[AVA]http://cdn1.savepice.ru/uploads/2017/6/14/0146a688ee8ead1148af852424997fa9-full.jpg[/AVA]Эдвард Мальсибер не из тех, кто высовывается. Ему искренне некомфортно быть в центре внимания, это кажется глупым, нерациональным и попросту совершенно неправильным. Эта привычка «тянуть одеяло на себя» Эдварду абсолютно чужда и не понятна – и если с Рикардом он еще более-менее примирился, они знакомы с раннего детства, но в школе это внушает недоумение и неприязнь. Гриффиндор целиком и полностью состоит из таких вот выскочек – каждый считает долгом сообщить свое ценное мнение. Да и в принципе – гриффиндорцы не нравятся Мальсиберу не только потому, что это давняя факультетская традиция, но и потому, что они сами по себе воплощение шума и суеты. Но, конечно, и родной факультет всякие выскочки тоже стороной не обходят.
На Слизерин определяют грязнокровку – не слыханное дело. Не то чтобы отбор производился по чистоте крови, нет. На факультете хватает полукровок, но определенный склад характера, слизеринский – это черты в принципе формируются при правильном воспитании, а не просто появляются сами. Хотя Шляпе виднее.
Но этот новенький, конечно, Эдварду более чем не нравится, о чем тот не распространяется. Отец учил его, что нельзя напрямую демонстрировать симпатии и антипатии, даже тем, кто ужасно нравится – и тем, кто ужасно раздражает. По первому пункту Эдвард совершенно точно не следует заветам семьи – Рикард его лучший друг, так что быть с ним холоден он не собирается. Ну а Риддл…
На самом деле, Эдварда от того, чтобы присоединиться к избиению в первый же день остановило только одно – а зачем? Смысл бить этого мальчишку? Он все равно не станет от этого менее грязнокровкой, а еще – точно не сменит факультет.
Впрочем, с течением времени у Эдварда все же появились причины Риддла бить. Тот был отвратительно раздражающим. На каждом занятии он тянул руку и разыгрывал из себя невесть что перед учителями. И причем те верили поголовно, даже декан! Самое смешное, что они так вздыхали и так сочувствовали не тому, что он грязнокровка, а тому, что он сирота. Отвратительный подход. Сирота и что, как будто он тут единственный.
Риддл раздражал откровенно – а еще били его часто. Мальсибер не вмешивался, но сплетни и слухи собирал охотно. Чаще всего получал Том после своих успехов на уроках – а еще он мстил, поганец. Эдвард знал, слышал сплетник – но никто не мог собрал воедино все факты. Да и сам Эдвард не мог.
Но что дернуло его как-то завести с Рикардом разговор об этом? Что-то дернуло. И он пожалел, естественно!
Рикарда почему-то заинтересовал Риддл – хотя он не мог не привлекать внимание своей постоянно вскинутой рукой, возможностью ответить на любой вопрос и, казалось бы, дословным знанием учебников наизусть. Но почему тот решил вступиться – для Эдварда это было ужасной тайной. То есть даже не так – он понимал причину, но… это же был Риддл. Риддл, который не был адекватным человеком, которого вырастили магглы – и который был почти животным. Он даже говорил на каком-то чудовищном диалекте.
Но тем не менее, помочь этому выскочке Эдвард не отказал – Рикард, все же, не так часто что-то просил. Да и потом, Эдварду было самому интересно.
Том живет с ними в одной спальне – как от соседа от него нет проблем, но когда они переговариваются между собой, приходится понижать голос и задергивать полог. Может, если Рикард его приручит, то проблем с лишними ушами будет меньше. Или, по крайней мере, не будет этого напряжения под боком. Кто знает этого психованного? Про Риддла говорят именно так, что он не в своем уме.
И, кстати, Эдвард получает этому подтверждение, когда вместо благодарности Риддл бьет Рикарда в нос.
Да еще и ругается.
- Wingardium Leviosa! – да уж, у Эдварда не такой уж и большой выбор магии для использования. Да, дома его учили, но нужно еще вспомнить, чему. Он помнит только Щитовые чары, но все прочее.. Так что он, скорее, импровизирует, указав палочкой на Риддла. У Мальсибера есть подозрения насчет веса, все же в кабинете они поднимали лишь перья… Но вообще, Том не такой уж и тяжелый, у него все кости торчат.
Потасовка с применением магии… ох, влетит же им от старосты… Хорошо, что они отошли чуть поодаль от основной заварушки. Но все равно, парящего Риддла видно.
- Я же тебе говорил – не стоит оно того, - Эдвард неодобрительно смотрит на Лейстренджа.

Отредактировано Edward Mulciber (2017-06-14 16:28:49)

Разделяй и властвуй. Так, кажется?
Где-то глубоко внутри Тому очень забавно. Потому что факультет должен быть цельным, он уверен, но эти двое идут против своих же. Вернее, как… те, что дрались с им в спальне и до сих пор воротили носы, Розье и Нотт, они явно будут против того, чтобы кто-то брал под крыло сироту. Это, в общем-то, в пределах нормы, Том за это время насмотрелся достаточно, чтобы уже разбираться хотя бы немного в правилах чистокровной игры. Этот, который Мальсибер, тоже не в восторге, но в их связке главный – Лестрейндж. И Лестрейндж хочет взять его под крыло. И явно не потому, что он такой добренький филантроп.
У Тома свои истины, но считает он их точно так же. По одной. Неторопливо разворачивая в свою сторону.
Ну… насколько вообще можно хоть что-то разворачивать, запутавшись в своей мантии.
Подол взмывает вверх, вместе с рукавами, вместе с тканью на шивороте, Том пытается вернуть мантию обратно, но не успевает – палочка, зажатая у него в руке, вылетает против его воли, отлетая на пол и глаза Риддла на миг сужаются. Он не знает этого заклинания. Но обязательно узнает. И оно у него обязательно получится, если уж получилось у Лестрейнджа. Позже… позже он обязательно его выучит, а пока только оттискивает в памяти связку формулы и эффекта, чтобы потом найти в библиотеке. Придумать бы еще, где потренироваться такой удобной штуке… Если очень активно попросить профессора по Защите, например. Или, может быть, декана.
Сейчас, впрочем, совершенно не до этого.
Впрочем, отсутствие палочки дать Лестрейнджу в морду совершенно не мешает и Том даже жалеет немного, что промазал в первый раз, даже толком и не ранив. Максимум будет синяк, но что синяк, если его можно помазать и тут же пройдет.
Слова Том, тем не менее запоминает. Это хороший ход. Тот который с «я думал, что ты умнее». Будь на месте Тома кто-то другой, он бы даже повелся, но Том не ведется – он слишком хорошо знает все эти ужимки, так хорошо, как чистокровным и не снилось.
Он уже сейчас выше Лестрейнджа. И Мальсибера, в общем-то, тоже – Том вообще на удивление идет в рост, хотя кости у него откровенно птичьи и, честно говоря, за время пребывания в школе он возненавидел вкус костероста, потому что хрустят они от любого более-менее сильного удара. Он вообще выглядит высоким, но при том мелким и тощим. Если стянуть форму, видно, как бледная тонкая кожа облегает худые ребра, хотя ест мальчишка как не в себя, накладывая в Большом Зале добавку едва ли не сразу. У него узкая, птичья, грудная клетка, если сильно влепить кулаком , то ребра сломать – раз плюнуть. В общем и целом, навалять Лестрейнджу и Мальсиберу он, конечно, может, но это будет сопутствовать различным травмам.
А еще… А еще только Лестрейндж может думать, что с ним будут торговать по его правилам.
- Умно, - соглашается он негромко. – Все эти «я думал, он сообразительнее». Очень умно. Обычно работает, да? – Том белозубо улыбается, склонив голову на плечо, хотя белозубо не получается, потому что зубы у него розовые от крови.
- Сказать «если ты не дурак», чтобы нельзя было отказаться от твоего предложения и при этом не признать себя прилюдно дураком. Потом подсластить, чтобы закрепить результат. Продать какой-то огрызок информации, бесполезный, ничего тебе не стоящий, но при том важный тому, кого ты приманиваешь. И пожинать плоды. Спасибо, отличный способ, я запомню. Отдай палочку. – Он протягивает руку ладонью вверх.

[AVA]http://cdn1.savepice.ru/uploads/2017/6/14/0146a688ee8ead1148af852424997fa9-full.jpg[/AVA]Риддл говорит о союзничестве, а Эдвард не может не закатывать глаза. Что этот грязнокровка в принципе понимает в таких вещах? Рикард предлагает ему не просто защиту от хулиганов, Рикард предлагает ему покровительство. А это значит, что тот, кто посмеет тронуть Риддла будет иметь с Лестрейнджем, а еще и с Мальсибером (Эдвард не останется от этого в стороне, в конце концов), а, чем фейри не шутят, может и с Грюмом. Так что вместо сомнительных советов Риддл бы подумал головой о своем положении.
Эдварду он совершенно не нравится, к слову, а идея Рика не нравится после согласия Риддла только сильнее. Это же ходячая неприятность. Перед преподавателями Риддл – тихий смиренный ангелочек, а сейчас с ними он смеет язвить и нагло кривиться в улыбке. Это раздражает, раздражает безмерно потому, что Рик не просто проходит мимо этого наглого выскочки, а пытается пойти ему навстречу. И, что паршиво, совершенно не отступается, когда Риддл ведет себя так неблагодарно.
И как же Риддл безмерно раздражает. С того вечера – только сильнее.
Они уходят тогда по отдельности – приличные ученики, просто гуляли по школе, все такое. Эдвард идет чуть впереди, уткнувшись в книгу и всем видом показывая, что страшно увлечен чтением. Это так сказать разведка – староста или профессор остановят его с замечанием, что опасно ходит по школе, уткнувшись практически носом в книгу по этикету. Забавно, Эд смахнул со стола первую попавшуюся книгу, а оказалась ею та, которой Риддла хочется накормить постранично. Правда, поворачивая к подземельям, Эд видит краем глаза, что Рик и Риддл идут вместе.
Он никак этого не комментирует, но запоминает.
И потом каждый день он запоминает еще многое – совершенно недопустимое поведение Риддла раздражает его безмерно. Тот ведет себя… ведет себя так, будто он делает одолжение Рику, позволяя с ним дружить, а никак иначе. Нет, он не пакостит Лестрейнджу исподтишка – хотя Эдвард именно этого и ждет – но все равно, он говорит с ним не почтительно, как с покровителем, который одарил милостью, а нагло и развязно. И с этим своим акцентом.
Эдвард даже не знает, что его раздражает больше – что говорит Риддл или как он это делает.
Примерно через неделю после этой стычки Эдвард с удивлением обнаруживает, что везде они ходят исключительно втроем. И вообще, проводят время втроем. Риддл сидит около Рика в Большом зале – раньше он сидел с самого края стола, теперь они сидят где обычно, практически по центру, среди прочих первокурсников – только чуть отсаживаются в сторону. Видимо, Рик не хочет, чтобы завтраки, обеды и ужины превращались из-за Риддла в свару – тот совершенно не умеет держать язык за зубами.
А еще он не умеет огромное количество разных вещей.
И не знает – еще более огромное количество.
Книгу по этикету с подачи Рика Эдвард все же отдает почитать Риддлу – а тот вообще очень много читает. И учится.
Они делают домашние задания вместе, обычно в гостиной – и Эдвард каждый рад с интересом оценивает, как быстро с ними разделывается Риддл. И вместо того, чтобы заниматься чем-то еще – поиграть, почитать что-нибудь интересное, хотя бы просто поболтать – он хватается за очередной учебник и полностью в нем пропадает, делая пометки карандашом даже не на свитке, а в обычной тетрадке. Это все невыносимо маггловское, конечно – но интерес Риддла с знаниям делает Эдварду неуютно. С одной стороны, это отличный повод поиздеваться – но с другой стороны это поведение оценивают как и более старшие ребята, старосты, так и профессора. Да и вообще, отец всегда говорил Эдварду, что для мага неприлично не тянуться к знаниям – то, что отличает их от грязных магглов именно в этом, в стремлении стать лучше, превзойти самих себя. И Риддл в этом плане практически образец – он не только жадно поглощает то, чему их учат, но и набрасывается на любую книгу в зоне своей досягаемости.
И, признаться, это несколько… несколько утишает раздражение по поводу него, оставляя какое-то странное ощущение. Но стоит Риддлу открыть рот, как все улетучивается, и он бесит ровно также, как и до того.
В первую очередь, Эдварда бесит то, как Риддл общается с Рикардом. Он присутствует с ними рядом почти всегда – и все чаще и чаще чувствует себя лишним. Доходит до того, что он таскает с собой книги и читает, пока они говорят там о чем-то. Нет, чаще всего Рик просто рассказывает прописные истины их мира, но… но не только.
Сам он с Риддлом практически не говорит не «по делу» - по учебе, разве что, комментирует то, к чему привлекает его Рик, но не более того. Риддл ему не нравится.
И как следствие этого, дерутся они достаточно часто. Риддлу достаточно снова что-нибудь язвительно сказать, чтобы они с Эдвардом сцепились как бешеные мантикоры… детеныши мантикор, но не суть.
Никогда они не конфликтуют при Рике – но наедине практически любой разговор заканчивается дракой. Когда они ждут Рика где-то – они вообще не говорят друг с другом, в конце концов – удивительно велики шансы, что он их застанет во время драки.
И все же, в один из дней это случается.
Уже почти конец первого курса – осталось всего ничего, сейчас двадцатое марта. Эдвард хмуро пытается залечить себе разбитую бровь, разглядывая ее в зеркало. Они с Риддлом снова сцепились, на пустом месте сцепились – и очень неудачно вышло, что прямо среди их драки в спальню вернулся Рик. Ну, то есть да, он всегда видел, что они дрались, но постфактум, а еще они оба отмалчивались.
Кстати, да, что удивительно – Риддл не стремился ябедничать. Он вообще был странный, этот Риддл. Взрывался моментально, вспыхивал яростью, кидался безумно – а буквально через пять минут после скандала с ним уже можно было нормально говорить.
Сам Эдвард… на самом деле, он вел себя по отношению к Риддлу абсолютно также. Он взрывался, бросался на него – с кулаками или палочкой, когда как – и потом они вместе убирали за собой, если, к примеру, разбивали что-то, сдвигали мебель.
В эти моменты Эдвард не чувствовал по отношению к Риддлу раздражения – пожалуй, какую-то солидарность, что ли. Только все равно бесил он невыносимо, в первую очередь взаимодействием с Рикардом.
Рикардом, который теперь с Эда живого не слезет, по лицу друга уже все ясно. Лестрейндж выглядел ужасно недовольным.
Это, кстати, задевало не меньше. В конце концов, это Мальсибера Риддл сегодня побил. Неважно, что три дня назад ситуация была обратная, совершенно неважно.
Эдвард не знал, как называется это чувство, только легче ему совершенно не становилось.

Отредактировано Edward Mulciber (2017-07-08 23:05:56)

Когда преподаватели видят Тома Риддла, они уверены, что это самый любознательный, самый умный и самый вежливый мальчик из всех, кого они когда-либо видели.
Он мил, обходителен, серьёзен, внимателен на уроках и, кажется, заинтересован во всем, что только видит и полон неудержимого желания учиться.
Это не так. Характер у Тома не хуже, чем у норовистого коня, который с лёгкостью сбрасывает седока, стоит тому показать неуверенность или даже страх. И учит Том Риддл вовсе не все, нет, это кажется только на первый взгляд - он самым тщательным образом фильтрует поступающие знания. И заставить его заниматься чем-то, что он считает неважным и неинтересным... О, проще сдвинуть с места Хогвартс-экспресс голыми руками без применения палочки.
Потому, если бы не этот интерес, Рикарду Лестрейнджу никогда бы не удалось заставить мальчишку из приюта держать в руках вилку и нож правильно или перестать коверкать слова странной смесью кокни и ещё какого-то режущего уши уличного диалекта.
Нет, Том сам учится соответствовать и потому занятия идут по тернистому пути с неожиданной лёгкостью: Риддл тщательно повторяет слова, вечерами в гостиной читает вслух тяжёлые книги, хмурясь и стараясь проговаривать все нужные звуки. Одно единственное правило, которое он ставит неукоснительно, это уединённость их занятий. Никаких попыток поправить при любом другом школьнике, иначе за это можно будет схлопотать раньше, чем успеешь закрыть рот.
Но он учится. И достигает успехов.

Эдди ему не то что бы нравится. Впрочем, если быть честным, ему и Рикард не слишком нравится - тоже. Том болтается с ними скорее для проформы, ну и ещё потому что вот это союзничество ему выгодно. Эдди же... он ощущается как придаток и было бы отлично, если бы этот придаток перестал лезть с ним в драку. Впрочем, Том лезет и сам не без желания, вспыхивает он моментально, словно сухой хворост.
В целом ему это нравится, можно размяться, не растерять навык, но все же они единогласно стараются держать свои баталии в тайне от Рикарда. То ли потому что драки постепенно сводятся к обоюдной удовлетворенности битвой, то ли ещё по какой-то причине.
Но сегодня им не везёт - Рикард возвращается в спальню не вовремя, когда основной запал уже утих, но они ещё не закончили... и потому застаёт неприглядную картину. Том хлюпает разбитым носом и рукавом вытирает кровь, глядя мрачно и исподлобья.
Но Рикард, на удивление, ничего не говорит, а оправдываться Том не собирается. Что бы они там не считали, ему было бы неприятно лишиться этих драк. Они поддерживали его в тонусе и, к тому же, Мальсибер и правда недурно дерётся. Для волшебника.
[AVA]http://sg.uploads.ru/t/dNqi6.gif[/AVA]
[SGN]

[/SGN]

- Я не хочу и не буду ссориться с тобой. И если он хочет нас рассорить, то стоит ему дать в зубы еще раз, - Эдвард крепко сжимает руку Рика и улыбается. – Брось, то, что мы деремся с ним совершенно не значит, что мы должны ругаться с тобой, - Мальсибер недовольно фыркает. У них с Томом отношения не складываются совершенно никак, точнее… как-то складываются. Грязнокровка периодически зарывается, наглеет – после этого Эдвард не сдерживается, но и не провоцирует – хотя нет, кому он врет. Иногда в моменты плохо настроения именно он задирает Риддла.
Другой вопрос, что сейчас это доставляет неудобства его брату, его другу – и это для Эдди важнее, чем странное удовлетворение после драки. Его даже не слишком интересуют учебные успехи Риддла – и не бесят его успехи в постижении воспитания (он, наконец, перестал к концу года чавкать, Эдди уверен, что Рик считает это самым важным достижением из всех).
- Никто не собирается с тобой ссориться и все нормально. Я же говорю, характер у него… как это говорится… паскудный, вот, - Эдди наставительно поднимает палец. – Более чем. Так что, Рик… - тут их прерывают, и Мальсибер с удивлением слушает Эйвери. Тот с ним тоже в одной лодке, все такое – язык у него длинный, а у Риддла нрав бешеный. Так что в отличие от гриффов, которые сначала пытаются подкалывать в ответ (ха, удачи, накапать ядом – прерогатива Слизерина!), Том сразу кидается с острым желанием слова затолкать обратно куда подальше.
Эдди с удивлением переводит взгляд с Рика на Эзру и обратно, потом фыркает коротко. «Не-сладкоголосый» искренний Рик и снизошедший для разговора вежливый Эзра. Ну-ну, кажется, жизнь с бешеным гипогриффом-Риддлом изменила их. Впрочем, - он смотрит на книгу у себя на коленях – видимо, не только их одних.
- Он может быть или не быть грязнокровкой, ребята, проблема не в этом. Даже если он полукровка или тайный последний отпрыск чистокровной фамилии – это неважно, пока он ведет себя так – хуже гриффиндорца, правда, - Мальсибер надувается недовольно как распушившийся книззл. Задумчиво хмыкает на слова Эйвери про старосту.
- А вообще, Риддл может. Он на уроках не ворон считает, - Эдвард дергает плечом. – И память у него… - вот память Тома на самом деле его удивляет, без шуток. Он сталкивается с этим периодически – Риддл в запале может припомнить что-то в таких мельчайших деталях и швырнуть в лицо обидчику, что становится жутковато. – Но, если будет так себя вести, – будет первый староста, которому в зубы прилетает каждый вечер, - бурчит он и косится на Эзру. Вообще, тот его очень интересует, без шуток. Эдди долгое время думал, как бы к нему так навязаться пообщаться, а тут – и повод такой, и в принципе…
Мальсибер думает о том, что по-хорошему Рику бы сейчас предложить «давайте не будем его задирать и бить и попробуем его использовать, он полезный», что он обычно говорит остальным… Но только он не согласен. На его взгляд Риддл от такого только наглеет. [AVA]http://cdn1.savepice.ru/uploads/2017/6/14/0146a688ee8ead1148af852424997fa9-full.jpg[/AVA][SGN]

[/SGN]

Не то, чтобы Эзра имел какие-то более внушительные аргументы против кандидатуры Риддла, чем вопрос чистоты крови - в сообразительности и смекалке мальцу действительно не откажешь - но только сама перспектива нахождения под началом заносчивого и мстительного сокурсничка особой радости не внушает. Будь то должность хоть Министра Магии, хоть старосты. Тоже мне, пестун придворный, - слизеринец сухо и отчаянно сплевывает на пол.
- Не понимаю, как так вышло, что весь факультет, будучи категорически против этого недоразумения, не смог в течение года донести мысль до адресата, - мальчик свободно устраивается прямо на балюстраде, свесив одну ногу вниз и спиной опираясь на увитый готической лепниной столб, - знаете, мы ведь не сопляки, да и в учебе не последние бездари.. - Эйвери разводит руками, в одной из которых по прежнему зажато красное яблоко, - так за чем же дело стало?
Темные глаза первокурсника останавливаются по очереди сначала на Мальсибере, которого он знает не так хорошо, как мог бы, но достаточно, чтобы определить настрой, а затем на Лестрейндже.
- Рик? - слова сокурсника не столь категоричны, как того хотелось бы, однако, если уж Лестрейндж допускает мысль о принятии Риддла в свои ряды, то глупостью было бы не придавать этому значения. С момента первого рассказа Лавинии и вплоть до настоящего момента старший сын древнего рода производил впечатление паренька разумного и дальновидного, который, с присущей ему прозорливостью, следил за сказанным едва ли не больше, чем за утаённым. Складывая все слагаемые, в сумме получалось именно то, что и было: если Рикард Лестрейндж занимал некую определенную позицию в споре, то аргументация у него присутствовала в избытке. Собственно, как и выгода, без которой в подобные авантюры этот юноша попросту не ввязывался. - Помимо крови меня не радует обязанность плясать под чью-то дудку, - Эзра криво усмехается сокурснику, положив одну руку на плечо Мальсибера, будто связывая их двоих воедино, ставя в одно положение и сажая в ту же лужу, тем же местом, - тем более, под дудку того, чьё приютское рыло ты чистил с завидной регулярностью весь год. Люди, знаешь ли, бывают злопамятны. А этот шисёнок - тот ещё гоблин.
В силу своего громадного жизненного опыта аж одиннадцати лет, Эзра мог точно сказать: в ответ прилетает всегда и пребольно. Будь то случайно пропавшая любимая кукла сестры или разбитая ваза матушки, или сломанный нос безродного Тома.. Хотя, вопросом рода надо бы заняться. Лишним не будет, во избежание сюрпризов пост-фактум: окажется ещё четвероюродным внучатым племянником самого Салазара Слизерина - вот тогда все точно огребут по самые помидоры. Эйвери даже усмехнулся, настолько эта мысль показалась ему чудной. Другое дело - реальность. Побитая в детстве собака, повзрослев, будет бросаться на всех без разбору. А если дать ей волю, спустив с цепи - поминай как звали.
- Но это ведь очевидно, не так ли? Тем более, в таком положении большая часть факультета, насколько мне известно, - мальчик подозрительно щурится, глядя на Лестрейнджа, - хочется знать твою точку зрения, Рик. Что думаешь? - и он с хрустом кусает сочное яблоко, не сводя живого взгляда с сокурсника.

Отредактировано Ezra Avery (2018-01-16 22:42:40)