1976 года

После конца рабочей смены старший аврор Тэдди Бертилак (совершенно не серьезное полное имя для старшего аврора, но хогвартс экспресс ушел, когда так назвала его матушка, совсем не подумавшая, что милый младенец однажды вырастет в мужчину) чувствовал себя выжатым лимоном, хотя смена выдалась довольно спокойной. Но до старшего аврора его повысили совсем не давно, и не все новые обязанности были просты и понятны. К тому же дело Пожирателей тянущееся уже несколько лет требовало большого внимания.
Он собирался пройтись по Годриковой впадине: хоть с неба и накрапывало, выпить дома горячего пунша и завалиться спать, когда в стремительно темневшее небо взлетела мерцающая изумрудом метка. Прямо над тем домом мимо которого он шел.
Конечно, Тэдди знал, что сигнал о метке сразу поступит к дежурному, и через совсем не большой промежуток времени здесь будет группа, но просто пройти мимо? Ну уж нет, выхватывая палочку и значок, он метнулся к дому. Это было опасно в сгущающихся сумерках темные мантии Пожирателей легко мысли скрыться в тени. Но первую чару, если она не будет запретной отобьет защитный артефакт, а запретные сложно бросить незаметно. Во-вторых, он старший аврор это его работа.
Хозяина домика Тэдди знал: высокий худой старик Эмрос ухаживал за его овдовевшей бабушкой, так как ухаживать друг за другом могут только одинокие старики. И бабушка с радостью с ним общалась, а потому любимый внук был вхож в дом.
На подъездной дорожке Пожирателя он так не встретил. «Еще в доме? Вышел через заднюю дверь? Затаился в тенях?» Бертилак ненавидел сумерки: в них он сразу слеп словно крот. Но его диагностический кристалл пока реагировал лишь на магическую защиту дома, которая легко пустила частого гостя в дом.
Тэдди осторожно сделал несколько шагов по коридору, и в этот момент кристалл как с ума сошел. Аврор коротко глянул на него: с защитой дома происходило что-то странно. Она менялась? Он как раз был одним из лучших «взломшиков» защищенных мест и страдальчески поморщился. Старик страховался: какое-то событие («Его смерть?») меняла защиту дома превращая его то ли в крепость, то ли в тюрьму… В ловушку.
Он отправил дежурному через значок сообщение о метке, и о том, что он в доме, и двинулся по коридору дальше. Он никогда не был на втором этаже, но на первом Тэдди ориентировался вполне прилично.
В гостиной горел свет: стол был накрыт на двоих. И оба стула валялись в беспорядке. Старик лежал у дальней стены – словно бы отползал , крепко сжав в руках палочку. На его лице замерла торжествующая, хищная улыбка. Глаза были типично удивленными для мертвого. В том, что он мертв у Бертилака не было никаких сомнений. А еще не много крови было там, где предположительно мог упасть на пол его гость. Или нападающий.
«Одно из двух. Его гость и есть пожиратель… но это глупо: соседи наверняка видели, кто приходил. А если его гость не пожиратель, то напавший пришел позже и скорей всего тоже мертв или ранен. А может за ним и приходили и похитили?»
Тэдди двинулся к выходу из гостиной.
- Homenum Revelio, - произносит Тэдди, хмурясь, и пытаясь четко представить себе дом. Он не так хорошо его знает, как хотелось бы, и потому чара действует смутно. Да, в доме вроде бы есть кто-то еще. Вроде бы… Один. Или двое…
- Говорит, старший аврор Бертилак. Вам лучше выйти и сдаться: дом зачарован и без моей помощи вам не выбраться.
Тэдди искренне надеется, что с его помощью это возможно, но как минимум он всегда может подождать, пока защиту пробьют с той стороны его коллеги.
Осторожно, стараясь не вляпаться в одну из магических ловушек дома – в чем ему помогает диагност – мужчина двигается к выходу в другую комнату, бросает взгляд на лестницу.
Он снова повторяет свое обращение, понимая что это риск. Но в доме может быть и невинная жертва, которой нужна защита.

*Homenum Revelio (лат. "homo" - "человек" и "revelo" - "раскрывать, проявлять")
Обнаруживает присутствие людей на определенной ограниченной территории (в комнате, в доме, на лесной поляне и т.п. Граница территории должна быть отчетливо понятна кастующему). Не указывает конкретного местоположения людей. Выявляет присутствие анимагов в животной форме, людей, трансфигурированных в неживые предметы, находящихся под маскировочными чарами и чарами невидимости. Обнаружение ощущается объектом, как нечто "улетающее от него к произносящему заклинание".

Алекто обожала чистоту и порядок. Внешнюю благопристойность. Она любила свою работу и радовалась, когда удавалось сделать её хорошо. И совершенно не важно была ли это работа в Министерстве (куда она устроилась не так давно) или дело всей ей жизни в одной небезызвестной организации.
И в этот вечер - отличный, по-настоящему английский вечер; с такой традиционной, мрачной погодой, словно специально благословляющей ее на подвиги! - она могла принести пользу Организации используя свою работу как предлог.
"Что может быть лучше? К тому же этот старикашка, как бы он не был полезен, предает не только моего отца, но и всех чистокровных своим слишком лояльным отношением к грязнокровкам! Пожалуй даже хорошо, что я избавлю этот мир именно от него."
О нет, в свои двадцать юная мисс Кэрроу ещё ни разу не лишала никого жизни. Но тем не менее, была очень хороша для своего возраста в боевых чарах и искренне считала, что люди, не понимающие идеологии Пожирателей Смерти не очень-то и достойны жизни.
Через час у неё была назначена была назначена встреча с мистером Эмросом - "О, вы старинный друг нашей семьи. Именно вы помогли мне устроиться в Отдел Тайн, в котором я так мечтала работать! Вы позволите лично облагородить вас и принести вино из семейного погреба, которое так любите?" - если ей было нужно, Алекто умела быть само очарование и нужное приглашение домой к старику было у неё в кармане.
В доме все сначала идет идеально - девушка восторгается своей работой, благодарит Эмроса и легко выходит попудрить носик. Ведь даже если ты ведьма - ты все равно леди и должна выглядеть идеально, не так ли?
Ей без труда удается подложить артефакт купленный в Косом переулке - взрыв, дыра в стене и ненадолго пробитая брешь в защите дома.
А вот дальше в её так хорошо продуманном плане все начинает идти не так - используя заклинание Sagitta она промахивается и довольно фатально, попадая вместо сердца в левую руку старика.
Тот сразу все понимает и приходит в себя на несколько мгновений раньше - пытается отойти к спине, сам атакует девушку.
Алекто, шокированная происходящим, атакует ещё раз, на этот раз не промахиваясь. Стоит несколько секунд, пытаясь унять внезапно начавшуюся дрожь в пальцах. И до конца не осознав произошедшее, действует скорее на автомате: как хорошая девочка просто выполняет ранее намеченную последовательность действий.
Подходит к старику и проверяет что он действительно мертв. Открывает окно в гостиной и выпускает в небо темную метку. 
Она уже собирается выйти из дома - защита настроена в том числе и на неё и хотя и начала как-то странно меняться, но если действовать быстро, то она должна успеть выйти через окно рядом, с которым бросила отлично сработавший артефакт.
Но здесь ей не везет второй раз за вечер - нужная ей комната расположена так, что придется пройти через холл с входной дверью. Откуда уже доносится звук открывающийся двери.
"Авроры, так быстро? Соседи точно не пошли бы в дом над которым висит метка... Мерлиновы подштанники, что делать?!"
Алекто в панике отходит назад, в соседнюю комнату, прячась за шкаф с книгами и тихо сползая по стене на пол.
Грозный голос из гостиной, возвещающий о том, что его хозяин - старший аврор, подтверждает худшие опасения девушки.
"Этот старый слизняк работал на Гриндевальда! Я не думаю что сама смогу взломать его защиту! и аврор прямо здесь, перекрывает мне выход! Убить его? А если это будет провал моего задания? И он же наверняка уже доложил этим псам из своего отдела где он и его группа будет здесь совсем скоро!" - мысли в голове девушки скачут перепуганным кроликами, но решение нужно принимать очень быстро.
- Мистер... Бертилак, я здесь, - тихим, срывающимся от страха и злости голосом произносит Кэрроу. - Мне нужна ваша помощь, я не встану сама... 

Визенгамот..
Это слово, призванное вызывать уважительное содрогание, режет слух, будто поганое заклинание, небрежно сказанное невеждой-третьекурсником.
Визенгамот.
Том презрительно кривит губы, постукивая тонким пальцем по раскрытому перед ним ежедневнику, где машинным почерком Нотта аккуратно выведено время и место слушания по делу Руфуса Скримджера: 14:00, Визенгамот. Вышеупомянутый Теодор сидит напротив, держа в руке невысокий стакан с чем-то янтарным... Виски? Риддл узнает по запаху - чистый спирт с отдушиной солода и ячменя: он не понимал, что такого прекрасного Нотт и многие другие находят в этом варварском напитке, сжигающем горло.  Он вообще многого не понимает в людских поступках и привычках.
- Милорд, Вы уверены, что суд не потребует Вашего ЛИЧНОГО присутствия? - пожиратель смотрит на него слегка исподлобья, будто действительно сомневается в правильности принятого решения.
- Теодор.. - голос Риддла никогда не походил на бас, но после всего случившегося и пережитого, неприятная хрипотца навсегда поселилась в глотке, напоминая лишь слегка вкрадчивое и тихое змеиное шипение, которое он научился понимать раньше окружавшего его английского, - ..Теодор, ты ведь исполняешь обязанности Министра Магии... - Том ведёт пальцем по тиснению записной книжки, чуть улыбнувшись и склонив голову набок, - я могу рассчитывать на тебя, Теодор?
- Несомненно, - мужчина напротив делает глоток виски, отставив стакан в сторону, выдав собственное напряжение лишь стуком донышка о столешницу: чуть громче, чем следовало бы. Этого достаточно Тому, и он удовлетворенно откидывается на спинку стула, даже в положении «сидя» умудряясь смотреть на собеседника, будто на три головы превосходит его в росте.
- Руфус - отработанный материал. Он разыграл свою партию, и сделал это блестяще, - теперь, в неярких отблесках огоньков, разбросанных по таверне, глаза Риддла отливают краснотой. Это вкрапление, практически незаметное, невозможно увидеть днём, что облегчает быт, которого не лишён даже Лорд, - я полагаюсь на тебя, Теодор. Ты мастер своего дела, - он смотрит в упор на чуть тронувшую губы собеседника улыбку, - награда будет щедрой, я не жалею ничего для своих лучших людей. А ты, Теодор - один из лучших. Помни это, - Том умолкает, прикрыв глаза и слушая голоса, доносящиеся с улицы через мутное стекло. Он слышит каждый шорох в этом богом забытом закутке безнадежности, через сомкнутые веки видит насквозь эти дряхлые стены, оклеенные ветхой бумагой и хранящие в себе крысиные гнезда. От тошнотворного писка и возни становится нечем дышать, и ощущение грязи и вони пропитывает весь воздух, травя его. Это все так напоминает ему прогнившую Британию, что на языке становится горько, словно на старую оскомину попала капля того самого дешевого спирта, который потягивает Нотт.
- Милорд? - голос пожирателя выводит его в реальность, и Риддл открывает глаза, молчанием отзываясь на зов, - мне кажется разумным взять на заметку тех, кто будет высказываться за смягчение приговора, - чёрные глаза Теодора смотрят в упор, и Риддл лишь припускает веки, едва заметно кивая, не удостаивая собеседника вербальным ответом. Очевидные вещи не требуют словесного подтверждения. Многословность губительна.
- У меня будет время выверить списки присутствующих, - рука Нотта накрывает ежедневник, лежащий на столе перед Томом и, потянув к себе, схлопывает книжечку, - песенка Скримджера спета.
- Теодор, - острый взгляд молнией пронзает начинающего было подниматься с места мужчину, заставляя замереть в полусогнутом состоянии, - после оглашения приговора.. - он выдерживает паузу, словно обдумывая то, что хочет сказать, - ..я хотел бы побеседовать с Руфусом, - он поднимает голову, менторски глядя на Нотта снизу-вверх, - наедине.
- Да, Милорд. Такая возможность у Вас будет.
- Благодарю, - Том опускает голову и, погружаясь в свои мысли, совершенно теряет интерес к собеседнику, словно позабыв о нем. Он не видит, как пожиратель выходит из-за стола, накинув пальто, и на периферии сознания, где-то вдалеке, лишь одиноко брянчит дверной колокольчик, провожая ушедшего.

Вечерний туман был накидкой, которая распахнулась и приняла Айзека Нотта, стоило ему покинуть стены теплого кафе. О недавнем ливне напоминали многочисленные темные лужи, в полумраке казавшиеся бездонными ямами: сделай шаг - и сорвешься. Брюнет коротко хмыкнул, нервно дернувшись от щекотки, и одним движением палочки снял с себя заклятие отца, нагнавшее его на выходе. Он кинул в окно насмешливый взгляд, отчетливо различая по ту сторону силуэты старшего Нотта и белокурого посла Франции - Бельфлер. 
«Смотри-ка, настоящая красавица!» - первое впечатление, говорят, редко бывает ошибочным. И, пожалуй, он с этим согласен - Эйлиен действительно была красива: тонкое, бледное личико имело выражение серьезное, немного усталое, о чем свидетельствовали едва приметные мешки под глазами, - справедливости ради стоит отметить, что это ничуть ее не портило. Одета она была в белый деловой костюм, отлично подчеркивающий  ее женственность, и, Айзек готов поклясться, прическа до их встречи была иной. Скорее всего, волосы были подобраны вверх, а не падали кокетливыми волнами скрывая острые плечи. Словно отражение кривого зеркала в комнате смеха, напротив нее восседал старший Нотт в черном строгом костюме. Вопреки обыкновению, поза его была расслабленной, а пара пуговиц рубашки - расстегнуты сверху. Вроде, ничего из ряда вон выходящего, но кое-что выпадало из привычного мира младшего Нотта. Однако, размышлять о короткой встрече у него не было ни желания, ни времени. Айзек вообще отличался умением не тратить время впустую, считая его самым ценным, что есть у человечества. И, так как цель его внепланового визита была выполнена, дальше пусть уж старик сам разбирается в своих политических играх. Если характер его встречи с послом все еще имеет хоть малейшее отношение к предстоящим выборам. 
Айзек отвернулся от окна, запахивая полы пальто поплотнее и, оставляя пряные ароматы в купе со звонким смехом за спиной, неспешной походкой двинулся прочь. 
Он шел неторопливо, минуя с десяток кафешек и магазинчиков с цветными вывесками и зазывалами у входа. Подобные места Нотт не особо жаловал из-за постоянного сборища людей. Тишину он ценил куда больше. В тишине слышно мысли и можно сосредоточиться на важных вещах. Тишина для Айзека имела большое значение, как, впрочем, и время.
Волшебник свернул за угол, где туман в свете одинокого фонаря предстал перед ним тысячью мелких зерен воды, дрожащих в воздухе - слишком легкие, чтобы упасть, они витали вокруг в медленном танце. Вот такой вот дождь, который никак не начинался. Айзек протянул руку и вдруг замедлил шаг, глядя на приближавшийся к нему силуэт. Туман искажал и расширял очертания, но уже через несколько секунд Нотт смог рассмотреть ночного гостя. Левый уголок губ пополз вверх, кривя губы в насмешливой улыбке.
«Вот так удача» 
Он без труда узнал недавнюю «знакомую» обдурившую его отца и мадам Бельфлер, но несколько минут просто молчал, выжидая и не без интереса склоняя голову к плечу, пока старушка подходила ближе, что-то скрипя.
- И Вам доброго вечера, - от ухмылки не осталось и следа, уступая солнечной улыбке мальчишки. Подходя ближе, старуха улыбается в ответ, видимо, решив, что сегодня точно ее вечер, и очередная жертва для наживы буквально самой судьбой послана к ней в руки.
- Ох, старая совсем стала, заблудилась, - дрожащими руками она  потянулась к нему, и Айзек не стал спешить со срывами масок и криками «Не верю!». Стоило отдать ей должное - играла воровка отменно, но не достаточно хорошо, чтобы он не заметил подставы. 
«Еще одно доказательство тому, что отец был не в себе» - он не стал рассматривать эту мысль всерьез и расплылся в улыбка, беря старушку под локоть, незаметно для последней, уводя в темный переулок.
Оказавшись с ней наедине, Айзек почти брезгливо скинул с себя руку и мягко, по-кошачьи, отступил в сторону. 
Темный взгляд смотрит цепко и холодно.
- Запонки и серьги, - он протянул руку, раскрытой ладонью вверх и нетерпеливо закатил глаза, когда воровка, осознав, что попала, начала лепетать и пятиться, надеясь сбежать, - Плохая идея, - голос звучит глухо, но твердо. Глядя на младшего Нотта, ни у кого и мысли не возникло бы, что вечно улыбчивый, общительный Айзек, любитель хороших шуток и девочек, может быть таким. 
Но ни для кого не секрет, что каждый из нас носит маски. Носит их по разным причинам, добровольно или вынужденно. Оттого, зачастую, даже самые близкие люди никогда не знают, какой он, тот настоящий, кто находится рядом с ними.
Молчание затягивалось, и Нотт недовольно цокнул языком.
Время.
- У нас два варианта развития нашей милой беседы. Первый - Вы отдаете мне украденное... и его, - Айзек кивает на маленького зверька, вынырнувшего из кармашка воровки. Черные глаза-бусинки с любопытством смотрели на волшебника, выискивая что-нибудь блестящее, - Или я заберу это силой. Стоять! - рявкнул, как только старуха предприняла попытку достать палочку, испепеляя наглеца взглядом, - Поверьте на слово, Вы не хотите со мной связываться, - он ухмыльнулся, и через мгновение в его руке показался носовой платок, - Я тоже неплох в этом деле. Способности обязывают доставать вещи тех, кто перешел мне дорогу, - он с наслаждением наблюдал, как блеклые глаза расширяются, а рот беззвучно открывается и закрывается, точно у рыбы выброшенной на сушу.
- Малифик, - встревоженный взгляд воровки буквально прилип к пожелтевшему от времени платку в его руке. Выражением лица она напоминала человека, внезапно пораженного пугающей догадкой. Женщина отшатнулась и запнулась о бутылку, неприметно доселе валявшуюся под ногами, нарушив тишину звонким грохотом. - Хорошо.
- Мудрое решение, - он не улыбнулся, показывая превосходство, - ни к чему. Окинул старуху взглядом сверху-вниз, внимательно и сосредоточенно - от таких, как она, стоило ожидать удара исподтишка. Айзек был бы идиотом, если бы не проявлял осторожность даже в такой ситуации, когда все под контролем. Серьги с опалом и запонки деда упали на ладонь, и Нотт сжал руку в кулак, убирая украденное в карман.
- Платок верни, - скрипящий голос был полон такой ненависти, что юноша невольно хмыкнул, но как только кривые пальцы потянулись к нему, отвел руку в сторону.
- Нюхлер. Уверен, что его Вы тоже украли или добыли другим незаконным путем, - зверек, словно услышав, что заговорили о нем, выполз из кармана и сейчас тихо-мирно сидел на плече старухи, ожидая исхода.
- Но… он…. Я… как Вы.. - она говорила сбивчиво, словно читала текст роли, лежащей у нее перед глазами, а лист то и дело соскальзывал с коленей, не давая разобрать слова. 
Беседа начала утомлять, и Айзек глубоко вдохнул, уставший от бессмысленных торгов. 
Выдох.
- Черт с Вами, держите - этого хватит на ближайшее время, но... как Вы его назвали? Келвина я забираю, - в ладонь женщины упало несколько галлеонов вместе с платком и, не дожидаясь ответа, он ловко, но с осторожностью, забрал с ее плеча чудного зверька. 
- Нет.. я… этого недостаточно!
Он заставляет ее замолчать одним взглядом, делая всего полшага в ее сторону и нависая тенью.
- Жадность еще никогда не доводила до добра, а то, что я дал - больше, чем ты заслужила. Увижу еще раз и… - Айзек не договорил, отвлекшись на шмыгнувшего в его внутренний карман Келвина.
Нотт даже не обернулся, удаляясь прочь и размышляя над тем, насколько игры Фортуны бывают забавны и непредсказуемы. Сегодняшний день не предвещал ничего, кроме передачи документов его отцу. Обычное стечение обстоятельств - и вот он в каком-то чертовом переулке и с новым домашним питомцем в лице нюхлера в кармане.
- Ну и что ты делаешь, Айзек Нотт? - опустив руку в карман пальто, он сжал пару золотых сережек, которые пожалуй, пока не будет отдавать. Мало ли для чего пригодятся.

Так уж получалось, что рабочие будни миссис Бэгнольд по-прежнему оставались рутинными и блеклыми, будучи совершенно не разбавленными яркими событиями. Или, как показывает практика, что-то интересное происходит в тот момент, когда она по какой-либо причине отсутствует не только в своем кабинете, но и в самом здании Министерства Магии.
Да взять хотя бы вчерашний день. Если бы не Ежедневный Пророк, который поспешно осведомил магов о раскрытии заговора, с описанными уже ниже подробностями, Миллисент не сразу поняла бы, что тут произошло что-то грандиозное - ничто не предвещало. Да и вряд ли сразу, учитывая, как размеренно протекает жизнь сотрудников Министерства Магии - словно ничего и не было. Всё та же охрана, которая потихоньку возвращает работу в штатный режим, никаких резких кадровых перестановок, за исключением нескольких имён. Но, пока она отбыла по срочному вызову с отделом обливиаторов, здесь успели не только раскрыть заговор, но и найти среди сотрудников тех, кто играл в этом далеко не последнюю роль. Гарольд Минчум, Крауч-старший, Скримджер. Уму непостижимо! Вот кто-кто, а тот же Минчум, по скромному мнению главы отдела магических происшествий и катастроф, был абсолютно не тем персонажем, коим его нарекли впоследствии. Впрочем, это её мнение, которое миссис Бэгнольд предусмотрительно оставит при себе - Миллисент никогда не вмешивается в дела, не касающиеся её напрямую.
Монотонный стук каблуков эхом отдается от тёмных деревянных панелей стены неширокого коридора, пока волшебница пребывает в рассуждениях. И коротко кивает встретившимся по пути к кабинету коллегам. Сейчас её мысли больше занимает не только предстоящая беседа с мисс Дэвисон, но и Кэтрин, с которой она только наладила отношения.
Переступив порог кабинета, Бэгнольд направляется прямиком к столу и бросает короткий взгляд на часы. Через четверть часа мисс Дэвисон явится к ней. Что ж, у неё есть время для чашки ароматного кофе. Миллисент переводит взгляд на бумаги, которые ей предстоит ещё внимательно изучить. И упирается ладонями о столешницу, всё чаще приходя к выводу, что стоит подумать о личном секретаре.