ Сюжет: Если тебе нигде не рады, то какая разница, куда идти.
[ava]https://pp.userapi.com/c855532/v855532988/8c5aa/D4KCv-trU4Q.jpg[/ava]
[nic]Chang Wei[/nic]
Этот мир оглушал – красками, звуками, ощущениями. Ветер был теплым, солнце – ярким, озеро блестело в его лучах. От Хогсмида долетали звуки голосов. Земля, вода, тающий снег, пробивающаяся трава – все это пахло, запахи смешивались, обнимали, пропитывали. Вэй замер на вершине холма, вглядываясь в простор – до самого горизонта. Вчера он опьянел от простора до обморока, больше с ним этого не повторится. Больше он не позволит сознанию выскользнуть из цепких лап его воли. Но все-таки приходилось признать: у него кружится голова, и слезы так близко к глазам, и сердце бьется, как ошалелое, и трудно насмотреться – на облака, спокойно плывущие по небу, на камни, поросшие мхом, на мерно покачивающие под дланью ветра верхушки леса.
Он мог бы сочинить стихотворение, и оно вышло бы прекрасным, но его уже тошнило от стихов.
Он писал стихи семь лет. Первые были неуклюжи, как полуторагодовалый ребенок. Но уже через пару лет последующие были подобны алмазам. Ему не на чем было записать их, и он хранил их в голове, тысячи, тысячи стихов, сотни тысяч слов, на четырех языках – каждое. Каждое могло бы стать украшением английской литературы. Или китайской. Ему без разницы. Он знал, что будет долго умирать – и просто коротал время. До вчерашнего дня.
Вчера его вернули в этот мир и приказали жить дальше. Вернули одежду и волшебную палочку. Вернули тощую сумку с документами, разумеется, фальшивыми. И выдали одноразовый порт-ключ сюда. Инструкция к нему прилагалась простая – найти Фенрира Грейбека и поступить в его распоряжение.
И надо было уже пойти, наконец, спуститься с холма, пойти ногами куда-нибудь, кого-нибудь найти, о чем-нибудь спросить… Но он вот так стоял, как последний дурак, как сосна посреди поля, пялился на горы, лес, озеро и шпили Хогвартса и чувствовал себя горой, лесом и шпилем Хогвартса, а если расплачется, то точно еще и озером.
Просто разучился действовать…
Эта мысль была обидной. Вэй поправил сумку на плече и нерешительно оглянулся, пытаясь сообразить, куда ему идти. Хотелось пойти в деревню. Там были люди и была еда. Но что-то казалось ему, что там он Фенрира не найдет. Да и на что обменяет еду? Последнюю мелочь потратил вчера на ужин и ночлег, не было больше ни монетки. Он бы придумал что-нибудь, как раздобыть денег, или сразу еды, если бы мог нормально думать. Но усталый мозг думать не хотел и упрямо переключал его внимание на горы, лес и далее по списку.
Он все-таки стал спускаться с холма, и шаг его был не очень уверенным, как если бы он был немного пьян или после болезни. Роста чуть выше среднего, он выглядел худым. Старая, явно с чужого плеча, одежда представительности ему не добавляли. Плохо подогнанная по фигуре, потрепанная, хотя и чистая, куртка то и дело надувалась как парус под ветром, и ему приходилось её одергивать. Он был бледен, губы - одного цвета с кожей, а под глазами темные круги. Впрочем, когда он поскользнулся на размякшей тропинке, то не упал, удержал равновесие.
Он совершенно не знал, куда идти и то и дело оглядывался.
[ava]https://pp.userapi.com/c855532/v855532988/8c56e/NvcRNgQ1Kqs.jpg[/ava]
[nic]Chang Wei[/nic]
Вот уже который день члены стаи Фенрира Грейбэка хаотично находившиеся вдоль леса, охраняли предместья Хогвартса. Наблюдали за тем, чтобы никто из посторонних не приближался к замку. Наблюдали за размеренной жизнью протекающей за его высокими стенами. За огнями, плавно играющими из небольших окон. За алым рассветом и утомительно тихими вечерами далеко за его пределами. Спокойные вечера изо дня в день, даже скучные - никто, по крайней мере, на памяти Аннет, еще не пытался нарушить территорию. Ещё никто не пытался проскользнуть, подобно крысе через широкое поле. Пока не пытался.
Одли могла остаться в деревушке оборотней. Продолжать заниматься своими обязанностями. Могла наблюдать за юными собратьями и продолжать оставаться в неведении насчет того, что происходит вокруг. Ей никогда не хотелось знать то, что знать не полагалось. Однако, время от времени она всё же участвовала в вылазках. В этот раз она не ослушивается приказа. Теперь она здесь. Уже третий день изучает территорию, за которой наблюдала. Уже третий день присаживается у дерева на прохладную землю, на которой рваными пятнами ещё виднеется снежное покрывало, и прислоняется спиной к его жёсткой коре. Она смотрит куда-то вдаль, наблюдая за лениво восходящим диском солнца и словно выжидает кого-то. Но это лишь пустое, ничем не подкрепленное чувство, ни с того, ни с сего возникшее после очередного полнолуния. Очередное чувство, сбивавшее ее с пути.
Когда дует прохладный ветер, лес будто бы шепчет о чём-то. Когда ветер несёт с собой незнакомый запах, Аннет настораживается и встает на ноги, прислушиваясь к шепоту. Волчица поёжилась и вдохнула полной грудью второй раз, третий и уловила новый запах прежде, чем до слуха доносятся приглушённые едва уловимые звуки, которые издает некто. Взгляд голубых глаз прикован куда-то в темноту. Неужели кто-то да решился-таки? Она встаёт и пробегает дальше, чуть пригнувшись. Ветер поднимается ей на встречу, трепет тёмные волосы, проскальзывает под тёплую, местами штопанную накидку, заставляя поджать губы. Но Аннет сейчас не до этого. Она осторожно, не привлекая лишнего внимания, подбегает как тому месту, откуда неуверенно шагал незнакомец. И останавливается у широкого дерева, присаживается на корточки, наблюдая за ним издалека.
Невысокий, чуть выше среднего, худощавый мужчина спускался с холма, то и дело неуверенно оглядываясь, то ли не ориентируясь в местности, то ли вовсе не понимая, куда идти.
Он был темноволос и бледен настолько, будто бы свет невидимой луны подсвечивал кожу изнутри.
- Тебе нельзя сюда, - чуть хрипло проговаривает Одли, выйдя из-за своего маленького укрытия. - Уходи!
Аннет делает шаг к незнакомцу и останавливается, рассматривая теперь уже ближе. И чутьём ощущает, что он равен ей.
Отредактировано Anette Audley (2019-07-12 09:03:52)
Пожалуй, он придумал, что делать. Ему говорили о лесе у Хогвартса, значит, надо искать там. Просто пройти окраиной или даже немного углубиться. Если вдруг он не найдет никого, то сходит в деревню, попробует раздобыть еды, а потом вернется к поискам. Так он решил, когда начал путь вниз с холма. Но его остановили.
Нет, в эти семь лет Вэй не был лишен общения совершенно, ему приходилось вести короткие разговоры ни о чем с такими же, как он. Но насколько он сам считал себя уже не жильцом, точно так же все вокруг него были такими же. У них не было никакого будущего. А когда будущего нет, то о чем и говорить?
Вэй очень внимательно осмотрел девушку. Молодая, серьезная, миловидная. Но явно не из деревни. Ночь точно провела не в мягкой постельке, одежу взяла не со стоящего у кровати стула – точно не снимала её несколько дней. Не то, чтоб вид у незнакомки был грязный или неприятный, просто остро ценивший чистоту, опрятность и простые ритуалы, Вэй всегда с первого взгляда мог понять, когда в одежде спали. Опять же грязь на обуви – вот свежий слой, а вот уже засохший налет.
Он поднял на девушку спокойный взгляд. Обе руки сунул в карманы куртки. В правом у него была волшебная палочка, он мягко сжал её рукоять - просто на всякий случай.
- Я так не думаю, - ответил он хотя и спокойно, но с некоторым усилием. Все-таки даже для разговоров нужна практика. А он привык молчать. Все слова, рождающиеся и расцветающие в его голове, там же и оставались. – Я ищу Фенрира Грейбека. Ты знаешь, где он?
Как же он изменился за эти годы – отметил он как-то отстраненно. Прежде он никогда не позволил бы себе так запросто разговаривать с незнакомой девушкой. Раньше он непременно поздоровался бы, даже если бы она опустила этот момент. Он извинился бы за беспокойство и прибавил бы обязательную форму «разрешите спросить». Он бы хотя бы голову наклонил, выражая свою симпатию и готовность пусть даже к короткому, ни к чему не обязывающему разговору. Сейчас все это с него облетело, вся эта позолота. Не в крови она у него была и даже не под кожей. Сможет ли он когда-нибудь снова стать хотя бы отдаленно похожим на того, кем был когда-то, или путь вниз неостановим, он не знал. Просто отметил в уме перемену, как отмечал погоду, особенности ландшафта и наличие путей отхода на всякий случай.
[icon]https://pp.userapi.com/c855532/v855532988/8c56e/NvcRNgQ1Kqs.jpg[/icon][nick]Chang Li Wei[/nick][sign]Страх смерти хуже, чем сама смерть. Дж. Бруно [/sign][status] [/status]
Многие незнакомцы, что встречались на пути Аннет с тех пор, как тело её стало приобретать волчью форму под серебристым светом полной луны, всегда были чем-то напуганы, оказываясь недалеко от волчицы. И каждый - по-разному. Кого-то выдавало учащённое дыхание. Кого-то - беспокойное биение сердца и кровь, стремительно бегущая по жилам. А кого-то - наполненный страхом взгляд, мечущийся из стороны в сторону. Они словно чувствовали хищницу рядом, но не понимали, от кого может исходить истинная опасность.
Этот молодой мужчина, который оказался с ней нос с носу, был другим. Он заметно отличался от тех, кто встречался ей прежде. И дело вовсе не в том, что она чувствовала его волчью натуру - он не испытывал гнетущего страха, точно знал, что ему надо и был уверен в себе.
- Кто ты такой? – вопрос сам срывается с тонких губ, прежде чем девушка осознаёт, что стоило ещё присмотреться к незнакомцу, прежде чем спрашивать у него что-либо.
Она просто стояла, пока её рассматривали, как какую-то диковинную тварь. В голове возникало множество вопросов, таких как «Что ему нужно от Грейбэка?», «Что он вообще тут забыл?», «Будет ли вожак доволен, если она приведёт незнакомца в деревню без предварительного согласия?», и прочее, и прочее.
- Я знаю его, где может сейчас находится Фенрир Грейбэк, - спокойно отвечает Аннет, в свою очередь, продолжая рассматривать его уже ближе. Даже если его сейчас в деревне не будет, он вернется - Фенрир всегда возвращается, стараясь не оставлять дом надолго. Да только Аннет все ещё колеблется, не будучи уверенной, что поступает правильно. - Я отведу тебя, если ты мне ответишь, зачем он тебе? С какой целью ты направляешься к нему.
Вот как. Она знает. Это хорошо. Ответ на вопрос получен. Он на верном пути. Чан помолчал, разглядывая девушку. В принципе, он не обязан ей отвечать. Но может же немного подразнить.
- А ты секретарь мистера Грейбека? Или его телохранитель? Или, может быть, сам Грейбек? Я понял, что будет, если тебе отвечу. Но мне интересно, что будет, если не отвечу.
Он сделал короткую паузу, пристально вглядываясь в лицо девушки – и вдруг неярко, но искренне улыбнулся. Добавил с легким сочувствием:
– Наверное, тебя будет глодать любопытство. Женщины плохо переносят это состояние.
Он покивал, опустил голову, волосы скрыли его лицо неплотной завесой. Послышался тихий смешок. Когда он вскинул голову, то в его короткой улыбке сверкнули белые зубы.
- Я Чан, лекарь, - ответил миролюбиво и так, будто бы это все объясняло. – Мне сказали, я могу тут пригодиться.
Он вынул из кармана порт-ключ, с помощью которого прибыл сюда - старый карандаш, уже совершенно бесполезный. Впрочем, если его заточить, то им вполне можно еще некоторое время писать. Вэй повертел его в руке и спрятал обратно в карман. Кажется, он начал обрастать вещами. Еще бы бумагу раздобыть – блокнот или тетрадь – и вообще замечательно будет, он будет богач.
- Ну что, я ответил на твой вопрос, или нужно показать документы? У меня есть, правда, фальшивые, ничего?
[icon]https://pp.userapi.com/c855532/v855532988/8c56e/NvcRNgQ1Kqs.jpg[/icon][nick]Chang Li Wei[/nick][sign]Страх смерти хуже, чем сама смерть. Дж. Бруно [/sign][status] [/status]
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что над ней просто издеваются. Будь она той юной волшебницей, которая с упоением зачитывалась историей Хогвартса после отбоя, то, непременно, обиделась бы на весь мир, развернулась и ушла бы.
Но сущность и жизнь в стае изменили девушку, её отношение ко многому и многим. Выработался своеобразный иммунитет к подобному. А потому Одли не считает нужным отвечать на это. Зато не может удержаться, когда Чан заговорил о любопытстве.
- Ошибаетесь, молодой человек! - не то усмешка, не то едва-едва заметная улыбка красуются на тонких губах девушки. Она никогда не терпела сравнений. - Вынуждена тебя разочаровать, но меня совершенно не гложет любопытство. Ты - очередной странник, появившийся на моем пути. И никто более…
А знать она должна, чтобы не давать лишнего повода Грейбэку упрекнуть её в чём-то или, упаси Мерлин, чего похуже. Хотя, когда это ему требовался повод?
- Лекарь? - недоверчиво переспрашивает Аннет, словно ослышалась. Лекарь вот здесь? На окраине Хогвартса? И ему нужен Фенрир Грейбэк?
Уточнять, кто ему такое сказал, так же не спрашивала - пусть вожак сам разбирается с парнем.
- Больше мне ничего не нужно знать – пусть Грейбэк сам разбирается с тобой. Ты же его ищешь, верно?
Одно она знает наверняка - если бы он ничего дельного не сказал, то она развернулась бы и ушла туда, откуда прибежала недавно.
Но она не знает ни того, кто сказал ему такую глупость, если это вообще правда. Ни о том, кто он на самом деле такой.
- А ты сам хоть настоящий, Чан? - интересуется она, указав рукой, чтобы тот следовал за ней. - Я отведу тебя, только сначала нужно набраться сил.
Им нужно вернуться на место её ночлега. Там осталось немного печёной, но уже, наверняка, холодной рыбы. Но и её, и воду они подогреют на костре. А, если у него есть волшебная палочка, то все это будет намного быстрее. Да и сам Чан, судя по внешнему виду, не отказался бы пожевать чего.
- У меня осталось немного печеной рыбы, - говорит она, пока они направляются к её ночлегу. - У тебя есть палочка?
Они доходят до места, где под деревом стоит небольшой лежак, рядом - окружённый камнями потухший костёр. А в нескольких метрах небольшая речка, от которой ощущается прохлада.
Вэй лишь пожал плечами в ответ на вопрос. Настоящий ли он – так просто и не ответить, даже если бы и нужно было отвечать. Точно не тот, кем был в своих мечтах. И совсем не тот, кем был, завершив стажировку и начав полноценную работу в госпитале. Жалкая пародия на все хорошее. Так что весьма печально, что он не фальшивка, это давало бы некоторую надежду, что где-то существует настоящий «доктор Чан», а сам он - так, искаженное рябью отражение на воде. Он так ничего и не сказал, пока они не дошли до кострища и лежака. Что тут еще скажешь – девушка не из робких, за словом в карман не лезет, гонор имеет, да и воспитана была не под забором. Жалко её немного. Могла бы хорошо жить.
Он немного удивился, что перед тем, как идти к Грейбеку надо отдельно набираться сил. Как будто он как-то очень далеко находится, в нескольких часах ходьбы как минимум. Он-то рассчитывал, что доберется до него быстро, самое более через полчаса. Но потом вдруг сообразил, что, наверное, сам производит плохое впечатление. Может быть, девушка догадалась, что он очень голоден. Тогда она еще и очень деликатна. И невероятно добра. Потому что делится явно не лишним, а последним.
Он окинул взглядом место, куда они пришли. Ни навеса, ни места для приготовления еды. Минимум всего. Даже рыба лежит на куске коры. Временное пристанище для одного.
Он вынул палочку. Огляделся, очень надеясь, что на его лице не отразилось ни недоумения, ни жалости. Это могло обидеть хозяйку. Сосредоточился. Как давно он не использовал волшебства. Со вчерашнего дня – раз или два, по мелочам. А до того – семь лет – ни разу. Быть может, уже разучился нормально колдовать? Но магия откликнулась, будто ждала его.
Вычистить изнутри котелок – секундное дело, даже губ разжимать не надо. Наполнить водой, вскипятить. Согреть рыбу. Трансформировать кусок коры в плоскую глиняную миску. Geminio – рядом с невзрачной кружкой появляется такая же, повторяющая её до мелочей, до вмятинки.
Запахло едой. Желудок тихо заурчал – хочу-хочу-хочу! Вэй даже с места не сдвинулся.
Из обломков камня – ferovertum! – стол и два стула. Из хвоинок сосны - ferovertum! – палочки для еды, совершенно не подумав, что Аннет может не уметь или пользоваться.
Сил было мало, все ушли на волшебство. Сердце забилось сильнее. Голова закружилась, в запястье заломило от слабости. Вэй упрямо свел брови.
Accio сухие ветки! Сложить их на кострище. Соредоточиться – Inflammare! – вспыхнул костерок.
Вэй прикрыл глаза, тихо вздохнул. А он и не знал, что бывает такая усталость. Чтоб даже дышать было тяжело. Чтоб смотреть и видеть было тяжело и лень. Чтоб стало наплевать – опасно, не опасно – наплевать!
- Ты поешь, а я посплю пока, - сообщил он девушке, даже не спрашивая, можно ли ему вообще тут расположиться. Спрятал палочку. Сделал пару шагов до лежанки, сел и потом лег в одно движение, и моментально уснул.
Сейчас Аннет не сильно обращала внимания на молодого человека, будучи поглощённой такой простой, такой родной, но уже слишком далёкой для неё магии. Каждое слово, тихо произнесённое Чаном, побуждало девушку поморщиться, словно она пригубила горькое зелье. За почти семь лет, которые она живет - нет, выживает - в стае Фенрира Грейбэка, только сейчас Аннет осознала, как далека от волшебников, словно сама никогда не была волшебницей. А ее палочка, покоилась в хижине вожака, позабыв мягкие прикосновения подушечек пальцев своей хозяйки.
Не ускользнуло от внимания её и то, как напряжены были его бледные губы, когда с них слетали простые заклинания. Как были напряжены его пальцы. Этот цепкий взгляд. То, каким тяжёлым становилось его дыхание. И едва заметную неуверенность. Девушка нахмурила брови. Он, определённо, умалчивал о чём-то серьёзном. Ей, конечно, знать этого не нужно.
В нос ударил приятный запах и Аннет села прямо на землю, ощущая приятное тепло от костра. А на её глазах Чан в прямом смысле валился с ног. Прямо на лежанку, успев спрятать волшебную палочку, прежде чем погрузиться в царство Морфея. Уснул? Одли выдала минут десять, прежде чем встать на ноги и тихо подойти к Чану. Она наклонилась над ним, рассматривая, не подрагивают ли тёмные, как сама ночь, ресницы? Нет, он спал крепко, как младенец. Только пальцы правой руки были по-прежнему сжаты, словно он всё ещё удерживал древко, не крепко. Дыхание выровнялось. И девушка отошла - пусть углубится в сон.
Тёплый костёр, пусть и посреди бела дня, манил своим убаюкивающим теплом. Ароматный запах разогретой рыбы и вскипячённая вода. Аннет взяла несколько рыбин, оставив остальное собрату, с удовольствием поглотила полезное мясо. Она до половины окунула трансфигурированную чашку в котелок с горячей вскипячённой водой. Поставив её на ровную поверхность, взяла из мешка несколько засушенных ароматных листьев яблони, чёрной смородины и шиповника, заготовленных с лета, опустила их в воду.
Пока травяной чай заваривался, Аннет снова подошла к Чану. Опустилась на колени и, на этот раз, стала пристальней рассматривать его, пока была такая возможность. Она едва ощутимо отодвинула в сторону, упавшие на лицо смоляные волосы. Лицо было в порядке. Шрамов на нем не было. Бросила внимательный взгляд на шею, не трогая лежащих на них волосы. Одежда свежая, без единого пятнышка, но уже успевшая впитать в себя запах его тела. Из-под рукава она замечает покраснение. И указательный палец чуть отодвигает рукава обнажая запястье и тут же тяжело вдыхая от неожиданности. След от кандалов ни с чем не спутаешь. Аннет быстро переводит взгляд на его лицо. Он ещё спит. И возвращает рукав на место, не осмелев прикоснуться. Смотрит на пальцы. На безымянном нет следа от кольца. Либо оно было, но еще ее успело оставить след. И, еще раз бросив на умиротворенное лицо взгляд, отступает назад.
Что сделал этот лекарь, чтобы его бросили в Азкабан? Разорвал кого-то, прибывая в звериной сущности? Или есть иные причины?
Аннет смотрит на спящего Чана и понимает, что ей не хочется знать правды. И следует быть еще осторожнее с ним. Маловероятно, что Чан отдаст палочку Грейбэку – птица не того полёта. Вряд ли станет подчиняться вожаку. Вот только оборотням вне стаи тяжелее выжить. Будь то иначе, Аннет ещё в первые месяцы жизни в деревушке ушла бы оттуда. Но Грейбэку надо отдать должное - он избавил девушку от пыльных жалких иллюзий. Жестоко, зато эффективно. Показал, какова жизнь тех отбросов, которыми они стали. У них нет обратного пути. Разве что, не придётся какой-нибудь лекарь Чан с лекарством от линкатропии . Что-то из разряда сказок, которые она читала младшему братику, когда ещё была в своей семье. Теперь он совсем взрослый. Ещё каких-то несколько лет и он отправится в Хогвартс. Она так давно его не видела. Мельком с прошлого лета. А больше не было возможности - Грейбэк бдит днём и ночью, помня, что раньше она бегала к отчему дому, издали наблюдая за теми магами, частью семьи которых когда-то была. Никому не нужные воспоминания горькой волной прошлись сердцу - она ненавидела жалость. И злость наполнила девушку. И она решает, отвлечься, обойдя территорию.
Вечер рано опускается на окраины Хогвартса. С ним затихает лес и его немногочисленные обитатели. Аннет сидит на холодном валуне, подстелив тёплую мантию, думая о том, как же прекрасен закат. Алый, насыщенный и здорово так умиротворяющий. Она думает так, пока краем уха не слышит шевеление со стороны лежака.
Проснулся, лекарь Чан…
Отредактировано Anette Audley (2019-07-15 20:08:02)
Если бы сразу не провалился глубоко в сон, снова были бы кошмары. От таких снов не отдыхаешь, а устаешь еще больше, будто бы все, что ты видишь, происходит наяву. Но на такой глубине рыбешки-сны не плавают, не сверкают своей острой чешуей воспоминания, не сплетаются со страхами и надеждами, так что часы пролетели быстро и безболезненно, а когда пришло время выныривать, и тогда не успел толком ничего увидеть. Так, смутные образы, далекие лица.
Сознание вернулось медленно, постепенно, как раскрывающийся навстречу солнцу бутон. Вэй не спешил подниматься. Лежал неподвижно, припоминая, что же было с ним в последние часы перед сном. Вспомнил – он встретил девушку, она обещала проводить его к Фенриру, а привела сюда. Он потратил все силы на… в общем-то на ерунду. Но как он мог удержаться и не колдовать. Он не делал этого столько лет! Что же, хоть это была и глупость, но не о чем сожалеть. По крайней мере, ему понятно, что колдовать он не разучился, простейшие заклинания помнит.
Глубокий вдох, медленный выдох. В фантастических фильмах, которые любила смотреть хозяйка дома, где он жил, пилоты звездолетов говорили – проверка систем. Легкая улыбка тронула губы волшебника – загадочная штука эта память. Такие детали внезапно всплывают. Но что-то похожее и правда есть. Чан придирчиво прислушался к ощущениям: голова ясная, слабости пока не ощущается, мышцы – он немного пошевелил пальцами – слушаются. Сердце бьется ровно, дыхание свободное, ничего не болит. Этот сон пошел ему на пользу.
Он медленно открыл глаза и посмотрел в небо. Над ним оно еще было синим, но у горизонта – алым.
- Скоро похолодает, – проговорил Вэй негромко, задумчиво. Что же, в марте ночи еще холодные, а перепад с дневной температурой может быть очень большим. – Ты живешь прямо тут? Или это временное пристанище?
Он медленно поднялся и потянулся, расправляя затекшие от неподвижности плечи. Огляделся. Девушка не погасила костра, а наоборот, поддержала, значит, это не скрытый наблюдательный пункт. Когда он зажигал огонь, он совсем об этом не подумал. Думал только – как холодно и убого выглядит это место, как тут пусто и неприятно. Но теперь, размышляя о том, что видел, он подумал – вряд ли она тут живет постоянно. Несколько дней, вряд ли больше двух-трех. Пришла после полнолуния? Он пытался понять, используя все знания, полученные им из книг и от отца, что же это может быть за место, в отряде ли она, сама ли по себе, но не смог понять, мало было данных, надо было спрашивать.
Бросил взгляд на рыбу. Девушка съела половину. Но палочки были чистыми и лежали там же, где он их оставил. Может и вымыла, но скорее всего, не ела ими. Потому что он дурак, здесь все нормальные люди едят вилками.
- Я поем и схожу за едой. Вряд ли принесу что-либо крупнее утки, но на первое время хватит. Или у тебя есть другие пожелания?
- Нет, я живу в деревушке оборотней, - отозвалась девушка, встав с прохладной, даже сквозь тёплую одежду, земли. И направляясь к костру, что был почти рядышком с Чаном. Присев уже рядом с яркими невероятно тёплыми языками пламени так, чтобы было удобней наблюдать за мужчиной. - Это временное пристанище. Я наблюдаю за этой, - девушка бросила взглядом окружностей Хогвартса, за которыми ей положено наблюдать, - территорией. Чтобы такие, как ты, не появлялись без предупреждения.
Аннет утвердительно кивает в ответ на предложение Чана отправиться за едой. А сама, пока он приступает к трапезе, рассматривает его лицо в свете отблеска пламени.
Он был другим. Именно это заставляло Одли присматриваться к страннику, изучая его. И дело вовсе не во внешности - во взгляде на многое вокруг. Такие отличаются. Недоумение, явно читавшееся в тёмных глазах. Вопросы, которые он мог не озвучить, но дал заметить, сам того нехотя. Слишком много не того, не такого.
- Чан! - обращается Аннет, не очень довольная своим любопытством, не присущим ей. Но не отвлекает оборотня от трапезы. - Тебе сказали, что ты можешь здесь пригодится. - Она начинает с его слов, сказанных еще в первой воловине дня. Но не забытых. Кто угодно - только не Аннет. - Это... маловероятно. Но здесь нужен Фенрир. - Она пожимает плечами, высказывая предположение. Будь иначе - Грэйбэк давно нашёл бы такого - Кто тебе это сказал? И вообще - откуда ты сам? - Ее так и подмывало узнать о протертой коже на запястьях. Но торопить события будет куда не правильней. - Ты не похож на новообращенного. - Даже Аннет более-менее научилась различать новичков. А ещё лекарь чувствовал себя уверенно. Не то, что жители стаи. - Как давно ты стал таким?
Палочки замерли на очередным кусочком. Чан, чуть повернув голову, посмотрел на девушку долгим внимательным взглядом. Она переменилась к нему за то время, что он спал. Не в сути, глубоко внутри она совершенно точно была доброй и мягкой девушкой, милой и отзывчивой, разумно прячущей драгоценные свойства своей души за внешней суровостью. В обращении. Будто сменила военную форму на домашнее платье. Но почему? Что произошло тут, пока он спал? Он снова говорил во сне? Кричал, плакал? Сам он не знал точно, как это было, но иногда сквозь сон перед самым пробуждением он слышал звуки собственного голоса. И иногда, проснувшись, чувствовал на лице и ощущал рукой следы слез. Неужели и теперь? Это было бы очень неловко.
Но вопрос был задан, и очень вежливо было ответить на него тому, кто поделился с тобой кровом, каким бы жалким он ни был, и последним кусочком пищи.
- В шестьдесят четвертом. В июле. Это… - он поднял глаза, посмотрел на верхушки деревьев, считая годы. Он совершенно потерял счет времени в Азкабане. Он старался не сбиваться, считая дни, но один день был похож на другой, периоды сна, особенно перед трансформацией, были не равномерны, режим дня был исключительно приблизительным, а ощущения обманывали. Только вчера он узнал наверняка, что теперь март тысяча девятьсот семьдесят девятого года, и что вечность, проведенная в застенках, была равна семи годам. – Да, пятнадцать лет назад. Я жил один. Хм… среди маглов.
Ну, это все равно, что один. Восемь лет застегнутым наглухо, тщательно контролируя себя, избегая развлечений и привязанностей, храня ото всех свой секрет. Оно того стоило? Чан вернулся к еде. Пожалуй, стоило. Магглы – это тоже общество, и по большей части общество хорошее, уважаемое и интересное.
- Я даже не знал, что существуют специальные деревушки оборотней. Правительство, наконец, признало, что ликантропия – это болезнь, а не преступление? Расскажи об этом. Я довольно давно… хм… был оторван от жизни.
Пятнадцать лет... Аннет прикусила губу. Ей почти семь лет, проведённые в стае, кажутся вечностью. Монотонные будни изо дня в день. Одни и те же лица, пейзажи. Даже недовольства того же Грейбэка можно было предсказать, если постараться. Всё слишком похоже. И время будто бы замедляется, а затем - и вовсе останавливается, когда жизнь за пределами деревушки кипит во всю.
- Один среди магглов? - переспросила Аннет, попросту не представляя, как его не нашли за столь продолжительное время те же сотрудники Министерства Магии. Если они искали, конечно. - А как же родня? Семья? Тебя… никто не искал?
Прямо как нарочно собственные воспоминания мешают вести спокойную беседу. Когда-то она сделала свой выбор. И ушла, оставив семью, став частью другой. Если поначалу она сомневалась в своём выборе, с трудом привыкая к новой жизни, правилам, установленным вожаком и его урокам жизни, то со временем только убедилась, что сделанный выбор и был правильным. Поступи она иначе - ещё неизвестно, как бы всё сложилось.
Аннет опускает на дно чистой чашки несколько сухих цветов ромашки и нескольких других ароматных трав. И наполняет ее горячей водой из котелка, после чего подвигает ближе к Вэю. И всё то же проделывает для себя, продолжая слушать лекаря. Если он не лжёт, и судя по тому, что она успела заметить на его запястьях, он пребывал в кандалах достаточно долго, и совершенно не имеет понятие о том, как живут оборотни в стае.
- Стая сама обустроила свое место обитания, - коротко, сухо отвечает Аннет, пожимая плечами, и ждёт, пока он пережуёт, не отвлекаясь, чтобы уточнить: - что именно тебе интересно?
Чан сдержанно усмехнулся.
- Магглы – не худшее, что может приключиться с волшебником. Они по большей части дружелюбны и в разной степени разумны. Мне повезло, меня окружали замечательные люди. А волшебный мир – нет, не искал меня. Я очень постарался, чтоб никому не пришло в голову искать. Семья похоронила меня и оплакала. Где-то в маленьком городке под Лондоном есть моя могила, и я даже не знаю, что на ней написано.
Он принял чашку и кивком и улыбкой поблагодарил девушку. Он не просил её о чае, она сама молча предложила ему – добрая, внимательная, милая. Должно быть до того, как с ней все это произошло, она была как раз из тех девушек, которые могли бы понравиться его маме. Легко было представить её дома, на кухне, пекущей пирог, взмахом палочки убирающей комнаты, обнимающей близких. Должно быть не всегда её лицо было так серьезно и напряжено, когда-то и её глаза лучились счастьем. А сейчас совсем не похоже, чтоб она была счастлива и спокойна.
Он задумался об этом, глядя на девушку хоть и не прямо, но краем глаза, держа её в поле своего зрения, и пауза немного затянулась. Впрочем, когда ты ешь рыбу, паузы более чем уместны.
- Стая… - подхватил Вэй слово, запоздало зацепившись за него. – Стая, - повторил задумчиво. От этого слова веяло даже не лесом, а чем-то неприятным. Если бы речь шла о волках, он и не сказал бы иначе, чем стая. Но девушка говорила о людях, и это слово царапнуло его. Неразумно было делать выводы, опираясь на одно лишь слово, но его хватило, чтоб сформировать ожидания.
- Расскажи мне о стае. О деревне. О том, чем занимаетесь. Как обеспечиваете себя необходимым, если вам все-таки приходится скрываться. Есть ли в вашей деревушке работа для меня. Только не кивай опять на Фенрира, я же с тобой не контракт подписываю, мы просто беседуем за чашкой чая.
Чан выглядел совершенно спокойным, рассказывая о том, как некогда тоже оставил свою семью. Здесь Аннет его понимала - безопасность близких была превыше всего. Вопрос, куда податься самому, сразу переходил на второй план.
Таким же спокойным он выглядел, когда рассказывал о собственной могиле где-то под Лондоном. Кажется, его совсем не трогал этот факт. Здесь девушке пришлось предусмотрительно промолчать. В конце концов, подобное решение было весьма правильным. Было бы крайне глупо осуждать его за это. Да и никто не осмелился бы. Особенно Одли, сама же будучи не в лучшем положении. Если это, конечно же, правда.
- Мне не доводилось часто и долго бывать среди магглов, - не признание, а констатация факта. Аннет была полукровкой. Будто бы разделённой на два мира. Но и детство, и юность она по большей части находилась среди магов. Среди чистокровных, некоторые из которых не упускали возможности напомнить о своём превосходстве над такими, как она. А Аннет это особо не трогало. - Даже такая дисциплина, как Маггловедение, не дало мне каких-то полезных знаний о них. Но у меня, как и у каждого жителя нашей деревни, с ними есть одно общее: мы не пользуемся волшебными палочками. Мы не магглы. Но и не маги - магия затухает в наших сердцах. И мы привыкаем жить без неё. Уже привыкли.
Мы - это оборотни под предводительством Фенрира Грейбэка. Отброс общества, который нынче используется для безопасности Хогвартса.
Девушка дует поверх чашки, создавая рябь на водной глади. И делает малый глоток горячего травяного напитка. И снова молчит, глядя куда-то поверх плеча лекаря. К чему она сказала все это? Но и ответ был прост: в стае подобное не с кем было обсудить. Все всегда либо заняты. Либо где-то рядом вожак. А заводить тему о нечто таком было не безопасно для себя же.
- У нас небольшое поселение оборотней. - Аннет говорит неторопливо, размеренно, словно читает сказку на ночь. И греет пальцы о чашку - тепло всегда убаюкивает, расслабляет, успокаивает. Рано расслабляться - нужно держаться на страже. И не трепаться по пустякам - неизвестно кто он на самом деле. И какие у него цели. - У каждого свои обязанности. Все на благо обитателей. В тёплое время года нам проще. Зимой спасают заготовки. - Аннет не вдается в подробности - вожак будет недоволен, что бы сейчас не говорил лекарь (лекарь ли?). Если узнает, конечно. А Фенрир чует правду на раз-два - Аннет ни разу не удалось его обмануть. Она думает о том, может ли быть полезен лекарь им. И неуверенно выдает: - у нас нет лекаря. Думаю, что и работа для тебя найдется. - Одли делает ещё глоток. Чан определённо о чём-то умалчивает. - Ты сказал, что был среди магглов пятнадцать лет. Что они дружелюбны, а тебя окружали замечательные люди. Ты вернулся сюда от хорошей жизни? - Аннет не особо рассчитывала на ответ. От хорошей жизни не бегут. А вот то, что это может оказаться достаточно личным - предполагала.
Отредактировано Anette Audley (2019-08-04 23:42:55)
Не пользоваться волшебными палочками? Не обращаться к магии – добровольно? Последний кусочек рыбы так и застыл на середине пути между ртом и тарелкой. Картинка складывалась некрасивая. Представить себе волшебника, добровольно отказавшегося от магии, даже одного – очень, очень трудно. А тут – деревня. Стая. Сколько это – два десятка человек? Полсотни? И все дружно и радостно сломали и выбросили свои палочки? Добавляем сюда суровую молодую девушку, которая явно выбирает слова, опасаясь рассказать чужаку что-то не то. Добавляем – деревня – без лекаря. Явно долгое время. Если бы лекарь был, но умер, погиб, ушел - девушка наверняка бы упомянула об этом хотя бы вскользь. Добавляем интересное занятие этой девушки – охранять территорию Хогвартса. Это что-то совершенно для него новое. Насколько он знал бессменного директора Дамблдора, тот не останавливается на половине. Если бы он договорился с оборотнями об охране территории замка, он точно поднял бы вопрос о статусе оборотней в магическом сообществе. И это бы воодушевляло. И наконец… Чан вздохнул и сосредоточенно дожевал-таки последний кусочек рыбы. Он здесь с самого утра. И девушка – тоже. Она – несколько дней. Без смены. Без снабжения. Без связи в командованием или другими членами отряда. Если бы он сейчас напал на неё и, разумеется, победил бы – с магией-то, как скоро её товарищи поняли бы, что она в беде?
Он потянулся к чашке и обхватил её пальцами. Всей ладонью – слишком горячо. Отпил немного, улыбнулся. Хотя мысли в голове были совершенно нерадостные. Нет, выводы, конечно, делать рано. Он мог ошибиться в каждом пункте своих размышлений. Но не во всех же сразу!
Интересно, если он сейчас спросит её: «Хочешь бросить все это и уйти со мной далеко-далеко?» - что он увидит в её глазах? Страх? Радость? Или все-таки недоумение? Он не спросит, конечно. Потому что этот вопрос как раз из тех, что предполагает обязательства сроком на всю жизнь.
Что же, девушка ответила на его вопрос, теперь будет вежливо ответить на её. Но кто сказал, что ответ не может быть вопросом?
- Все так.
Он не поправил её. Он не говорил, что пятнадцать лет жил среди магглов, он сказал, что пятнадцать лет как оборотень.
- Я жил и работал в деревне, занимался тем, что мне нравилось: был ассистентом доктора. Ко мне хорошо относились, хотя и находили странным. Я тоже к ним привязался. Мне кажется, я мог бы прожить с ними всю жизнь. Но я убил человека. Хорошую молодую девушку. Такую, как ты. Мне нельзя было больше с ними оставаться, я не мог бы смотреть им в глаза и лечить их детей.
Если всё это правда, то Чан, став тем, кем является сейчас, не прогнулся под тяжестью обстоятельств. Ему хватило сил взять себя в руки. Мужества, которого не хватило в свое время Аннет. Она сдалась, даже не попытавшись бороться за себя же. И почти сразу оказалась под пристальным взором Фенрира Грейбэка, который наглядно продемонстрировал ей всю суровость реальности. Аннет молчит - ей абсолютно нечего сказать на этот счёт. Разве что поплакать на плечо лекаря Чана. Но она ненавидит подобные слабости. И никогда не позволяет себе их. Порой ей и вовсе кажется, что она растратила способность чувствовать нечто прекрасное - только бессильную злость, за всё, что произошло с ней.
- Ты ушёл? Сам? - быть не может, чтобы они отпустили бы его. Сбежал - куда вероятнее. Но это лишь малая часть его жизни. - Они отпустили тебя? - быть такого не может. - Или ты ушел, пока тебя не застали? Как так получилось, что девушка нашла тебя в обличии оборотня? - Одли замолкает на пару мгновений, думает. Бледные щёки трогает лёгкий румянец, но она отгоняет возможные варианты прочь. - Или ты сам нашёл её?
Она наблюдает за реакцией на сосредоточенном лице. Никто никогда не торопится говорить о сокровенном даже близким, не говоря уже о чужих.
Вот как забавно получается: иногда чужие становятся ближе родных. Было ли такое с Чаном - Аннет не знала. Ей же ближе её настоящей семьи так никто и не стал.
- Расскажи о своей жизни до того, - ничего не значащая просьба, чтобы развеять смуту и внести немного разнообразия в одинокие вечера под огни далёкого Хогвартса.
Лицо Чана непроницаемо, как театральная маска. Не напряжено, не застыло – просто спокойно, как гладь пруда в безветренный день. Будто бы ни о чем таком его не спросили, да и не было ничего такого в его жизни – кусков плоти по периметру клетки, мучительного допроса в департаменте охраны правопорядка, а потом – полуживое существование без смысла и времени. Чан помолчал, не спеша отвечать. Потом усмехнулся, вынул волшебную палочку, очистил тарелку.
- А говоришь, что не любопытна…
Спрятал волшебную палочку обратно в карман. Размеренные обычные действия, позволяющие длить задумчивое молчание. Магглы, с которыми он жил проделывали такой фокус еще и с сигаретами или курительными трубками, делая вид, что доставание и раскуривание – ну очень важный процесс, который ни в коем случае нельзя прерывать банальной трепотней. Сам он этой привычки не перенял, хотя сейчас и это пришлось бы кстати.
Он собирается еще расспросить эту милую девушку о жизни в стае, быть может, не прямо сейчас, а чуть попозже. А значит, отталкивать её резкой отповедью не стоило. Он расскажет. Просто без лишних подробностей, от которых не станет хорошо ни ему, ни ей. И тоже, может быть, не сейчас.
- Моя жизнь обыкновенна и скучна. Все, что произошло со мной – просто череда досадных случайностей и немного обычной человеческой глупости и трусости. Из-за собственной неосторожности и глупости я стал оборотнем. Из-за трусости не стал регистрироваться в министерстве, а сбежал к магглам. Пожалуй, чудо, что мне удавалось скрывать от них свою проблему в течение восьми лет. Но, если подумать, это и не могло продолжаться вечно. Так или иначе, все раскрылось бы.
Он снова умолк. О произошедшем он мог вспоминать отстраненно, будто бы о том, что было очень давно и с кем-то другим. Трудно было лишь переживать это заново во снах – из-за иллюзорной возможности что-то изменить. Но вот рассказывать об этом вслух, да еще незнакомке – нет, это было трудно.
- Думаю, я уже рассказал слишком много человеку, о котором ничего не знаю, даже имени. Заметь, я не требую, чтоб ты немедленно сказала мне свое имя. И не обещаю, что все расскажу, если ты его скажешь. Я лишь пытаюсь намекнуть, что всему свое время. Я буду рад продолжить наше знакомство. И буду рад, если мы однажды подружимся. – Он протянул девушке правую руку и улыбнулся одними уголками губ. – Я – Чан Ли Вэй. Мне будет приятно, если ты будешь обращаться ко мне по фамилии – Чан.
Искорка любопытства, порождённая интересной беседой, сверкает в светлых глазах Одли, когда Чан больше и больше рассказывает о своей жизни. В какой-то момент она перестаёт опасаться его, будучи увлечённой рассказом лекаря. Ей даже не хочется уточнять некоторые вещи, чтобы ни одна мелочь не испортила красивую картину, выстроившуюся перед ней. Но, стоит услышать что-то отдалённо напоминающее упрёк, девушка тут же то опускает взгляд к земле, то виновато отводит в сторону. Аннет понимает, что, возможно, Чан не имел ввиду упрека, как такового. Но даже мысли об этом хватает, чтобы виновато улыбнуться и оказаться глубоком к собеседнику, чуть спрятав лицо.
Аннет никогда не считала себя любопытной. Особенно по жизни в стае. Но, стоило ей встретить интересного собеседника, как ей становится любопытно всё что с ним связано. Немного глупо. Чуточку наивно. И она даже не замечала такое за собой, пока ей не указали на этот факт. Стоит ли объяснять Чану, как так получилось? Нет, пожалуй, не сейчас. Только продолжает слушать Чана вполуха, подмечая моменты, в которых не согласна с ним. И очень удивилась, когда он решил продолжить знакомство.
- Я – Аннет, - девушка сомневается, стоит ли притягивать руку в ответ. Но, поборов в себе глупый страх, она чуть разворачивается протягивает ладонь, улыбнувшись уголками губ. – Одли. - Добавляет она спустя несколько секунд, сглаживая это неловкий момент. К ней редко о обращаются по фамилии - по имени в основном. Да и не важно это особо. В стае - точно. И кивает в ответ на просьбу, называть его по фамилии. - Мне тоже будет приятно, если мы подружился. – После чего-то уточняет: - Ты привык, что тебя называют по фамилии?
Спросить, как так получилось, снова будет любопытством. Как и любой вопрос. Снова вопросы. Снова чуть смущенная улыбка. Теперь она должна говорить. Но приятно ли ей от этого?
- Моя история намного проще. - Нехотя начинает девушка. – Я окончила Хогвартс. Собиралась на стажировку в Министерство Магии. Но в один вечер мои планы полетели крахом. А в течении месяца я оказалась в стае Фенрира Грейбэка. - Она сделала большой глоток чая, пожала плечами. – И остаюсь здесь вот уже семь лет.
Сколько было таких, как она? Молодых, здоровых, которые в один момент становились никем. А, ведь, она даже не пыталась изменить жизнь, как сделал это Чан. Молодая, глупая. Она испугалась. И убежала, поджав хвост.
Чан лишь кивнул в ответ на вопрос: да, он привык, - и не стал ничего объяснять. При всем том, что он большую часть своей жизни прожил среди англичан, а меньшую, босоногую и чумазую, вообще толком не помнил, ему в самом деле было привычно и удобно задавать дистанцию в общении через фамилию-имя-прозвище. Это совершенно не работало в обратную сторону, он это отлично понимал. Например, он точно знал, что девушке будет неприятно, если он станет обращаться к ней по фамилии – просто исходя из имеющегося у него опыта.
Он не просил её ничего рассказывать о себе, она сама так решила. Чан вскинул глаза и снова опустил их. Это называлось «доверие». И еще – «беседа». Люди беседуют, задают друг другу вопросы, делятся мыслями и воспоминаниями. И это совершенно нормально Просто это он одичал. Отвык от разговоров. Отвык от того, что есть не просто люди, а, например, девушки. И у них порой от «уходи!» до того, чтоб приоткрыть важный кусочек жизни – треть суток, а бывает что и меньше. Милые, странные, непредсказуемые создания. Не успеешь оглянуться – а у них в глазах вспыхивает этакое… То самое, чего он старался избегать в Кинлоке. И о чем совсем не подумал, предлагая Аннет «однажды подружиться».
- Я часто думал об этом. О том, как жил бы, останься в этом мире. И да, мне очень не хватало встретить кого-то… как я. Просто сесть и поговорить. И…
Он взглянул на темнеющее небо. В принципе, ему без разницы, когда выходить в лес, сейчас или чуть позже. На то, чтоб раздобыть чего на завтрак это совершенно не влияло. Влияло на то, чтоб оглядеться, запомнить дорогу, просто привыкнуть к свободе. Наверное, ему долгих месяцев не хватит, чтоб привыкнуть.
- И вообще, чтоб был хоть кто-то рядом, с кем можно об этом говорить. Думал даже попробовать найти кого-то такого же. Но для этого надо было вернуться к магам, понимаешь? А это был очень большой риск. Мне есть кого беречь.
Теперь-то уже, наверное, нет, подумалось ему. Если вся эта история тогда всплыла, если открылось, что он не умер, а стал чудовищем, то наверняка все было зря. Оставалось надеяться, что и братья успели хоть немного себя зарекомендовать, и сестра – выйти замуж, и для них все не рухнуло в одночасье. А лучше вообще об этом не думать.
- Пойду я, Аннет, поищу невезучую птаху. Вернусь к утру, раньше не жди. Отдохни немного, если получится.
Глянул придирчиво еще разок на её пристанище. Совсем не так хотелось бы ему оставить все. Сделать потеплее. Шалаш хоть поставить, что ли. Но жила же она как-то без него эти дни тут. Он поможет ей устроиться завтра. А сейчас…
- Creare! – На убогую лежанку ложится теплое одеяло. Лебяжий пух и шелк. Как у сестренки было. Быть может, она теперь уже такая как Аннет, взрослая и красивая. Но он помнит её маленькой и пухленькой, спящей под вот таким одеялком. И обязательная книжка под подушкой.– Доброй ночи!
- Если бы ты действительно хотел вернуться, чтобы найти кого-то, похожего на себя, ты бы сделал это. Осторожно. Не привлекая лишнего внимания. – Девушка не была уверена, что её слова верны. Но это лишь мнение со стороны, которое можно смело игнорировать. Или оспорить.
Аннет с удовольствием допила тёплый чай и поставила чашку на место. Она не стала говорить о том, что Чан просто побоялся. И скрывал свой страх каким-то оправданиями, туманными мыслями. А, быть может, Одли просто ошибалась. Ведь она не знала, кого конкретно он имел в виду. Да и не её это дело. Было что-то такое, что останавливало Аннет от дальнейших расспросов. Нет, это не нежелание показаться любопытной - она уже сделала это. Это не страх узнать какую-то правду - иногда личное должно оставаться личным. Это не внезапное желание пожалеть - девушка по себе знает, как такое бывает весьма раздражительно.
С одной стороны она ощущает некое угнетение от того, что связана по рукам и ногам. Что не может пойти с ним на охоту. И здесь не столько доминирует желание насытиться, сколько продлить не принужденную, ни к чему обязывающую беседу. С другой стороны, Одли слишком навязчива. И это будет уже слишком даже по отношению к малознакомому Чану. Да и ему будет некомфортно в определённых моментах.
- Конечно. - Кивает девушка, тоскливо наблюдая за тем, как Чан заботливо помогает устроиться комфортнее. - Спасибо. - Тихо проговаривает она, наблюдая за тем, как фигуру лекаря поглощает темнота леса.
Аннет не торопится укладываться спать - нужно быть начеку. Она долго ходит по территории, прислушиваясь к каждому шороху, к каждому изданному лесным созданием звуку. Сколько прошло? Час? Два? Три? Четыре? Сложно сказать точно. Но тёплое одеяло так и манило. И, когда Одли заметно подустала, когда её довольно ощутимо клонило в сон, она присела на непривычно мягкую лежанку. И, стоило ей укрыться, тут же уснула, думая о том, что с рассветом предстоит быстро вернуться к привычной работе - наблюдением.
Он вернулся на рассвете. Оглядел место, ставшее его первым пристанищем после освобождения. Оно уже казалось родным – единственной точкой во всем мире, куда он вообще мог вернуться. Больше оно не казалось унылым и неуютным, ощущения были совсем другими, хотя Чан и не знал, как назвать то, что он чувствует.
Всю ночь он будто носил на плечах ту встречу, короткий последний разговор со старым знакомцем – и его смерть. А теперь была невидимая граница, порог, за которым он мог на время оставить все, даже самое важное, самое тяжелое, отложить то, что забыть нельзя.
Разводить огонь было еще рано – видно его будет до самого Хогвартса. Вэй прошел, медленно и осторожно ступая, к столу. Тот еще держался. Пожалуй, полсуток еще продержится, а там он соорудит что-нибудь. Положил добычу на стол. Утка была ближе к определению изящная, чем жирная, а какой ей еще быть по весне-то? Но для мимохожих животин может показаться интересной. Он подумал было закопать её или спрятать куда-то, но не придумал, как лучше – и просто превратил её в каменную копию себя самой: камень вкусным мясом не пахнет и никого на ранний визит не соблазнит.
Оглянулся на Аннет – та еще спала. Он присел на корточки, но не рядом с ней, а чуть поодаль, и некоторое время смотрел на неё, сам не зная, что отчасти повторяет то же, что некоторое время назад делала и она. Лицо её было светлым и нежным и совсем не похожим на лицо Джудит. И все-таки он ощутил нежность – они с сестрой могли бы подружиться. И так же, как когда-то сестренке, он нужен этой девушке. Не потому, чтоб там могла быть какая-то внезапная привязанность. Просто без него для неё сейчас все будет по-прежнему. И это, похоже, совсем не хорошо. И еще – ни одна встреча не случайна. Она уже попала в поток его жизни, и в Аннет не достаточно сил, чтоб прямо сейчас из него выбраться. А значит, какое-то время им по пути.
Он обошел мягким шагом дерево и устроился с другой стороны, наколдовав себе спальное место, больше похожее на деревянные помостки, чем на настоящую кровать. Главным достоинством этого сооружения было то, что оно не пропускало холод от земли, и еще на нем можно было вытянуть ноги. Больше ничего волшебнику и не требовалось. Только пара часов покоя и короткой дремоты без сна.
Ни уснуть, ни даже задремать не получилось. Получилось немного отдохнуть – и только. Со своей неуклюжей лежанки он слышал, как проснулась и поднялась Аннет. Дав ей немного времени чтоб умыться, он негромко окликнул её.
- Хорошее утро, Аннет. Ты сладко спала. – Чан поднялся и вышел из-за дерева. Вид у него, конечно, был не самый свежий, но он же еще и не умывался, и магию на то, чтоб почиститься и погладиться, не использовал. – Какие у тебя планы? Хочешь сама приготовить мясо или лучше мне?
И как-то само собой выходило, что он пока остается тут.
Аннет казалось, что она давно не спала так сладко, как сегодня. Такая позабытая мягкая постель и тёплое одеяло убаюкивали молодую волчицу, словно исходящее тепло от камина в гостиной факультета, когда за невзрачными каменными стенами Хогвартса прямо на землю стелиться белоснежное покрывало. Когда всё было легко, а впереди ждало лишь светлое будущее.
Прохладный ветер поигрывал с кончиками темно-русых волос, обдувал её безмятежное лицо, отчего та чуть больше натянула на себя одеяло, по привычке поджав под себя ноги, чтобы согреться. Ей не снились красочные или пугающие до холодного пота сны. Её впервые за долгие годы не отвлекали негромкие ночные звуки дремлющей в ночи природы. Она просто отдыхала, позабыв о том, что нужно быть более чуткой - новый знакомый, со стёртой кожей на запястьях, который проявил заботу по отношению к ней, бродит где-то в ночи. Она знает Чана лишь с его слов. Что всегда, всегда нужно быть на стороже, иначе это может выйти боком. Это Аннет знала по собственному опыту. А ещё ему могла понадобиться помощь. Но почти до самого рассвета до девушки так и не доносились крики, в которых бы отчётливо услышала собственное имя. Не доносилось посторонних звуков. Лишь сквозь сон в какое-то мгновение слабые, едва-едва слышимые шаги поодаль, донеслись до Одли. И тут же растворились в глубинах затуманенного сновидением сознания.
Сладкий сон лениво отпускал девушку из своих объятий. Она не зразу ощутила, как по щеке на подушку стекла тонкая слюнка. Не сразу вспомнила о лекаре, который стал ей приятным собеседником даже на такое короткое время, которое она не раз прокрутит в памяти, нежась под тёплым одеялом, раздумывая над каждым словом. Она ещё успеет дорисовать недостающие картинки и придумать красочную историю про молодого лекаря, который долго-долго искал свой дом и нашёл спустя многие невзгоды и улетевшие прочь годы, которую непременно расскажет детворе в деревне.
Аннет села на лежанке и по привычке тут же спустилась к тонкому ручью, в который окунула тонкие ладони и почерпнула немного воды.
Только взбодрила девушку не водица.
- И тебе, Чан, - обернулась Аннет, наблюдая за тем, как он вышел из-за дерева. И легонько кивнула Вэю, тут же направившись к нему. - Прекрасное сооружение! Спасибо. - Она промолчала с полминуты, а затем спросила: - Ты давно вернулся?
Одли успела оценить его внешний вид. Немного помятый по сравнению со вчера. Но бодрое выражение лица и голос говорили сами за себя - он всё ещё ощущал себя бодрячком. И, даже если на пути его нагнали ночные приключения, то он не показывал этого.
И заметила изящную скульптуру утки, которое раньше на столе не было - не иначе, как магия. Одли грустно улыбнулась.
- Ты не терял времени даром! - Аннет кивнула на птицу, не отводя взгляда от лица Чана, поравнявшись с ним. - Я могу справиться сама. Только, - девушка повела плечом. - Её нужно освободить. Из этой формы.
Заботливый! Чан проявил себя таковым ещё вчера. Понравилась? Вряд ли. Скорее, напомнила кого-то. И всё же спрашивать сейчас было как-то не очень уместно. А вот за едой можно и спросить.
Аннет наблюдает за магией и забирает тушку, как только та готова. И спускается к ручью, чтобы убрать всё лишнее. А пока:
- Чан, - негромко зовёт к себе, чтобы продолжить беседу. - Ночью было все в порядке?
Чан... фамилия сама по себе, ни с того, ни с сего всплывает в памяти, пока она слушает Вэя. Чан...
- Ты учился в Хогвартсе, верно? - не уверенно спрашивает Аннет, не отвлекаясь от подготовки мяса. - Просто я ещё вчера подумала над этим... У тебя есть братья? - Девушка словила на себе взгляд Вэя, не отводя своего. Затем уточняет: - Мне кажется, я слышала твою фамилию раньше... какая глупость. - Она не поверила, что то правда. Скорее, розыгрыш для себя же.
Вэй спустился к воде, присел на пару шагов выше по течению, окунул руки в холодный поток. Плеснул себе в лицо, промыл глаза, поморгал, стряхивая с ресниц капли. Поднял голову и невольно посмотрел в ту сторону, где должен быть Хогвартс. С этого места его было не видно, но Хогвартс не обязательно видеть, чтоб вспомнить его до мельчайших деталей. Каждую башню, каждый шпиль, арки и стены, лестницы и коридоры.
- Да, в Хогвартсе, Рейвенкло. – Ответил медленно. Сразу снова вспомнился Келли. Не таким, как он увидел его этой ночью, а таким, как видел его прежде, в школе. И вместе с этим воспоминанием быстро-быстро пронеслось перед внутренним взором еще несколько, пока он не успел усилием мысли остановить этот парад. Ни к чему это. Только нервы трепать. Он взглянул на Аннет, чтоб сказать ей – не нужно об этом, дело прошлое, но вдруг подумал, а с какого факультета может быть она? Второй вопрос застал его врасплох. Он выпрямился, скупыми короткими жестами отряхивая с пальцев капли воды.
- Отчего же? Вовсе не глупость. – Он усмехнулся без веселости. – У меня в самом деле есть братья.
Он наклонил голову, раздумывая, кого же из Чанов могла знать Аннет. Сам он её со школы не помнил, скорее всего, она значительно его младше. Не то чтоб он знал всех девушек школы с первого по последний курс. Просто почему-то сразу решил, что ей не больше тридцати, а скорее даже намного меньше. Но облик женщины обманчив.
Нет, вряд ли она знала его или Чжуна, что учился курсом позднее. Чжуна она бы точно не забыла – яркого, подвижного, шумного. Уяснив с раннего детства, что соперничать со старшим братом совершенно бесполезно, он соперничал со всеми вокруг, отчаянно доказывая всему миру, что он может быть лучшим. Лучшим учеником, отличным музыкантом, лучшим парнем на деревне… Про такого не скажешь – кажется, я слышала. Скорее, Аннет спросила бы, не он ли брат того самого.
Вот Шен – да, про него, каким его помнил Вэй, можно было бы сказать «кажется». Тихий, задумчивый, любитель книг и рисования, он с раннего детства лучше всего чувствовал себя где-нибудь за диваном, под столом, в саду под ивой. Заныкаться куда-нибудь с запасом сухариков и книжкой и не высовываться до вечера – в этом был весь его младший братец. Вряд ли он стал бы в школе участником озорства, драк или игроком в квиддич.
- Возможно, это был Чан Шен. Теперь ему должно быть двадцать четыре. Или Джудит. Ей… бог мой, уже двадцать. Я помню их маленькими.
На душе чуть потеплело. Пусть это только «кажется», пусть Аннет не вполне уверена, но она в самом деле могла учиться вместе с кем-то из них. Это было как мельком увидеть обложку любимой книги. Или узнать ее по описанию. Легкий след любимых когда-то людей на изменчивом песке времени.
Интонация, с которой отвечал Чан, пауза между словами. Кажется, он обдумывает каждое слово, прежде чем озвучить. А, значит, произошло куда больше, чем просто охота на птицу. Что бы сейчас увидела Аннет на красивом лице, обрамленном темными, небрежно свисающими волосами, если повернулась к Вэю? И тут же понимает, что не хочет знать этого - не хочет знать, что тревожит так сердце незнакомого прежде волка. У каждого есть свои тайны, мысли, чувства. Кто она такая, чтобы просто пытаться поддержать?
- Рейвенкло, - медленно повторила Одли, пробуя это слово на вкус, которое отдавало таким приятным ощущением спокойствия откуда-то позади, куда она больше не оборачивалась. – Да, вероятно, это был он. Такой милый пухляш. Верно? Я могу ошибаться, но обществу сокурсников он предпочитал книги, рисование и прочие маленькие радости. - Не обернулась и к мужчине, продолжая, к своему удивлению, ловко ощипывать утку и освобождать внутренности импровизированным острием, внимательно слушая Вэя, стараясь не думать о другом.
- У тебя большая семья, - мягко улыбнулась она. И даже не была - есть. Просто осталась в родных сердцу местах. Как и ее. У каждого из стаи есть свои семьи, братья, сестры, любимые люди. Помнят ли теперь о них? Ведь Грейбэк и стая - единственная семья, которая теперь есть у них. - У меня есть только маленький братик… - она запнулась на минуту. Он был маленьким. – Точнее, он уже взрослый. Скоро ему пришлют письмо из Хогвартса, - она подняла взгляд туда, где-то дальше находился замок, в котором обучалось не одно поколение волшебников и волшебниц. Великих и самых простых. – Может быть, однажды я встречу его. Но он меня не узнает - он был совсем малышом. - Тут Чан, как никто другой понимает ее - даже не нужно говорить ничего лишнего.
Аннет хорошо промыла утку в воде, протянув тушку Вэю, чтобы хорошенько смыть все с рук. И отправилась к погасшему костру, махнув мужчине, чтобы следовал за ней.
Вот и смысл был жечь документы? Вэй рассердился сам на себя. Вот что бы ему сразу не сообразить представиться каким-то левым именем. И если уж на то пошло, то почему бы сразу, еще пятнадцать лет назад, подделывая документы, не написать в них чужую фамилию, чужое имя. Ведь его прошлая жизнь так и тянется за ним, как проклятие. Но тогда, лишившись дома, работы, любимых людей, он так отчаянно цеплялся хотя бы за имя. Только через год или два он стер с обложки дневника привычные иероглифы и заменил их другими, сохранив звучание и переменив значение. А отказаться от имени насовсем тогда не хватило духу. Дурак!
Так и теперь. Не нужно это - вспоминать семью. Тем более лишнее рассказывать о ней кому бы то ни было. Ведь они все еще живы, а он - все еще их позор. Выплывет где-нибудь эта связь - и все было зря. Но Аннет спросила его - и он не мог не ответить, не смог соврать. Сладкой болью аукалось это в глубине сердца.
Вэй прошел за Аннет, отдал ей утку, сел рядом. Она понимала его очень хорошо, о многом не нужно было даже говорить. О чем-то вообще лучше молчать. Он легко тронул её за плечо, молча поддерживая. На опасную дорогу вышел их разговор, не стоило его продолжать.
-Все верно. Только знаешь, я тут подумал… Нет у меня никаких братьев и сестер. Так будет лучше. Я соврал тебе о том, как меня зовут. - Он взглянул Аннет в глаза и грустно улыбнулся. Она все поймет правильно. - Чан - это не фамилия, а просто кличка. Чан по-китайски означает “волк”. Только и всего. Мы с тем милым пухляшом не родственники. Так-то.
Он отвернулся. Вспомнил кое о чем. Порылся в сумке, достал бутерброд, завернутый в фольгу - свой нечаянный ночной трофей. За всеми своими ночными мыслями он чуть о нем не забыл, а ведь брал именно для Аннет, сам не стал бы есть, кусок ему в горло не лез ночью-то. Да и сейчас такое чувство, что не полезет.
-Поешь лучше, я сам управлюсь.
Это было бы сейчас самым правильным - занять руки, чтоб некогда было переживать. Чтоб быстро-коротко-вспышкой пережить это отречение - и все, жить дальше.
Он определил себе срок - пятьдесят лет на то, чтоб разрушить Азкабан. Просто физически, на обломки. Без шуток. Просто потому что азкабанов под этим небом быть не должно. Но перед тем нужно было провести большую работу. Реформировать систему наказаний. Что-то сделать с дементорами, не на волю же вольную отпускать. А для этого ему нужно добиться положения в обществе, какого-то влияния. Самому, разумеется, не приплетая сюда семью. И не рассчитывая, что кто-то когда-то сделает это за него. Вот о чем ему надо думать. О том, что будет делать его сильнее, а не слабее.
Но сколько лет ему потребуется, чтоб Аннет смогла встретиться с братом? Не просто встретиться, а так, чтоб это принесло ей радость, а не боль. Он не знал, сколько, но определил себе в долгосрочные планы.
Девушка кивнула в знак согласия - ей не нужно повторять дважды. Это правило она усвоила, будучи здесь, под защитой волков. И мельком взглянула на мужчину, с грустной улыбкой наблюдая за сожалением, которое явно читалось на лице. Не открыл бы Вэй своего истинного имени, если бы представилась другая возможность? Скорее всего, именно так. Он боится тени, которая может осквернить фамилию его семьи или шепот, что способен помешать возможному счастью и спокойствию любимых людей. Чистокровные. У них свои правила, сковывающие по рукам и ногам, не позволяющие вдохнуть глубже и выдохнуть медленней. Именно поэтому Аннет в свое время была довольна тем, что вправе сама делать выбор, не бояться сказать лишнего, не ловить на себе осуждающих взглядов. Встретить того, кто будет радовать ее своим лишь появлением, и защищать от невзгод, которые неизменно встречаются на пути каждого.
Но в какой-то момент что-то пошло не так.
- Как же мне к тебе обращаться? Ну, и Фенриру будет интересно, кому я указала направление к нему.- Да, Грейбэк спросит!
Теперь чистота крови не имеет значения. Теперь каждого из них держало на плаву желание стать прежними. Только они по-прежнему в разном положении. Но ей по-прежнему хочется верить во что-то прекрасное даже после всего, что выдалось на ее пути последние шесть лет. Хочется стремиться к тому, что не позволит ей стать поглощенной отчаянностью и унынием.
- Знаешь, мне кажется, ты придаешь много значения этому, - Одли всего лишь высказала мнение, которого придерживалась еще с тех пор, как училась в стенах Хогвартса. - Мне всегда казалось, что в большинстве случаев не фамилия делает человека тем, кем его принято считать, а сам человек. То, как он преподносит себя окружающим. Тогда остальное отодвигается на второй план.
Не всегда - лишь в некоторые моменты происходит именно так. Но подобное суждение было всего лишь оправданием в первую очередь для себя. И только спустя годы, девушка осознавала это с легкой печалью на сердце.
Аннет послушно кладет утку на импровизированный стол, а сама принимает сверток из рук Вэя. И разворачивает небольшой сверток, непонимающе глядя на его лицо, но бутерброд откусывает.
С языка так и норовился слететь вопрос, но этим она лишь оттолкнет оборотня - он и так дал понять, что сказал много. Немного больше, чем нужно.
- Не простая была ночь, верно? - без задних мыслей интересуется девушка - она-то никого не учуяла на территории, за которой наблюдает. - С тобой каждый раз приключения случаются или в виде исключения? - уголки тонких губ приподнялись - это не ее утомительно-нудное наблюдение за территорией.
Как его теперь называть - об этом он уже думал. Раньше. Жаль, что ни к чему хорошему эти раздумья не привели. Зато оставили после себя множество вариантов, ни один из которых до сих пор не стал его именем. Что же, самое время сделать это, наконец.
-Как обращаться? Да все так же! - Вэй легкомысленно пожал плечами. - Чан - он и в Африке Чан, только значить может что-то другое. Если же тебя интересует фамилия и имя… А что, Фенрир прямо документы требует? А то я свои на бутерброд сменял - ищи их теперь по всей Британии. Так что какая разница, как я ему назовусь. Си Фенг, Хи Син… Ли Юнксу… - Он коротко махнул рукой. - Ли Вэй - в общем-то неплохой вариант. Знаешь, Ли - очень хорошая фамилия. Императорская, древняя. А главное - распространенная. Если собрать всех Ли из одного только Китая, можно заселить весь Альбион… И, наверное, еще и Францию.
Он развел огонь и без затей пристроил добычу над ним. С минуту помолчал, глядя на огонь. Как же давно он не видел живого огня! Как же долго мерз и жил в темноте!
-К имени нельзя относиться легкомысленно, - ответил с легкой наставительностью. - Имя - это нить, которой тебя пришили к этому миру, как пуговицу к рубашке. Оборви её - и вот эта мелкая пуговка валяется, никому не нужная, в придорожной канаве. Если бы имя не имело значения, зачем бы тогда существовало столько разных имен? И если бы это было не важно, зачем бы Фенриру знать наши имена? Имя - это знак…
Поправил распорку, чтоб точно не свалилась в огонь. Поднял голову, с улыбкой взглянул на Аннет. Теперь на его лице не было и следа от задумчивости. Улыбка делала его лицо очень живым и озорным, зажигала в глазах теплые искры.
- Ну что ты! Какие приключения? Что может быть банальнее бутерброда? Скажи мне лучше что-нибудь хорошее о своем боссе. Что он палочки отбирает, я уже знаю. Теперь - хорошее.
- Нет, Фенрир документов требовать не будет, - уверила Вэя девушка, качнув головой. - Для него это попросту бумажка, которой можно... просто бумажка. - Она запнулась на несколько секунд, хотя и уверена, что её без труда поняли. Прожив какое-то время в стае, теряешь себя того, кем ты был. Но даже Фенриру не под силу истребить на корню ни заложенный в генах характер, ни элементарные правила приличия, которые больше соблюдаешь на подсознательном уровне, нежели тщательно обдумывая. Аннет не могла сказать, что их она впитывала с молоком матери, нет. Но детство, проведённое в семье, где царили любовь и понимание, где были улыбки и тёплые объятья, не могло заставить девушку говорить, как вожак их стаи - открыто, то, порой, чересчур грубо. - Я знаю, что он будет требовать такие элементарные вещи, как имя и фамилию, то, кем является и куда держит путь. Не хочется давать даже незначительных поводов, чтобы лишний раз вожак учил, как надо жить.
О, да. Это он умел. Причём, каждый раз по-разному, в зависимости от настроения и со своим подходом. Для Фенрира, а впоследствии и для других оборотней его стаи, это как сказать «привет» или «доброе утро».
- Может быть, - неохотно согласилась Одли, выслушивая наставительную беседу. - Вот только для нас, для оборотней его стаи, - уточнила девушка, - имя теперь мало что значит. Только как обращение. - Было неприятно говорить о таком. Но это было правдой. - Мы как пуговки, незаметно отлетевшие от одежды, лежащие на дороге, ощущая толстую подошву ботинок, которые давят на нас. Но ничего не можем сделать.
Она протягивает ладони к пляшущему огню под тушкой птицы и с удовольствием греет прохладные пальцы, не смотря на Вэя, но думая о том, как же он отличается от других членов ее стаи. Совсем разные. Она бы не смогла так без поддержки.
- Вкусно, - говорит Аннет, насыщаясь простым, но от этого невероятно вкусным бутербродом со свежим хлебом. - Спасибо. - Проговорила она, улыбнувшись - давно не испытывала некого чувства благодарности за, своего рода, заботу. Если так, конечно, можно назвать его жест. А потом думает о чем-то хорошем в отношении Фенрира. Но с налёту даже ничего и не скажет. - Он говорит, что думает - в его словах не нужно искать подтекста или потаённого смысла, как в речах многих волшебников. Он заботится о нас, не позволяя кому-то причинить зла. - Странно, но Аннет принимала это, как заботу о своей стае, частью которой становятся жертвы других оборотней. Привыкла? Внушили? Девушка смотрит на Вэя, понимая, что мало знает о культуре востока. Может быть, когда-нибудь он расскажет ей. А сейчас... - Расскажи мне, как ты жил, уже будучи оборотнем, но вне стаи? Испытывал ли ты трудности, среди простого люда? Как ты прятался? Как смог всё это время обезопасить их и, в первую очередь, себя? Я не прошу рассказать что-то личное. Но я не представляю себе другой жизни, каждое полнолуние, становясь хищником.
-Как жил? - задумался, припоминая, оценивая, соображая, что можно сказать, а что может быть опасным. Опасным, пожалуй, не было ничего. С тех пор, как он покинул семью, уже почти ничего не было для них опасно. А об этом “почти” он тоже позаботился. - Хорошо жил. Чисто. Правда, не всегда честно. - Усмехнулся, припоминая. - С документами пришлось обманывать, паспорт подделать, еще кое-что. А так - ничего. Магглы совсем неплохие существа, очень похожи на волшебников. Такие же разные. Я быстро привык. Они даже не заподозрили, что я волшебник. И что оборотень - тоже не знали. Наверное, до сих пор не знают. Видишь ли, ведь хищники мы всего раз в двадцать восемь дней. В остальное время - люди, такие же, как все. Двадцать шесть дней каждый лунный месяц - это огромный срок, чтоб просто жить. Я просто выбрал достаточно отдаленную лесистую местность. Устроил там себе в лесу убежище. Не себе - зверю. Аккуратно следил за календарем. В заветный час уходил туда, наводил глушащие чары, закрывался на ключ, ключ и волшебную палочку хорошенько прятал. Надо-то было всего лишь пережить ночь, утром вспомнить себя, переодеться в целое… - все, ты снова благообразный член общества. Нужный и полезный человек. Доктор, не бродяга какой. И кому в голову придет, что всего сутки назад ты грыз прутья клетки и выл как ненормальный? Кристальная репутация. Не пьет, грубо не выражается, по женской части весьма сдержан. Лечит безнадежные случаи - не каждый раз, но часто. Сокровище, а не доктор. А что шляется иногда где-то - черт с ним, пусть шляется, что с него взять… иностранец.
Труднее всего было не прятаться в полнолуние, а держать дистанцию все остальные дни. Когда живешь с кем-то бок о бок из года в год, очень трудно не привязываться. Не начинать доверять. Не позволить себе быть совершенно честным с тем, кто зовет тебя другом. Врать ему в глаза. Не пить вместе с ним, когда он в горе, не пить с ним, деля радость. Или когда милая девушка вдруг взглянет с восхищением - не улыбнуться ей, а в ухе поковыряться или высморкаться шумно, руша сразу всю романтику, чтоб даже мысли такой не возникало. А если не доходит до бедняжки, то опять вранье - мол, лица ваши европейские для нас совсем не красивые, фигуры крупные, голоса грубые. Вот наши женщины всем женщинам женщины, извини, подруга. Она - в слезы. А у меня тоже на душе не праздник знаешь ли - людей до слез доводить и враньем, как навозом, обмазываться. Не зверя скрывать было труднее всего, а быть человеком.
Отредактировано Chang Li Wei (2019-12-15 19:08:42)
Вы здесь » Marauders. Brand new world » Настоящее время » Ветер в небе - рябь на воде
